Как принято считать, в связи с антироссийскими санкциями и давлением США на бизнес и, прежде всего, финансовую систему Турции, с января с.г. турецкие банки вынуждены были прекратить или заморозить банковские платежи российским партнерам и отказать в транзакциях российским юридическим лицам. Сохранение подобной ситуации, естественно, отрицательно скажется на общем товарообороте между нашими странами. Но выход всегда имеется, суть только в цене вопроса.
Развитие российско-турецких торгово-экономических связей тесно связано с финансовым сопровождением экспорта и импорта. Иными словами, финансы и банки являются артериями хозяйственных коммуникаций, а их нарушение приводит к нежелательным последствиям для партнеров.
Согласно информации российского генконсула в Стамбуле Андрея Буравова, российско-турецкий товарооборот в 2023 г. по сравнению с 2022 г. сократился на 11 млрд долл. и составил 48,5 млрд долл. Главной причиной подобного спада является сдерживающее воздействие санкций стран Запада против России, и угроза применения вторичных санкций в отношении нарушителей установленного режима.
В принципе, российские бизнесмены столкнулись с проблемой ограничения платежей в Турции и ранее, то есть с началом СВО на Украине в 2022 г. С января же 2024 г. эта проблема стала более масштабной. В этой связи руководитель Ассоциации «Российско-турецкий диалог» Арсен Аюпов в интервью РБК отметил: «Счета российским компаниям в Турции начали закрывать еще с 2022 г. Тогда это были точечные моменты, связанные с лицами и компаниями, начавшими попадать под санкции. Сегодня ситуация стала более масштабная, но я бы не сказал, что она всецелая, охватывающая весь рынок российских компаний».
Прежде всего, блокируются платежи, поступающие из России. Как правило, турки дают россиянам время для вывода своих средств из турецких банков, чтобы компания не пострадала в финансовом и организационном плане. Ситуация резко изменилась из-за указа президента США Дж. Байдена, подписанного в декабре 2023 г., согласно которому вводятся дополнительные меры против зарубежных банков и иных финансовых учреждений, причастных к сделкам, связанным с поставками товаров двойного назначения для российского ОПК. Настоящий американский закон включает запрет на открытие или ограничение использования корреспондентских счетов и блокировку собственности в Соединенных Штатах.
И тут, как отмечают многие лояльно настроенные к Турции российские эксперты, турки, будучи прагматичными людьми, начали взвешивать свои риски и выгоды. Ну, а если риск хоть на йоту превышает потенциальную выгоду, то турок не станет идти в нежелательную историю. Иными словами, подобные эксперты то ли ищут оправдания действиям турецких партнеров в банковском секторе, то ли не знают, что же им взамен найти, то ли лишены объективного представления в силу субъективных мотивов.
Вообще-то в бизнесе (включая и в банковском секторе) люди независимо от этнического происхождения всегда ориентированы на прагматичные интересы, выгоду и прибыль. Судя же по реакции некоторых экспертов, получается, что турки более прагматичны и рациональны, нежели те же русские (мол, они нацелены на выгоду, а мы вот такие щедрые и добрые). Это, конечно, не вписывается ни в какие ворота и не соответствует реальности. Национальная психология тут не причем, ибо верх берет финансовая мотивация.
Генеральный директор «Российско-турецкого делового совета» при Торгово-промышленной палате Алексей Егармин справедливо утверждает, что на турецкие банки оказывается серьезное давление со стороны США и европейских регуляторов. Дело в том, что многие акционеры турецких банков являются представителями недружественных для России стран, а в сочетании с внешними регуляторами они ставят турецкие банки перед выбором – либо прекращайте работать с российскими компаниями, либо у вас прекратятся корреспондентские отношения с той же Европой и США. В итоге турки делают выбор не в пользу России.
При этом, сложности в связи с проведением платежей из России в турецкие банки на данном этапе возникают и для самих турецких поставщиков, ибо не принимаются платежи за уже поставленные в РФ турецкие товары. Если рассуждать о «бесконечном турецком прагматизме», то срыв банковских платежей российским компаниям отрицательно сказывается и на самой турецкой экономике (а это потерянные миллиарды долларов). В прошлом году товарооборот между нашими странами уже уменьшился почти на 20%. Как отмечает, гендиректор Holding Finance Broker Татьяна Кулябина, отказ турецких банков от платежей из России способно привести к большим потерям для экономики Турции.
Вся проблема сводится к используемым системам международных финансовых платежей. Турция зависима от американской системы SWIFT. Между тем, из-за политики и угрозы западных санкций в мире существуют и другие аналоги SWIFT. В частности, в Китае создана Система трансграничных межбанковских платежей (CIPS), в Индии действует Собственная система для переводов, а в России с 2014 г., то есть после первых угроз Запада отключить от SWIFT из-за присоединения Крыма, была создана своя Система передачи финансовых сообщений (СПФС). Иран также свободен от воздействия SWIFT из-за известных санкций, разрабатывает свою независимую систему банковских платежей и неплохо интегрируется в российский аналог СПФС. В принципе Турция также может создать собственную финансовую систему, но для этого нужны специалисты, немалые деньги и время.
