Стремительное падение режима Башара Асада вызвало противоречивую реакцию: у одних восхищение и радость, у других неожиданность и удивление, а третьи опечалены и огорчены. Однако до стабильности в Сирии ещё далеко.
Каковы основные причины падения режима Асада и что приходит ему на смену?
Является ли главной причиной свержения президента Башара Асада проблема отсутствия политической демократии и автократической власти данного клана на протяжении более полувека? Формально с этим трудно спорить, ибо общество желает перемен и свобод. Однако Ближний Восток за редким исключением в лице того же Израиля остаётся олицетворением автократии как принципа политического управления. Разве в Саудовской Аравии, Иране или в той же Турции демократия является эталоном подражания?
Считать ли внутриконфессиональные и межэтнические противоречия сирийского общества детонатором падения режима Асада? Очевидно, ответ здесь тоже положительный, поскольку на протяжении десятилетий в стране сохранялась проблема этнических прав тех же курдов, никуда не исчезли противоречия религиозного толка между суннитами и шиитами с алавитами. Возможно, христианские меньшинства (например, та же армянская община) достаточно безболезненно интегрировались в политическую систему Сирии, ибо не выдвигали особых требований к власти.
Правда, позволит ли отставка и уход Асада из Сирии за короткое или продолжительное время устранить межэтнические и внутриконфессиональные противоречия сирийского общества? Откажутся ли новые власти (временные или избранные) от репрессий как метода управления и подавления инакомыслия? Способен ли лидер «Хайят Тахрир аш-Шам*» (ХТШ) Мухаммед аль-Джолани разрешить нескончаемые противоречия между суннитами и шиитами, либо урегулировать курдский вопрос? Тем более, если за их спиной уже не маячит, а публично присутствует Турция? Стало быть, названные проблемы как были при Асаде, так останутся и при остальных лидерах.
Получается, что президент Б. Асад сделал неправильный геополитический выбор и вступил в конфликт с серьёзными центрами мировой и региональной политики (например, с теми же США, Великобританией, Израилем и Турцией). Асад не рассчитал свои силы (политические, экономические, военные, финансовые). И в этом плане отказ Асада от транзитного энергетического проекта – газопровода из Катара через Сирию в Турцию и Европу – был главным тревожным сигналом, повлекшим череду внутренних и внешних проблем с трагическим исходом для него.
Именно поэтому США заявляют, что в Сирии им нужна была нефть, и они её получили. Правда, при этом оккупировав восточные и северо-восточные провинции САР. Тогда чем же турки хуже, если Турция уже превратилась в ключевую логистическую инфраструктуру энергетического транзита в Европу? Со сменой же режима в Дамаске и приходом ХТШ* () вместо партии БААС, Анкара, очевидно, способна будет договориться с Дохой по теме катарского газопровода в столь страдающую от газового кризиса Европу из-за антироссийских санкций.
Однако не только тема нефти и газа стала причиной стремительного падения режима Б. Асада. Обнажились и геополитические проблемы, связанные с Израилем и его противостоянием с Ираном. Для Тель-Авива Сирия это соседняя страна и тема безопасности с учётом оккупированных с 1967 г. Голанских высот. Иными словами, Израиль и после войны 1973 г. и подписания соглашения 1974 г. о разведении войск планировал легитимацию оккупированных территорий и расширение буферной зоны безопасности вглубь Сирии. Другая проблема безопасности Израиля связана с вопросом стратегического союза Дамаска и Тегерана, где Асад превратил САР в ключевую страну-союзника Ирана и сил шиизма, в главный транзитный коридор поставок вооружения и боевой техники «Хезболле».
Следовательно, целью Израиля в Сирии стало разрушение коридора иранских поставок, исключения локации подорванных в Ливане от авиаударов израильских ВВС «Хезболлы» и получение прямого выхода к границам ослабшего Ирана. Именно поэтому Израиль в дни продвижения протурецких прокси в лице ХТШ* на Хаму, Хомс и Дамаск осуществлял авиаудары по сирийским мостам и иным объектам коммуникаций с целью облегчения их операции и блокирования переброски шиитских и иранских группировок к линии фронта.
