Выборы всегда предполагают новые надежды, новые перемены и новые лица, кто и станет генератором новаций. Реджеп Эрдоган в ходе предвыборной кампании пообещал в случае своей победы существенно изменить состав правительства, а действующих министров отправить депутатами в парламент.
Эрдоган, как известно, слов на ветер не бросает. Вот и на сей раз сразу же после принятия присяги и инаугурации президент Турции объявил о новом составе правительства. Можно выделить три универсальные особенности нового кабинета министров:
1) возрастной ценз министров составляет от 39 до 58 лет, то есть весьма энергичный, молодой и перспективный период продуктивной деятельности для политика (иными словами из их среды Эрдоган, возможно, и будет готовить свою замену);
2) большинство из них получили высшее образование в США и странах Европы (иными словами ставка на качественное образование и правительство технократов из числа соратников, но вместе с тем и некая ориентированность на Запад);
3) все министры имеют за плечами достаточно немалый опыт государственной деятельности на разных участках и в разных статусах.
Нельзя сказать, что Эрдоган на все 100% поменял прежних руководителей ведомств на новых министров. Так, свои посты в новом правительстве сохранили тот же министр здравоохранения Фахретдин Коджа и министр культуры и туризма Мехмет Нури Эрсой. Видимо, Ф. Коджа отличился в условиях пандемии и проявил оперативную реакцию в ситуации разрушительного землетрясения. В свою очередь глава туристического ведомства, очевидно, неплохо справляется с туристическим сервисом и увеличением потока иностранных туристов, что в условиях финансового кризиса сохраняет важную статью доходов в бюджет.
Однако в нашу задачу не входит давать оценки итогам деятельности прежнего состава правительства Турции, для этого есть президент Эрдоган и турецкое общество. Естественно, в ситуации кризиса народные массы требует от властей изменения в руководстве, что может улучшить их положение. В этой связи кадровые перемены в финансово-экономическом блоке предполагают не просто смену одной фамилии на другую, а расчет на некие новые ресурсы грамотного управления. В данном блоке главными назначениями следует считать:
вице-президента Джевдата Йылмаза, который ранее (с 2020 г.) возглавлял в парламенте комитет по бюджету;
министра финансов Альпарслана Байрактара, который ранее был заместителем министра и в 2016–2018 гг. курировал международные связи минфина;
министра финансов и казначейства Мехмета Шимшека, ранее в 2009–2015 гг. уже занимал настоящий пост и являлся вице-премьером.
Буквально сразу же после своего нового назначения Мехмет Шимшек 4 июня с. г. заявил, что главной целью министерства станет достижение макрофинансовой стабильности и поэтапное снижение инфляции. Как он собирается этого достичь, пока, видимо, одному ему понятно. Во всяком случае, Шимшек ориентируется на прозрачность действий и соответствие курса министерства международным нормам. Можно из этого сделать предварительный вывод, что Эрдоган уступит давлению национальных технократов и международных экспертов по изменению ставки кредитования и налогов в пользу их роста. Другим прогнозом новой финансово-экономической политики Турции могут стать преобразования в кредитно-налоговой области как непременное условие переговоров с МВФ и другими международными финансовыми институтами для получения выгодных кредитов и инвестиций Запада.
А пока турецкая лира продолжает последовательно сдавать свои позиции американскому доллару и дошла до уровня 21,1 TL за 1 USD. По некоторым данным, опытный профессионал Шимшек получил от Эрдогана гарантии по части управления Центробанком и процентными ставками.
Вице-президент Джевдет Йылмаз пока, как и Эрдоган, обещает «поломать хребет инфляции» и восстановить пострадавшую зону землетрясения (а это 11 провинций). Хотя сам процесс данного слома и строительства вряд ли лежит на нем. Относительно должности вице-президента складывается впечатление, что Эрдоган, как и в прошлый период своего президентства, пока не придает особого политического веса и значения данному статусу. Что же касается бывшего вице-президента Фуата Октайя и нынешнего Джевдета Йылмаза, то скорее они являются сервисным приложением к институту президента и исполняют канцелярские (организационные функции). Очевидно, что при сильном президенте нет смысла в напористом вице-президенте.
