Итак, 18 декабря на Тайване прошёл референдум, на который были вынесены четыре вопроса. Поскольку обе ведущие партии страны, то есть правящая Демократическая прогрессивная и Китайская национальная (Гоминьдан), находящиеся по отношению друг к другу во всё более жёсткой оппозиции практически по всем аспектам внутренней и внешней политики, призывали дать прямо противоположные ответы и на вынесенные на референдум вопросы, то его итоги рассматривались в качестве проверки популярности на Тайване каждой из упомянутых партий.
Именно на этот аспект проведенного мероприятия следует, прежде всего, обратить внимание, поскольку речь идёт о раскладе политических сил на одном из самых важных объектов обостряющегося противостояния между двумя ведущими мировыми державами, США и КНР.
Сразу отметим, что, из пришедших на избирательные участки порядка 40% имеющих право голоса тайваньцев, соотношение ответов “за” и “против” оказалось приблизительно “фифти-фифти” (с перевесом в 1-2% в пользу ДПП) по каждому из четырёх ответов. Но о том, как сегодня выглядят партийные предпочтения среди проигнорировавших указанное мероприятие 60% тайваньцев, можно только гадать, опираясь на результаты опросов по другим проблемам. Чем здесь заниматься не стоит — лучше дождаться итогов выборов в местные органы власти, которые пройдут уже в следующем году. Явка на них будет заведомо выше, чем на неудавшемся референдуме.
Он именно “не удался” (то есть его как бы и не было), поскольку, согласно регламенту, сам факт получения ответа на поставленные вопросы фиксируется только в том случае, если в пользу одного из двух предложенных вариантов ответа (“да” или “нет”) получено не менее 25% обладающих правом голоса тайваньцев. Но “фифти” от 40% даёт только 20%.
Возрастающий скепсис тайваньцев относительно продуктивности референдумов объясняется сложной процедурой реализации итогов, а также возможностью их нивелирования, если руководству острова покажется (почему-то) это необходимым. Такое случилось, например, относительно вполне однозначного ответа (70% “против”) на вопрос об однополых браках, вынесенного в 2018 г. на референдум, который был совмещён тогда с выборами в местные органы власти.
Попробовали бы ДПП и ныне представляющая её президент Цай Инвэнь воплотить в жизнь итоги вполне демократической процедуры определения “воли народа” в данном вопросе. При том что тема “гендерного разнообразия” находится в центре (наряду с зелёной экономикой, правами малолетних детей и собак) кем-то запущенного два десятилетия назад процесса формирования “новой нормальности”. Указанный процесс сопровождается всеобщим “опрокидыванием смыслов”, формировавшихся в течение тысячелетий.
Трудно сказать, кто персонально является его инициатором, но сомнений не вызывает, какие страны его активно проводят. Среди них в лидерах находятся США, которые ныне выполняют роль и главной опоры действующей власти на Тайване.
Авторы указанного процесса стремятся придать ему глобальный характер. Напомним драматический казус в соседней с Тайванем Японии, когда за полгода до очередных летних Олимпийских игр (уже переносившихся на год из-за пандемии “Ковид-19”) руководитель подготовительного комитета Ё. Мори, находящийся под давлением нарастающих, как снежный ком, проблем, усомнился в своевременности срочного введения в указанный комитет женщин (с целью “гендерного выравнивания” его состава). То есть позволил себе усомниться в одном из ключевых постулатов концепции “новой нормальности”, согласно которому мужчины и женщины, за исключением “второстепенных деталей”, ничем не отличаются друг от друга. Обвинённый в “сексизме” бывший премьер-министр за неделю-две был почти буквально “сжёван” японской прессой. Это в условиях вполне реальной перспективы национальной катастрофы (почти не обсуждаемой той же прессой), обусловленной как постоянным падением рождаемости, так и старением населения.
