4 июля с. г. в Нью-Дели в режиме видеоконференции прошёл очередной, (22-й по счёту с момента организационного оформления в 2001 г.) саммит Шанхайской организации сотрудничества. Перечислим страны-участницы к началу указанного мероприятия в порядке подписей их руководителей под принятой итоговой “Декларацией”: Индия, Казахстан, КНР, Кыргызстан, Пакистан, РФ, Таджикистан, Узбекистан. Теперь к ним присоединился Иран, что стало одним из основных результатов проведения данного саммита.
На авторский взгляд, его значимость обусловлена скорее контекстом нынешнего этапа “Большой мировой игры” и главным образом всё более определённо обозначающейся угрозой образования линий раскола в Индо-Тихоокеанском регионе, который может распространиться на весь человеческий организм (с понятными разного рода негативными для него же последствиями).
Ибо по изначально заявленным целям и составу участников, ШОС можно было бы рассматривать в качестве “усечённого варианта” другой площадки, каковой является Региональный форум на базе АСЕАН (АРФ), созданной ещё в начале 90-х годов. Однако, хотя по составу (27-и) участников АРФ выглядит как наиболее подходящая площадка для проведения мер “санации” угроз возникновения регионального раскола, её работоспособность нивелируется фактом одновременного присутствия на ней двух ныне главных геополитических антагонистов, то есть США и КНР.
В этом плане представляется естественным изначальный замысел формирования на пространстве ИТР новой межгосударственной площадки в виде ШОС путём “отсечения” от неё “вне регионального” игрока в лице Вашингтона. Который в “камерно-домашне-комфортных” условиях занимался бы решением всех возникающих в регионе проблем.
Но дело в том, что вычёркивание из списка участников новой площадки ведущей мировой державы вовсе не означает, что она де-факто не будет присутствовать едва ли не во всех региональных проблемах. Причём таким образом, каким посчитает это для себя нужным.
Кроме того (и что гораздо важнее), большинство этих проблем имеют чисто “местную” природу. Из них одну из самых серьёзных привнесли с собой в ШОС Индия и Пакистан, вступившие в эту организацию в 2017 г. Речь идёт прежде всего о Кашмирской проблеме (не менее опасной, чем Тайваньская), которая более или менее регулярно комментируется в НВО.
Видимо, принимая положительное решение на запрос указанных двух стран относительно вступления в ШОС, основатели данной организации, то есть КНР и РФ, руководствовались двумя соображениями. Во-первых, самой необходимостью разрешения этой проблемы. Без чего вообще сложно выстраивать сколь-нибудь масштабные общерегиональные проекты. Во-вторых, вероятно, предполагалось, что сам факт пребывания двух антагонистов в одной организации побудит их к принятию некоторых совместных мер по “уврачеванию” этой крайне болезненной (для всех) болячки.
Возможно, так бы и произошло, если бы в последние десять лет на глобальном игровом столе всё более отчётливо не обозначилась потенциально одна из главных проблем, обусловленная разного рода сложностями в отношениях между двумя азиатскими гигантами (а также, повторим, членами ШОС) Китаем и Индией. О природе этих сложностей существуют разные мнения, которые излагаются и на международных экспертных площадках. Но сегодня важно лишь то, что они есть и, например, некие “инциденты” в приграничных зонах являются скорее внешним проявлением первых, чем их истинной причиной.
В Индии, например, негативно относятся к реализуемому с 2016 г. грандиозному транспортно-инфраструктурному проекту “Китайско-Пакистанский экономический коридор”, который, помимо прочего, содержит в себе крайне важную для КНР стратегическую компоненту. Поскольку позволяет решить “проблему Малаккского пролива”, то есть обеспечить безопасный сухопутный выход в акваторию Индийского океана вообще и зону Персидского залива, в особенности.
Но КПЭК проходит по той части бывшего княжества Кашмир, которую Индия считает “незаконно оккупированной Пакистаном”. Поэтому Нью-Дели отказывается от позитивного ответа на неоднократные призывы со стороны Исламабада и Пекина присоединиться к его реализации. По случаю 10-летия КПЭК премьер-министр Пакистана Шехбаз Шариф 6 июля в очередной раз призвал Индию “извлечь пользу, а не препятствовать” реализации данного проекта.
