В январе 2019 г. получила продолжение повышенная внешнеполитическая активность Японии, которая наблюдалась в предыдущие несколько месяцев. Отметим, что речь идёт о стране, которая сегодня прочно занимает позиции одного из нескольких основных участников глобальной политической игры “эпохи после холодной войны”. То же, кстати, можно сказать относительно бывшего союзника Японии по Второй мировой войне Германии.
В этом плане нередкие оценки Японии и Германии как “оккупированных марионеток” США выглядят полной галиматьёй. “Марионетки” (сами весьма заинтересованные в упомянутой “оккупации”) не обыгрывают “сюзерена” в двусторонней торговле ежегодно примерно на 70 млрд долл. каждый. За такие суммы можно и потерпеть как его назойливое любопытство (в виде “прослушек”), так и сварливые нотации по тому или иному поводу. Например, на тему “Северного потока-2” и вообще “мягкости” по отношению к России.
Россия была одним из главных объектов японской активности начала 2019 г. На январь с. г. пришёлся очередной промежуточный этап многолетних двусторонних усилий по заключению двустороннего мирного договора, который призван подвести окончательную черту под итогами трёхнедельных советско-японских военных действий августа-начала сентября 1945 г.
За той же чертой останутся и все накопившиеся проблемы в российско-японских отношениях, которые фактически начнутся “с чистого листа”. Споры на тему значимости и толкования нескольких двусторонних соглашений последних 160 лет (например, нарушил или нет СССР 8 августа 1945 г. Пакт о нейтралитете от 25 апреля 1941 г. и что сегодня для обеих стран означает Сан-Францисский мирный договор 1952 г.) будут полностью выведены из сферы текущей политики и останутся в ведении любознательных историков.
Естественно, что в реальной мировой политической игре для любого её участника определяющим является фактор набора располагаемых “карт” и эффективности выбранной стратегии игры со значимыми партнёрами, среди которых всё более определённым образом вырисовывается Япония.
Но и роль “бумаги с печатями и подписями” тоже принижать не следует. Она предоставит России временную паузу для преодоления последствий 30-летней разрухи, прежде всего, в головах и экономическом хозяйстве страны. Далее всё будет зависеть только от нас. Впрочем, итоги прошедших в Москве переговоров популярная японская газета Mainichi Shimbun оценивает как “неясные”.
Нуждается в комментировании и факт (спровоцировавший негативные эмоции в РФ) предварительного обсуждения предстоящей поездки премьер-министра Японии в Москву с представителями администрации США. Напомним, что в данном случае речь идёт не о каком-то “третьем лишнем”, а ключевом союзнике Японии. Было бы странным, если бы она не проводила с ним подобных консультаций на тему (будущего) документа стратегической значимости.
Представляется крайне желательным, чтобы и Россия вела себя аналогичным образом со своим стратегическим партнёром Китаем. Возможно, некая утечка в прессу о предварительном обсуждении одного из элементов крайне чувствительной для КНР темы территориальных споров с Японией (то есть одного из “наследий” Сан-Францисского мирного договора) предотвратила бы достаточно топорную провокацию японской стороны об “общих” (с Россией) опасениях относительно “китайской угрозы”.
В ходе “разворота на Восток” российского политического курса необходимо иметь в виду ключевую региональную проблему, которая обусловлена сохраняющейся напряжённостью в японо-китайских отношениях. Россия не должна оказаться инструментом и объектом сложной политической борьбы между двумя ведущими азиатскими (и мировыми) державами. Более того, что Москва могла бы стать добросовестным посредником при разрешении проблем в японо-китайских отношениях.
Вообще, вопрос российско-японского мирного договора сегодня бессмысленно рассматривать вне контекста текущей политической ситуации в АТР. Более того, вполне возможно, что последующие этапы переговоров на данную тему во всё большей мере будут превращаться в повод для обсуждения значительно более широкого круга региональных проблем.
Не меньшее значение, чем переговоры в Москве имела и прошедшая двумя неделями ранее очередная поездка С. Абэ в Европу. Сам факт того, что она состоялась спустя всего три месяца после его же пятидневного турне по ряду европейских стран (Испании, Франции с заездом в Брюссель на очередной форум “Азия-Европа”), говорит о возрастающем весе европейского вектора во внешнеполитическом курсе Токио. Также, впрочем, как и Япония занимает всё более важное место в той сложной игре, которую Брюссель ведёт с Вашингтоном, Пекином и Москвой.
Крайне важным событием в японо-европейских отношениях стало подписание на очередном саммите ЕС-Япония, прошедшем в июле 2018 г., двух Соглашений (в области экономической и стратегической кооперации), переговоры по которым велись с 2013 г. Согласно сообщению штаб-квартиры ЕС от 12 декабря 2018 г., они войдут в силу 1февраля 2019 г.
Как говорится в том же сообщении, тем самым оформляется конфигурация, включающая в себя 635 млн человек, в которой производится почти треть мирового ВВП.
Однако весомый элемент неопределённости в процесс выполнения обоих Соглашений привнесла нерешенность формата выхода из ЕС Великобритании, то есть одного из главных (практически уже в прошлом) членов данного Союза. Главная цель состоявшейся в начале января поездки С. Абэ в Нидерланды и Великобританию заключалась как раз в прояснении сложившейся к тому времени ситуации с Brexit.
Интерес к ней Токио носит совсем не праздный характер, ибо японский бизнес весьма серьёзным образом присутствует во всех ведущих европейских странах. В той же Великобритании он обеспечивает работой 150 тыс. жителей этой страны. И как вести дела в условиях, когда при сохранении цепочек технологических связей между “континентальными” и британскими компаниями процесс устранения таможенных барьеров в японо-европейских отношениях будет распространяться теперь (в соответствие с упомянутыми выше Соглашениями) только на членов ЕС?
Можно работать и в условиях развода Лондона с Брюсселем, но эти условия должны быть чётко прописаны. Собственно, главный месседж (комментаторы используют даже термин “мольба”), который С. Абэ посылал премьер-министру Т. Мэй в ходе встречи с ней в Лондоне, сводился к пожеланию избежать безусловного (“жёсткого”) выхода Великобритании из ЕС.
Однако к началу 2019 г. вопрос о формате Brexit уже вышел из под контроля премьер-министра страны. Поэтому особую актуальность приобретает вопрос о присоединении Великобритании к неким другим интеграционным проектам после того или иного формата выхода из ЕС. И уже год назад британское правительство проявляло интерес к возглавляемому Японией Транстихоокеанскому партнёрству.
Видимо, этот вопрос обсуждался в ходе переговоров С. Абэ с Т. Мэй. Кстати, 19 января с. г. в Токио прошло первое заседание органа текущего управления работой ТТП, на котором рассматривался как раз вопрос о порядке принятия новых членов в это объединение.
Наконец, последней заметной акцией внешнеполитической активности Японии в январе наступившего 2019 г. стало участие премьер-министра страны в работе международного экономического форума в Давосе, куда С. Абэ направился прямо из Москвы по завершении переговоров с российским президентом.
По разным причинам в работе форума “Давос-2019” не приняли участия лидеры таких ведущих стран, как США, КНР, Россия, Великобритания, Франция.
В том, что на данном мероприятии самыми значимыми фигурами оказались С. Абэ и А. Меркель, автору видится символика, весьма примечательная для формирующегося миропорядка. О которой говорилось в начале настоящей статьи.
Владимир Терехов, эксперт по проблемам Азиатско-Тихоокеанского региона, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».