Никаких таких проблем не возникло на Тайване после получения мнения населения по вопросу однополых браков. Просто был использован весь имеющийся административный ресурс с тем, чтобы свести к нулю перспективу практической реализации совершенно недвусмысленно (и вполне демократически) выраженного мнения тайваньцев. Сегодня остров и в данном пункте повестки “новой нормальности” находится в числе лидеров. Надо соответствовать нынешним “стандартам”, чтобы продолжать пользоваться поддержкой Вашингтона по другим крайне важным вопросам.
Ничем таким нынешнему руководству Тайваня не придётся себя утруждать после проведенного 18 декабря мероприятия. В офисе президента Цай Инвэнь наверняка с облегчением выдохнули, когда оказалось, что референдум де-факто не состоялся. Ибо среди четырёх вынесенных на него вопросов один содержал в себе немалый взрывоопасный внешнеполитический потенциал.
Речь идёт о вопросе запрета импорта свинины “со следами рактопамина”. Последний в качестве гормональной пищевой добавки используется в промышленном свиноводстве и является вредным для здоровья людей. Такая свинина составляет весомую компоненту в импорте США на Тайвань. За запрет ввоза на остров такой свинины выступает Гоминьдан (без упоминания, конечно, основной страны-импортёра). Представители же ДПП и сама президент Цай Инвэнь на всех предшествовавших референдуму публичных мероприятиях призывали своих сторонников сказать “нет” запрету импорта указанного продукта.
Примечательной представляется оценка нынешним руководством Тайваня факта неудачи оппозиции получить поддержку населения острова требования о запрете импорта свинины “со следами рактопамина” как важного момента дальнейшего развитии отношений с США.
Однако вновь подчеркнём: само по себе проведенное 18 декабря мероприятие примечательно, прежде всего, тем, что оказалось актом зондирования настроений населения перед предстоящими всеобщими выборами. Помимо упоминавшейся выше процедуры избрания уже в 2022 г. нового состава местных органов власти, в начале 2024 г. пройдёт очередной всеобщий электоральный процесс, в ходе которого будут избраны новые президент (у Цай Инвэнь завершаются две разрешённые каденции) и однопалатный парламент.
В свою очередь, итоги выборов 2024 г. будут иметь крайне важное внешнеполитическое значение, обусловленное, повторим, центральной ролью Тайваньской проблемы в обостряющемся противостоянии двух ведущих мировых держав. Правящая с 2016 г. ДПП и возглавляющая эту партию президент Цай Инвэнь, пользующиеся полной поддержкой Вашингтона, воспринимаются Пекином в качестве “cепаратистов”, не оставляющих ему иного выбора, как “не мирным способом” решить данную проблему. В то время как с Гоминьданом (в период пребывания его у власти на Тайване) КПК и руководство КНР поддерживали вполне конструктивные отношения.
Незадолго до проведения последнего референдума предшественник Цай Инвэнь на президентском посту (в период 2008-2016 гг.) Ма Инцзю подвергся резкой критике со стороны функционеров ДПП и провластной тайваньской прессы. Поводом чему послужила его негативная оценка участия Тайваня в “Саммите за демократию”. Он сам, а также некогда возглавляемый им Гоминьдан попали под подозрение относительно “схожести риторики” с КПК, когда речь заходит о всём, что так или иначе касается Тайваньской проблемы.
Наконец, вновь отметим, что, хотя у ДПП есть формальный повод говорить о победе на референдуме (повторим, по факту не состоявшемся), но преимущество этой партии над Гоминьданом по каждому из четырёх вопросов оказалось мизерным. Поэтому, а также с учётом игнорирования данного мероприятия большинством тайваньцев, ответ на ключевой вопрос о власти будет получен на предстоящих всеобщих выборах.
Ряд же прочих примечательных событий последнего времени вокруг Тайваньской проблемы подлежат рассмотрению в формате очередной “Хроники”.
Владимир Терехов, эксперт по проблемам Азиатско-Тихоокеанского региона, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».