Мы не станем рассматривать весь список новых назначений. На мой взгляд, наиболее важными кадровыми решениями Эрдогана, все же, стали министры ключевых ведомств – МИД, Министерство обороны, МИТ, МВД. Были ли неожиданными перемены в данном блоке? Скорее и да, и нет. Естественно, Эрдоган особое внимание придает вопросам внешней политики, обороны, безопасности и правопорядка.
Тот факт, что новым министром внутренних дел стал экс-губернатор Стамбула и провинции Газиантеп Али Ерликая, нет ничего неожиданного, поскольку:
во-первых, Эрдоган по ходу своей предвыборной кампании и резких антиамериканских заявлений теперь уже бывшего главы МВД Сулеймана Сойлу, очевидно, вынужден был расстаться со столь эмоционально-деструктивным министром по соображениям внутренней политики и внешней безопасности;
во-вторых, руководитель МВД (А. Ерликая) вновь политический выдвиженец из числа соратников президента и достаточно хорошо владеет ситуацией в Стамбуле, где мэром пока что остается представитель оппозиции Экрем Имамоглу (в 2024 г. в Турции пройдут муниципальные выборы).
Таким образом, новым назначением в МВД Эрдоган нейтрализовал политическую остроту и перспективы бывшего министра С. Сойлу, который попал в список американских санкций и имеет запрет на въезд в США. Соответственно, данная кадровая новинка может преследовать и новые коммуникации Эрдогана с Вашингтоном.
Назначение министром обороны бывшего начальника Генерального штаба ВС Турции генерала Яшара Гюлера скорее тоже из ранга ожидаемых кадровых перемен. Фактически власти Турции всегда придавали особое значение институту начальника Генштаба. Ранее это мотивировалось крепкими связями Генштаба с США и НАТО, где практически все ключевые кадровые назначения согласовывались с американцами и до 2016 г. нередко (четырежды) приводили к военным переворотам по установке Вашингтона. После провалившегося военного путча в июле 2016 г. президент Эрдоган поменял устоявшуюся кадровую традицию и назначил действующего тогда начальника Генштаба Хулуси Акара министром обороны.
Яшар Гюлер с 2018 г. возглавлял Генштаб. Новая смена главы Генштаба, видимо, нацелена на недопущение усиления начальника главного военного мозга страны. Для сильного начальника Генштаба должность политического министра обороны, все же, понижение. В свою очередь экс-министр обороны Хулуси Акар, отличившийся тоже несвойственными для главы военного ведомства политическими заявлениями на внешней арене, отправлен в корпус депутатов Партии справедливости и развития (ПСР) в ВНСТ.
Назначение главой разведки MIT бывшего официального представителя президента (пресс-секретаря) Ибрагима Калына оказалось более неожиданным решением. Политическая карьера И. Калына не связана с органами внешней разведки. Сам он историк, философ, исламовед и искусствовед, обучался в Стамбуле и Малайзии, защищался в США в университете Джорджа Вашингтона, являлся членом Попечительского совета Исламского университета Ахмета Ясави, читал лекции в вузах Турции и США, имеет ученое звание профессора. В госслужбу его привели в 2009 г. и сразу назначили главным советником премьер-министра по внешней политике. Кстати, это год назначения главой МИД Ахмета Давудоглу – разработчика стратегии неоосманизма, который тоже прошел через исламские университеты в Малайзии. С 2018 г. Калын стал исполнять и обязанности вице-президента Совета по безопасности и внешней политике и главного советника при президенте Турции.