Турция хоть и публично открещивалась от соучастия в военной операции ХТШ* и Сирийской национальной армии* (СНА), но достаточно активно их поддержала. Агентство Reuters после ухода Асада сообщило, что Турция за полгода назад знала о планах наступления вооруженной оппозиции в Сирии — салафитов (ХТШ*) и туркмен (СНА*), которые якобы просили Анкару не вмешиваться.
Однако сам факт высокой военной оснащённости и подготовленности названых протурецких прокси-сил свидетельствует о внешней (читай турецкой) поддержке. Синхронность их наступления на Сирию сразу же после подписания перемирия между Израилем и Ливаном, эпицентр начала наступления в Идлибе (то есть в зоне ответственности Турции), высокая частота переговоров глав внешнеполитических ведомств стран Запада и Востока с главой МИД Турции Х. Фиданом в дни наступления радикальных повстанцев говорят о вовлечённости Анкары в процесс силового свержения режима Б. Асада. Турция однозначно была осведомлена о планирующемся наступлении на Дамаск за полгода, но об этом Анкара заблаговременно не уведомила своих партнёров по астанинскому процессу (то есть Россию и Иран).
Иными словами, Турция, в надежде на восстановление полноценных отношений с США при администрации президента Д. Трампа, стала главным исполнителем американо-израильского плана свержения Б. Асада и локализации Ирана с Россией в регионе. Получается, что более чем годовая антиизраильская риторика президента Р. Эрдогана с элементами торгового эмбарго оказалась лишь частью совместной операции США, Израиля и Турции. Анкара так и не запретила транзит азербайджанской нефти через свою территорию в Израиль, а глава Азербайджана И. Алиев уже приветствует действия Турции по свержению Б. Асада.
И, всё же, основной причиной падения режима Асада является сам режим и его лидер, поскольку сирийские власти не позаботились об укреплении собственной армии и разведки, продолжали политику репрессий в адрес неугодных сил, надеялись на внешнюю помощь России и Ирана. В итоге эта власть потеряла доверие и управляемость, армия же позорно сдавала позиции.
Вместе с тем, президент Б. Асад, как передают иранские источники, отказался от прямой военной помощи Ирана (в частности, в ходе встречи с д-ром Лариджани). Иранская сторона обвиняет Асада уже и в сотрудничестве с Израилем в соответствии с обнародованными ХТШ* документами сирийской разведки.
Асад фактически исполнил волю новоизбранного президента США Трампа и отказался от союза с Ираном, соответственно, прислушался к угрозам премьер-министра Израиля Нетаньяху.
Но кто приходит на смену режиму Башара Асада? Это лидер ХТШ* Мухаммед аль-Джолани, то есть салафит и вчерашний террорист. Способен ли он в статусе главы переходного правительства обеспечить гражданский мир в Сирии и удержать границы САР?
Странно, что ХТШ* пока ещё не возглавил временное переходное правительство в Сирии, но уже в ряде стран в диппредставительствах официальный флаг САР меняется на атрибутику ХТШ* (в т.ч. в Великобритании, Турции и России).
Понятно, что Эрдоган пока будет сдерживать эмоции ХТШ* в адрес России, а, возможно, и временно сохранит лояльность подконтрольных им ХТШ* и СНА* к пребыванию русских военных баз в Тартусе и Хмеймиме. Но будет ли Турция отвечать за остальные силы и всегда ли? Скорее нет, чем да.
Какие конфликты могут подорвать стабильность внутри и вовне Сирии? Турция сегодня празднует победу, считает достижением падение режима Асада (мол, он не согласился на условия Эрдогана признать реалии на земле и совместно ликвидировать курдские силы, потому и получил по заслугам), допускает вероятным локализацию курдского вопроса в Рожаве и открывает погранпункты для возвращения в Сирию многочисленных беженцев. Но именно самонадеянность Эрдогана в решении курдского вопроса, а точнее в уничтожении курдского сопротивления, а также ставка на укрепление фактора суннитов в бывшей Сирии может сыграть злую шутку с Турцией. США и Израиль не станут отказываться от помощи курдам, а скорее используют данный фактор в собственных интересах и обуздании Турции.