Согласно информации главы Центробанка РФ Эльвиры Набиулиной, к российской системе СПФС уже подключились 159 иностранных резидентов из 20 стран. Иными словами, сложилась практика применения СПФС в финансовых операциях России с зарубежными странами, что открывает и для Турции подобную возможность.
Именно поэтому Россия предлагает своим партнерам переходить к использованию национальных валют в торговых сделках, что предполагает увеличение депозитов национальных валют. Неслучайно новый руководитель Центробанка Турции Фатих Карахан недавно призвал руководителей банков увеличить объем депозитов в лирах (хотя в условиях масштабной инфляции в 65% подобная задача сложно выполнима, ибо лира стремительно девальвирует).
По информации в СМИ, Москва и Анкара начали диалог об использовании российского аналога SWIFT в двусторонних финансовых операциях (то есть СПФС). При этом эксперты в настоящее время изучают подобную возможность, дабы избежать нежелательных эксцессов в дальнейшем.
Таким образом, мы видим, что банковская система Турции пребывает в зависимости от американской системы SWIFT и колеблется в привязке к геополитическим процессам. Турция позиционирует себя самостоятельным геополитическим игроком. Однако та же ситуация с банковскими платежами показывает, что интересы Анкары в банковском секторе варьируются в зависимости от внутренних и внешних обстоятельств. Соответственно, банковская политика Анкары может меняться под воздействием тех же турецко-американских отношений.
Руководитель инвестиционной компании SharesPro Денис Астафьев в этой связи отмечает: «Платежи между Россией и Турцией частично восстановились. Однако вопрос является неоднозначным и не таким простым, как кажется. В отношениях с Россией в будущем возможно как потепление – послабления и расширения зеленого списка, так и ужесточения в отношениях и ограничение товаропотока и транзакций. Турция склонна торговаться и зарабатывать на этом, поэтому, если конкретное решение «в моменте» выгодно для нее, будут оказываться услуги, проводиться товары и платежи».
Россия остается большим рынком для сбыта товаров турецких производителей. В основном турки экспортируют на российский рынок продукцию аграрного сектора, легкой (текстильной) промышленности и строительство. С учетом же ухода с российского рынка большинства западных компаний, турки получают в РФ весьма благоприятные условия для развития собственного бизнеса. Именно поэтому турецкие банки, как отмечает Алексей Егармин, возобновили прием платежей из России лишь «по зеленому списку» продукции. Иными словами, турки дали добро российским платежам за свою продукцию.
Однако Турция надеется на рост потока российских туристов, российский газ и нефть, российское топливо для АЭС, которые также могут быть приостановлены в случае, если наши компании лишатся поставок, например, продукции для машиностроения и автомобильной отрасли. В таком случае российским компаниям просто придется искать других поставщиков (например, иранских или арабских), но никак не турецких.
До сих пор в России предпочитали не показывать особого недовольства в связи с действиями Турции, вступающие в противоречия с российскими интересами. Например, в ситуации с: признанием территориальной целостности Украины в границах 1991 г. вопреки воссоединению Крыма с РФ и современным реалиям; оказанием военной помощи ВСУ (поставки беспилотников, минометов, бронетехники и бойцов ЧВК SADAT); передачей киевскому режиму пленных бойцов и командиров националистической организации «Азов» (запрещенная в России организация) вопреки достигнутым ранее соглашениям между Москвой, Анкарой и Киевом; строительством под Киевом завода по производству БПЛА «Байрактар»; военными операциями на севере Сирии и оккупацией 30-ти километровой зоны; военно-политическим самовольством в районе традиционных интересов России в Закавказье; ценовыми спекуляциями по проекту «газового хаба» и др.
При этом сдержанная позиция России нередко мотивировалась стратегической значимостью Турции в вопросах торгово-экономических отношений в условиях санкций. Если же и в данном вопросе Анкара под давлением Вашингтона (или исходя из собственных конъюнктурных соображений) станет создавать проблемы для сбалансированных отношений с Москвой, то у российской стороны не останется аргументов в пользу «мягкого» парирования очередных турецких капризов. В таком случае, зачем России открывать тот же Зангезурский коридор в рамках трансграничного маршрута Север – Юг для короткой коммуникационной связи с Турцией, если наши грузы будут блокироваться Анкарой? Подобная неблагоприятная перспектива приведет к серьезной тектонике в сложившихся партнерских связях между нашими странами.
Таким образом, ставки турецких партнеров на «зеленый» и «серый» списки в банковских платежах с российскими компаниями не могут продолжаться вечно и устраивать Москву, поскольку:
во-первых, подобный подход не отвечает интересам и духу стратегического партнерства, декларируемым со всех страниц и инстанций;
во-вторых, в системах банковских платежей присутствуют альтернативы, и вместо американской SWIFT турецкие партнеры могут использовать российскую СПФС;
в-третьих, турецкий прагматизм в финансовых операциях и бизнесе в целом не может быть выше российских интересов и прагматизма;
в-четвертых, партнерство с Турцией не является для России безальтернативным и туркам могут найти замену с другим географическим адресатом (например, те же ОАЭ или Египет);
в-пятых, геополитическая привязка банковского сектора в Анкаре может наткнуться на изменение геополитических императивов со стороны Москвы в приоритетных и чувствительных для турок регионах.
Всему есть предел, цена и время, а выбор за турками.
Александр СВАРАНЦ – доктор политических наук, профессор, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение»