Термин “уклон” (tilt), которым обозначалась необходимость придания во внешней политике Соединённого Королевства особого внимания Индо-Тихоокеанскому региону в целом и Китаю особенно, был использован в конце 2020 г. в некотором исследовании Chatham House. Которое было проведено накануне завершения (затянувшейся) процедуры выхода страны из ЕС, когда возрастающую актуальность приобретал вопрос: “Что же дальше?”.
Указанная работа одного ведущих британских “умных танков” отразилась на содержании уже правительственного документа (с обширной вступительной статьёй премьер-министра) под амбициозным заголовком “Глобальная Британия в эру конкуренции”, который появился спустя четыре месяца. В указанном концептуальном документе тема упомянутого “уклона” (но без использования самого этого термина) присутствует вполне отчётливо.
Обходя совсем не праздный вопрос, с чего бы СК в его нынешнем состоянии заботиться проблемами на другой стороне глобуса, отметим заметное присутствие всё того же “уклона” в политической практике страны. Который, приобретая разносторонний характер, обозначился с момента заявления (сделанного в марте 2017 г.) британского правительства о начале процедуры Brexit. Уже спустя полгода состоялся знаковый визит в Японию тогдашнего премьер-министра Терезы Мэй. Повышенную активность в ИТР тогда же начала проявлять глава только что образованного министерства внешней торговли Элизабет (“Лиз”) Трасс, то есть нынешний министр иностранных дел СК.
Существенным образом ей обязан факт запуска процесса вступления СК в региональное объединение CPTPP (Comprehensive and Progressive Agreement for Trans-Pacific Partnership), включающее в себя пока 11 стран Азии и Америки при неформальном лидерстве в нём Японии. Насколько можно понять, указанный процесс находится на конечной стадии. Его успешному завершению, видимо, ожидается от подписания (той же Э. Трасс и тогдашним министром иностранных дел Японии Т. Мотэги) двустороннего японо-британского Соглашения о свободной торговле.
В середине декабря прошедшего года было заключено аналогичное Соглашение с Австралией, подлежащее последующему утверждению в парламентах обеих стран. Сообщалось также о зондажных переговорах на ту же тему с Индией.
И всё же на фоне дискуссий в самом СК по вопросу практической значимости торгово-экономической компоненты обсуждаемого “уклона” (конкретно её способности хотя бы компенсировать издержки от Brexit) особого внимания заслуживает компонента, которая располагается в сфере обороны и безопасности. Именно она составила основное содержание переговоров Т. Мэй с тогдашним премьер-министром Японии С. Абэ, прошедших в ходе упоминавшегося выше визита.
Спустя три месяца (в декабре 2017 г.) достигнутые премьер-министрами договорённости были конкретизированы на переговорах министерского уровня, то есть в так называемом “Формате 2+2”. Следующий аналогичный “Формат” был проведен в феврале 2021 г. и принятое по его итогам Совместное заявление уже вполне определённо (особенно в разделе Regional affairs) обозначает главный источник озабоченностей обеих сторон, каковым становится для них Китай. Прямо или косвенно в адрес КНР был высказан весь устоявшийся среди западных “джентльменов” набор претензий, затрагивающих те или иные проблемы, наблюдающиеся как вне, так и на самой китайской территории.
Впрочем, нашлось место и выражению неудовольствия ситуацией, в которой оказался “рашен политишен” Alexei Navalny. Его имя было упомянуто в связи с проблематикой предотвращения распространения и использования химического оружия.
Обратила на себя внимание запись о необходимости “реформирования” ООН в целом и (в “неотложном режиме”) Совета Безопасности этой организации. При этом британской стороной была выражена поддержка претензиям Японии на постоянное членство в будущем составе СБ ООН.
