Турция, привыкшая к дипломатии лавирования и конъюнктурных перемен, пытается занять свою нишу в системе полицентричного мира. Идея членства в БРИКС становится маркером турецкой дипломатии.

Идея «Зангезурского коридора» получила формальное закрепление в трёхстороннем онлайн-заявлении от 9 ноября 2020 г. и последующих декларациях лидеров Азербайджана, Армении и России.

Восстановление отношений Сирии и Турции этим летом благодаря инициативам посредников (России, Ирана и Ирака) стало темой актуальной дипломатии по поиску разрядки на Ближнем Востоке. Естественно, подобная перемена в политике Турции вряд ли могла устроить США. Однако неуступчивая позиция Анкары не удовлетворяет и Сирию. В чём же причина?

Турция с особым беспокойством относится к сохраняющимся и тлеющим конфликтам вблизи своих границ, где курдский вопрос создаёт для Анкары ключевую угрозу безопасности. Турецкая дипломатия исключает любые формы курдских образований в соседних странах, что отрицательно сказывается и на турецко-американских отношениях.

Турецкий лидер Реджеп Эрдоган, пожалуй, больше всех остальных руководителей исламских государств осуждает Израиль за военный конфликт в секторе Газа. Однако от слов к реальным действиям Анкара не переходит. С чем связан подобный подход турецкой политики?

Продолжающаяся война между Израилем и ХАМАС не находит политического урегулирования, но получает новый виток напряжения с угрозой трансформации в большой региональный конфликт. Что следует за заявлением Реджепа Эрдогана о возможности вхождения Турции в палестинский конфликт и убийством в Тегеране Исмаила Хании?

Турция при поддержке Великобритании активно развивает реваншистскую политику в рамках доктрин неопантуранизма и неоосманизма, что не встречает коллективного противодействия со стороны США и ЕС. При этом Анкара пытается воспользоваться антироссийским давлением Запада и отвлечением Москвы на украинский кризис.

Состоявшаяся встреча президентов России и Турции на «полях» саммита ШОС в Астане не решила все проблемные вопросы, но констатировала «поступательное развитие» двусторонних отношений. Следует признать, что фактически за всю богатую историю двусторонних отношений Россия и Турция не имели столь продолжительного периода взаимовыгодного партнёрства.

«Худой мир лучше доброй войны», – так гласит русская пословица. «Если турки говорят о мире, готовьтесь к войне», – а так гласит греческая пословица. Какой же мир предлагает Турция в российско-украинском случае?

За последние два десятилетия Турция проводила и проводит все более активную и интервенционистскую внешнюю политику в соответствии с геополитическими преобразованиями и структурными вызовами региональных конфликтов. При меньшем количестве внутренних ограничений у турецкого политического аппарата и, прежде всего, у президента республики Реджепа Тайипа Эрдогана было достаточно места для маневра и гибкости для формулирования амбициозной внешней политики, которая временами приводила к обострению отношений как с глобальными, так и с региональными игроками…

Выгодная география Турции сохраняет её привлекательность для участия в важных международных организациях, что стимулирует укрепление суверенитета страны. БРИКС набирает геополитические и геоэкономические обороты, а Анкара размышляет с кем и куда ей идти…

Большую роль в усилении турецкого влияния на континенте сыграло продвижение Анкарой на африканский рынок вооружений своих БПЛА. Особенный успех приобрела модель Bayraktar TB2, которая с размахом крыльев 12 метров и временем полета 27 часов, неся на себе 4 ракеты с лазерным наведением, стала не только символом турецкого оружия во многих регионах мира, но и превратилась в эффективный инструмент турецкой внешней политики.