Проведенные в конце июля с. г. в режиме временного тандема визиты президента Индонезии Джоко Видодо в КНР и Японию представляются единым важным событием, которое существенным образом характеризует ситуацию в субрегионе Юго-Восточной Азии в целом. При этом отметим, что, помимо КНР и Японии, в борьбу за влияние в данном субрегионе, который занимает ключевое положение во всём Индо-Тихоокеанском регионе, вовлекаются другие мировые игроки в лице США, Индии, ведущих стран Европы.
Знаковость обозначенного выше события обусловлена и тем, что состояние отношений Индонезии с КНР и Японией в определённой мере может рассматриваться как “модельное” для отношений с ними же других стран ЮВА. Взятых как по отдельности, так и всех вместе в формате регионального объединения АСЕАН. Хотя каждая из стран ЮВА (и АСЕАН в целом) балансируют в поле “напряжений”, которое создают КНР и Япония (а также другие ведущие игроки), но можно отметить определённое различие в “предпочтениях” по отношению к кому-то из этих последних.
В этом плане руководство Индонезии, похоже, особенно тщательно следит за тем, чтобы у каждого из двух её главных региональных партнёров не сложилось впечатления, что кому-то из них Джакарта отдаёт уж очень явное предпочтение. Чему очередным свидетельством стала сама хронология последней поездки Дж. Видодо в Пекин и Токио.
Китай уже давно является бесспорным лидером по объёму торговли среди всех внешних партнёров стран ЮВА. У Индонезии в 2021 г. он вышел на уровень почти в 125 млрд долл. и по сравнению с предыдущим (“ковидным”) годом сразу вырос на 60%. Причём темпы роста экспорта Индонезии в КНР заметно опережали увеличение встречного движения товаров и услуг. Что позволило почти ликвидировать ранее наблюдавшийся заметный отрицательный баланс для первой. Отметим, кстати, что до недавнего времени фактор существенного превышения импорта над экспортом в торговле с КНР почти всех стран АСЕАН служил одним из нескольких поводов для некоторого, аккуратно выражаясь, дискомфорта в отношениях последних со своим великим северным соседом.
Выравнивание торгового баланса в торговле Индонезии с КНР оказалось следствием резкого роста цен на основный экспортный продукт первой, каковым является сырьё (главным образом углеводороды). Указанный же рост принято за рубежом увязывать с так называемым “вторжением России на Украину”. Забыв о “зелёной энергетике”, все срочно стали запасаться углем. Уже в первой половине 2022 г. Китай закупил в Индонезии угля на сумму в 8 млрд долл.
Что касается Японии, которая является третьим (после США) партнёром Индонезии, то торговля с ней Индонезии развивается почти столь же быстро. Правда, на существенно более низком “исходном” уровне. Не забудем, впрочем, что сегодня и ВВП Японии в 2,5-3 раза меньше китайского. В 2020 г. объём торговли Индонезии с Японией равнялся 24 млрд долл., в следующем он составил уже 32 млрд долл., а в текущем году может достичь 40 млрд долл. Торгует первая со второй с заметным профицитом.
Семь лет назад в НВО обращалось внимание на драматично развивавшийся процесс принятия руководством Индонезии решения относительно назначения победителя в одном из крупнейших национальных проектов, связанного со строительством скоростной железной дороги “Джакарта-Бандунг” на острове Ява протяжённостью в 145 км. За получение контракта (стоимость которого тогда оценивалась в 5,5 млрд долл.) боролись китайская и японская компании.
Руководство Индонезии вполне осознавало весомость политической компоненты любого из двух вариантов решения, принятие которого несколько раз откладывалось. Наконец, осенью 2015 г. было объявлено, что контракт заключается с китайско-индонезийской венчурной компанией, в которой Китай представляет China Railway International.