Учитывая образование, научную и государственную деятельность И. Калына можно предположить, что его задача в разведке будет сводиться к продолжению тюрко-исламского синтеза и содействию реализации стратегий неоосманизма и неопантуранизма Турции. Соответственно, назначение Ибрагима Калына в MIT связано по большей мере с выдвижением теперь уже бывшего директора Национальной разведывательной организации Хакана Фидана на важную политическую должность министра иностранных дел.
На мой взгляд, подобное решение Эрдогана появилось не вчера, а гораздо раньше с учетом его особого отношения к «хранителю своих главных секретов» Х. Фидану, занимавшего должность шефа MIT с мая 2010 г. Фактически в истории республиканской Турции Хакан Фидан стал первым руководителем разведки, кто получил должность главы МИД. С чем это может быть связано?
Нередко эксперты проводят параллели между разведкой и МИД, ибо оба ведомства являются внешнеполитическими, имеют штатных сотрудников за рубежом, добывают в силу своей специфики информацию, занимаются продвижением интересов собственного государства за границей и создают для этого необходимые условия. Вся разница в том, что если МИД является выразителем и исполнителем публичной дипломатии, постоянно говорит и раздает интервью, то разведка выступает в роли тайной дипломатии, мало говорит и не раздает интервью. Правда, информация разведки и ее специфические возможности для оказания выгодного воздействия на внешней арене, как правило, намного превышают содержание МИД.
За 13 лет управления MIT Хакан Фидан, по мнению турецких экспертов, добился значительных успехов и превратил турецкую разведку в эффективную и конкурентную организацию в важных регионах мира (от Северной Африки до Ближнего Востока, от Южного Кавказа до Центральной Азии). В число приоритетных разведывательных устремлений и успехов ведомства Фидана вошли такие страны, как Ливия и Сирия, Армения и Украина. MIT во многом оказал помощь планированию военных и политических операций Турции в той же Ливии и Сирии, Нагорном Карабахе и Украине. Эрдоган не принял отставку Фидана в феврале-марте 2015 г., не отправил его депутатом ни в 2015, ни в 2023 гг. Следовательно, назначение Фидана главой МИД с одновременной отправкой теперь уже бывшего министра Мёвлюда Чавушоглу депутатом в парламент преследует далеко идущие кадровые решения президента Турции.
Очевидно, что 55-летний Хакан Фидан имеет заманчивую перспективу в современной турецкой политике. Одним из внешних отличий разведки от МИД является, конечно, принцип конспирации, чему неукоснительно следуют сотрудники разведки, а его руководитель пребывает в силу специфики ведомства в «политической тени». В то же время должность министра иностранных дел позволяет вести более интенсивный диалог с внешними партнерами, расширять публичные контакты и связи в ведущих и ключевых странах мира, представлять Турцию на внешней арене и становиться узнаваемым для союзников и партнеров, как равно противников и оппонентов.
Можно предположить, что МИД станет для Хакана Фидана новым местом политического становления и, возможно, трамплином к вершинам турецкой власти при сохранении благорасположения Р. Эрдогана. Однако, вряд ли следует считать деятельность предшественника Фидана на посту министра иностранных дел Чавушоглу провальным, ибо, во-первых, за внешнюю политику, несет ответственность сам президент, а министр всего лишь исполняет его волю, а, во-вторых, Турция Эрдогана добилась немалых успехов на внешней арене.
Хакан Фидан продолжит политику укрепления независимости Турции в пределах достижения стратегии неопантуранизма и повышения статуса региональной сверхдержавы. Надеемся и на преемственность курса расширения партнерства с Россией и другими крупными (мировыми и региональными) акторами (включая Китай и Иран). Однако экс-глава разведки, вероятно, будет восстанавливать и эффективные связи с западными союзниками и партнерами Турции (включая с США, Великобританией и странами ЕС).
Пока Х. Фидан не вице-президент, но и глава МИД обещает ему новые горизонты и вершины власти.
Александр СВАРАНЦ, доктор политических наук, профессор, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение»