Следующий вызов нестабильности Сирии связан с Израилем и его планами на Голанские высоты и зону безопасности. Тель-Авив понимает, что после Асада образовавшийся вакуум будет наполнен исламскими (точенее суннитскими) радикалами, которые уже допускают в своих речах идею полного восстановления границ САР (в частности, возврат Голанских высот, откуда родом и сам Джолани). Правда, лидер ХТШ* пока что ничего подобного не говорил в отношении северо-западных провинций и оккупированных Турцией территорий.
Тель-Авив с падением режима Асада впервые после оккупации Голанских высот перебросил свои силы вглубь сирийской территории и занял буферную зону (включая стратегические высоты). Биньямин Нетаньяху приветствовал падение режима Асада. В частности, он заявил: «Это исторический день для Ближнего Востока. Крах режима Асада, тирании в Дамаске, открывает большие возможности, но также таит в себе значительные опасности. Этот крах – прямой результат наших решительных действий против «Хезболлы» и Ирана, главных сторонников Асада. Он вызвал цепную реакцию у всех, кто хочет освободиться от этой тирании и угнетения».
Сирийский кризис далёк от завершения
В то же время Нетаньяху подчеркнул, что падение режима Асада «чревато серьёзными опасностями». В частности, нарушением соглашения о разъединении сил 1974 г. между Израилем и Сирией, ибо в ночь с 8 на 9 декабря 1924 г. сирийская армия покинула свои позиции, потому израильская армия вошла в буферную зону. Тель-Авив не потерпит появление новых угроз интересам безопасности Израиля со стороны радикальных (неуправляемых) религиозных группировок. Иными словами, Израиль не собирается принимать аналог ХАМАС и «Хезболлы» в сирийском исполнении в лице ХТШ*.
Видимо поэтому танковые бригады ЦАХАЛ совершили марш в сторону Дамаска и вместе с авиацией уничтожили военные арсеналы и боевую технику бывшей сирийской армии, чтобы у новых боевиков не появился соблазн вернуть Сирии те же Голанские высоты.
Наконец, третья неразрешённая проблема — это острые противоречия между суннитами и шиитами с алавитами. ХТШ* уже предпринимает массовые казни своих оппонентов, что только обостряет враждебный раскол в исламском обществе. Иран пока концентрирует своё внимание, так сказать «подсчитывает» убытки разгрома своего посольства в Дамаске. Однако это не значит, что Тегеран откажется от Сирии и шиизма.
Наконец, не стоит сбрасывать со счетов и Россию. Конечно, смена режима в Дамаске вряд ли может обрадовать Москву, которая уже квалифицировала начало военного нападения повстанцев как агрессию и покушение на суверенитет. Если в Сирии не будет инклюзивного правительства и лояльного отношения к России, то утратится и смысл дальнейшего пребывания здесь морской и авиабазы. Это вовсе не значит, что у России не могут появится новые места дислокации военных баз на Ближнем Востоке или в Северной Африке.
Реджеп Эрдоган как бы не идеализировал мощь современной Турции, но должен понимать, что его страна сегодня слишком экономически зависима от России по части газа, нефти, атомной энергетики, туризма, строительного бизнеса и надежд на системный выход в Туран через армянский Зангезур. Да и в военном отношении Турция не может сравниться с Россией. Молчание Москвы в ответ на периодические ошибки Анкары от Карабаха до Киева и Дамаска вряд ли могут быть бесконечными. Россия на время может просто занять позицию наблюдателя, признать вместе с США курдскую автономию в Рожаве и закрыть туркам движение на восток в том самом Закавказье. Как видим, сирийский кризис далёк от завершения.
* запрещенная в России террористическая организация
Александр СВАРАНЦ – доктор политических наук, профессор.