Указанное решение оказалось полной неожиданностью для японской стороны, с которой представители Индонезии консультировались ещё с конца нулевых годов как раз на тему создания современной железнодорожно-транспортной инфраструктуры. В строительстве которой японские компании считаются (до сих пор и не без оснований) одними из мировых лидеров. Видимо, поэтому в Японии до последнего момента пребывали в состоянии абсолютной уверенности, что столь масштабный контракт будет заключён именно с ними. Ценность его получения обуславливалась и тем, что уже тогда велись разговоры о возможности продолжения будущей скоростной железной дороги через весь остров Ява. Её протяжённость должна возрасти до 750 км, а стоимость всего проекта может превысить 15 млрд долл.
Утверждается, что мотивы упомянутого решения целиком располагались в бизнес-сфере. Китайская сторона предложила так называемую “схему B2B” (buisness-to-buisness) при минимальном присутствии в проекте правительства Индонезии, что якобы и определило исход тендера.
Укажем на резкое отставание сроков реализации даже первоначального варианта проекта, ставшее причиной определённых неприятностей в китайско-индонезийских отношениях. Пробные поездки высокоскоростных поездов планировалось провести еще в конце 2019 г. Однако в ходе строительства возникли некие серьёзные проблемы “естественно-природного” характера и сегодня высказываются сомнения, что таковое случится даже в текущем году. Чего желало бы руководство Индонезии, которая является в 2022 г. хозяйкой очередных мероприятий в формате G20.
Как бы то ни было, но известие о том, чем в 2015 г. завершился (как считалось) весьма перспективный тендер в Индонезии, было воспринято японским правительством ныне покойного С. Абэ достаточно болезненно. Чтобы сгладить неприятное впечатление от итогов принятого по нему решения, в Японию зачастили с визитами разного (в том числе самого высокого) уровня государственные чиновники Индонезии.
В свою очередь Индонезия является одной из тех стран ЮВА (наряду, например, с Филиппинами), к которым Япония постоянно (с начала прошлого века) проявляет особый интерес. Всё тот же С. Абэ уже через год после неудачи с “железнодорожным” тендером посетил Индонезию в рамках совершённого тогда турне по ряду стран ЮВА. В текущем году нынешний премьер-министр Ф. Кисида также совершил визит в Джакарту в ходе длительной зарубежной поездки, завершившейся в Европе.
КНР уделяет не меньшее внимание контактам с представителями Индонезии. В основном это происходит на уровне министров иностранных дел. Как в двустороннем формате, так и в рамках постоянно функционирующей площадки “АСЕАН+КНР”. Впрочем, аналогичная площадка для работы со странами ЮВА есть также у Японии и других ведущих мировых игроков.
Отметим, что сама Индонезия отнюдь не находится в позиции пассивного объекта игр ведущих региональных и мировых держав. Самая населённая страна мусульманского мира, по объёму годового ВВП входящая в первую двадцатку государств, Индонезия пользуется в ЮВА вполне заслуженным авторитетом, а её руководство ведёт активную политику на международной арене. Чему очередным свидетельством стала обсуждаемая поездка президента Дж. Видодо в КНР и Японию.
В Пекине индонезийский президент стал первым с февраля текущего года иностранным лидером, которого председатель Си Цзиньпин принял в (нечастом сегодня) формате “лицом к лицу”. Среди широкого круга вопросов, затронутых в ходе беседы, обсуждались и те, которые относятся к реализации упомянутого выше проекта строительства железной дороги “Джакарта-Бандунг”.
Уже на следующий день Дж. Видодо прибыл в Токио, где прошли его переговоры с премьер-министром Ф. Кисидой по всему кругу проблем и вопросов, которые сопровождают развитие как двусторонних отношений, так и ситуации в ЮВА. В ходе состоявшейся итоговой совместной пресс-конференции обратила на себя внимание ремарка Ф. Кисиды о том, что стороны договорились о присоединении подразделений Сил самообороны Японии к очередным ежегодным многосторонним военным учениям Super Garuda Shield, которые в первой половине августа пройдут на территории Индонезии. Из общего количества задействованных в ней 4000 военнослужащих на хозяйку данного мероприятия приходится половина и ещё 1100 выделят США.
Владимир Терехов, эксперт по проблемам Азиатско-Тихоокеанского региона, специально для интернет-журнала “Новое Восточное Обозрение”.