Отметим, впрочем, что и в Пакистане аналогичным образом (то есть в формате vice versa) обозначают ту часть бывшего Кашмира, которая сегодня входит в состав Индии. То есть считают для себя не только возможным, но и необходимым давать оценки любым мерам, которые Нью-Дели проводятся на территории “Союзной территории Джамму и Кашмир”. В частности, ряд решений по ней, принятых индийским парламентом 5-го августа 2019 г., получили публичную и резко отрицательную оценку в Пакистане. С тех пор по этому случаю проводится “День траура”.
В выступлении того же Ш. Шарифа на обсуждаемом саммите легко просматривались давно устоявшиеся претензии к Индии (но без её упоминания). Затрагивались ли темы того же КПЭК, “прав религиозных меньшинств” или террора. В последнем случае подразумевались действия индийских правоохранительных органов в той же “Союзной территории Джамму и Кашмир”. Отметим, однако, что каждый инцидент с использованием огнестрельного оружия (случающиеся здесь едва ли не еженедельно) и для Нью-Дели неизменно служит поводом для обвинений Исламабада в “поддержке терроризма”.
Выступления всех без исключения участников обсуждаемого саммита (среди которых был и Генсек ООН А. Гутерриш), а также упомянутый выше итоговый документ были выдержаны, что называется, в “политкорректных тонах”. По отношению как друг к другу, так и ШОС в целом.
И всё же в экспертных оценках итогов данного мероприятия, а также перспектив самой ШОС присутствует изрядный скептицизм. В частности, китайской Global Times в критических тонах комментируется отказ индийской стороны подписать “Стратегию экономического развития до 2030 г.”. По заявленной причине обилия в подготовленном документе броских фраз-лозунгов, якобы характерных для китайской политической риторики.
Хотя на самом деле в этом факте, видимо, отразилось стремление Индии не связывать себя сколь-нибудь долгосрочной обязывающей конкретикой со страной, отношения с которой носят, повторим, “сложный” характер. Именно этим последним фактором объясняется заметно обозначающийся в индийской внешней политике “крен” в сторону Вашингтона с его основными союзниками, прежде всего с Токио, членство в межгосударственных конфигурациях с их же участием, по крайней мере не препятствование развитию отношений с Тайванем “на региональном уровне”.
При том что от имени правительства регулярно говорится об отсутствии в связи с этими и схожими моментами в индийской внешней политике намерений ущемить интересы других значимых игроков. Скорее всего, так оно и есть. Но дело в том, что обстоятельства реальной жизни почти всегда оказываются сильнее “благих намерений”.
Как раз эти нынешние всё более настораживающие “обстоятельства” лежат в основе состояния, близкого к параличу едва ли не всех международных структур и площадок. Не могли они обойти стороной и ШОС, в которой существенным образом присутствуют общие для всех глобальные проблемы, грозящие расколом как мироустройства в целом, так и этой конкретной организации.
Нет никакого иного средства по их разрешению, как только отказ каждого из формирующихся геополитических “полюсов” от попыток “поставить подножку” соседу. Хихикая в кулак за углом от зрелища этого последнего, вытирающего разбитую в кровь физиономию. Именно такова, кстати, природа конфликта на Украине.
Только совместная выработка (сегодня поминаемых чаще всего всуе) “правил поведения” на международной арене, соответствующих складывающимся новым условиям, а также непременное выполнение первых, может предотвратить углубление намечающихся линий раскола.
Не прислушиваться же к завываниям адептов “Сарматов-Посейдонов” и прочих “Гиперзвуков”. Ничего нового, впрочем, ни привнесших в подходах к решению неких раздражающих проблем.
Ибо давно замечено, что гильотина является самым надёжным средством избавления от перхоти.
Владимир Терехов, эксперт по проблемам Азиатско-Тихоокеанского региона, специально для интернет-журнала “Новое Восточное Обозрение”