Среди различных практических мер двусторонней кооперации в оборонной сфере в документе упоминался запланированный визит в субрегион Восточной Азии военно-морской ударной группы во главе с новейшим британским авианосцем Queen Elizabeth. Основным элементом длительного (продолжительностью в семь месяцев) похода группы, начавшегося в мае 2021 г., стало проведение совместных учений с ВМС Японии и последующий её демонстративный проход через Тайваньский пролив на пути домой.
Усилению позиций СК в регионе несомненно послужит и формирование конфигурации AUKUS с участием также США и Австралии. Теме развития кооперации с последней в сфере обороны и безопасности было посвящено проведение первого в двусторонних отношениях того же “Формата 2+2”, который в режиме непосредственной встречи (нечастой по нынешним временам) состоялся 21 января в Сиднее.
Содержание Совместного заявления, принятого по итогам данного мероприятия, в основном воспроизводит всё то, что в последние годы считают необходимым отметить США, СК, Япония, Австралия в тех или иных совместных документах, затрагивающих ситуацию в ИТР. Обратила на себя внимание констатация “соответствия многим интересам Великобритании в ИТР” деятельности конфигурации Quad, в которую входят США, Япония, Индия и Австралия. Вообще говоря, пока данная конфигурация никак себя не проявила в сфере обороны и безопасности, а что с этим будет дальше, остаётся неясным.
Столь же примечательной представляется обозначенная в документе готовность Австралии обеспечить постоянное базирование двух патрульных кораблей СК, что призвано “восстановить” её военное присутствие в ИТР. В основном эти суда будут заняты получением сведений “о морских доменах в Тихом океане”. Всё более заметное и разнообразное проникновение в последние годы КНР в эти “домены” вызывают возрастающую озабоченность как в США, так и в Австралии. Тем же теперь озаботились и в СК.
Не менее заметным становится присутствие в регионе Франции. Ранее в НВО отмечалось её повышенное внимание к Индии. Причём в такой чувствительной сфере, как поставки Дели новейших вооружений (истребителей, подводных лодок). Посещение Индии в сентябре 2020 г. министром обороны Франции Ф. Парли сопровождалось высказываниями, которые едва ли позитивно были встречены в КНР. Особенно принимая во внимание, что они произносились в приграничных с Китаем районах Индии, где тогда же (летом 2020 г.) произошло очередное опасное обострение обстановки.
Вряд ли позитивные эмоции в Пекине вызвали и прошедшие с 11 по 16 мая 2021 г. вблизи Японии многосторонние совместные военные учения с участием французской военно-морской группы Geanne D’Arc (включавшей в себя десантный корабль класса Mistral и фрегат класса La Fayette). Учения проводились по сценарию парирования угрозы “неожиданной высадки вражеского десанта на удалённые острова”.
Напомним, что последние два слова являются принятым в Японии эвфемизмом, с помощью которого обозначаются пять расположенных в Восточно-Китайском море необитаемых островов Сенкаку. По факту контролируемых Японией, но на владение которыми претендует КНР, где они называются Дяоюйдао.
В последние годы в районе островов Сенкаку/Дяоюйдао участились разного рода инциденты с участием пограничных кораблей Японии и КНР. Между тем на прошедшем 20 января с. г. очередном видеозаседании японо-французского “Формата 2+2” указанные учения были обозначены в качестве одного из самых значимых, приобретая разносторонний характер итогов двусторонней кооперации в сфере обороны и безопасности.
То есть Франция обозначает своё присутствие в зонах ИТР, которые являются болезненными для отношений между ведущими азиатскими державами. Зачем ей это нужно, остаётся неясным. Не меньшее недоумение вызывает аналогичная активность СК. И нельзя сказать, что обе европейские страны со скуки ищут приключений на свою голову на противоположной стороне глобуса.
Ибо нынешнее глобальное политическое помешательство и без дополнительной инициативы в изобилии поставляет источники разного рода забот.
Владимир Терехов, эксперт по проблемам Азиатско-Тихоокеанского региона, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение»
