10-12 июня в Сингапуре состоялся очередной (19-й) “Диалог Шангри-Ла”, на котором обсуждались вопросы региональной безопасности. Его инициатором и одним из организаторов является базирующийся в Лондоне The International Institute for Strategic Studies, который вполне заслуженно считается одним из самых авторитетных в мире “умных танков”, которые специализируются на исследованиях в области широкого круга вопросов, обобщённых названием данного Института.
Наиболее известным его продуктом является издаваемое ежегодно исследование Military Balance, которое пользуется авторитетом среди аналитиков в проблематике трансформации соотношения военных потенциалов почти всех сколько-нибудь значимых в этой области стран мира. Как сказано на сайте самого IISS, он “живёт” за счёт реализации подобной продукции, а также разного рода пожертвований. В частности, расходы по обеспечению проведения “Диалогов Шангри-Ла” берут на себя правительство Сингапура и, видимо, владельцы фешенебельного отеля, названием которого обозначается само это мероприятие.
Вообще говоря, в течение последних десятилетий такие “Диалоги” проводятся ежегодно, но из-за пандемии “Ковид-19” они отменялись два предыдущих года. С учётом общего процесса смещения фокуса современного этапа “Большой мировой игры” в Индо-Тихоокеанский регион, непрерывно накапливающихся здесь проблем военно-политического плана, имеет смысл сделать хотя бы первичные и самые общие оценки основных итогов последнего “Диалога Шангри-Ла”. Тем более что делегации экспертов большинства стран, как правило, возглавляются государственными чиновниками министерского уровня.
Но роль своего рода “звезды” каждого из таких мероприятий неизменно выполняется кем-то из государственных деятелей самого высокого ранга. И таковую роль на этот раз выполнял премьер-министр Японии Ф.Кисида. Что вовсе не было данью соблюдения некоторой “очерёдности” из потенциального состава подобного рода лиц, а вполне адекватно отражает одну из знаковых особенностей складывающейся ситуации за мировым игровым столом, которая сводится к возвращению Японии (и Германии) в состав ведущих мировых игроков.
Впрочем, кто-то из организаторов последнего “Диалога Шангри-Ла”, явно обладающий чувством специфического юмора, попытался выставить альтернативную кандидатуру в лице действующего президента Украины В.А.Зеленского. Которому на самом деле сценаристом-режиссёром международного действа отведена в нём та роль, которую совсем недавно в “экологической” проблематике исполняла Грета Тунберг.
Повторим, наибольший интерес в перечне мероприятий очередного “Диалога Шангри-Ла” вызывают как выступление (в определённой мере программное) премьер-министра Ф.Кисиды, так и серия встреч, проведенных в это время в Сингапуре с участием министра обороны Японии Н.Киси.
Среди нескольких обозначенных Ф.Кисидой тезисов ряд заслуживает особого внимания. Во-первых, он оказался ещё одним из значимых мировых политиков, обозначивших ИТР в качестве “центра тяжести постоянно развивающейся мировой экономики”. Ссылаясь на пример украинского конфликта, докладчик усмотрел определённую аналогию с ним того, что происходит в морской акватории, примыкающей к побережью КНР. И прежде всего в районе, окружающем Тайвань.
Отметив возрастающую роль Японии (“обладающей третьей экономикой в мире”) в региональных и мировых процессах, Ф.Кисида заявил о готовности своего правительства уделить особое внимание проблематике региональной безопасности. В этом плане примечательным представляется упоминание намерения Германии постепенно повысить оборонные расходы до 2% от национального ВВП. Что не было случайной оговоркой, поскольку и правительство Ф.Кисиды недавно провело через парламент (то есть фактически узаконило) аналогичное намерение, которое будет реализовано в течение ближайших пяти лет. При этом в абсолютных цифрах оборонные расходы Японии выйдут на беспрецедентный уровень в $90-100 млрд.
Тему намерения “в драматических масштабах увеличить расходы на оборону” продолжил министр обороны Японии Н.Киси, который весьма активно вёл себя на полях данного форума. Среди нескольких состоявшихся с его участием мероприятий особенно значимой представляется его первая с 2019 г. встреча с китайским коллегой Вэй Фэнхэ, итоги которой, впрочем, удостоились достаточно сдержанным комментариям в КНР.
Отметим, что, накануне предстоящего “Диалога Шангри-Ла” и уже заявленной встречи министров обороны обеих стран, в КНР появились публикации на тему “возрождающегося японского милитаризма”. Поводом для одной из них послужила 81-я годовщина бомбардировки японской авиацией города Чунцин, случившейся в период Второй мировой войны, в результате которой погибло, согласно сегодняшним оценкам, до двух тысяч человек.
Что касается вопроса о первостепенной значимости тех или иных составляющих комплекса мероприятий, проведенных в ходе последнего “Диалога Шангри-Ла”, то вполне может быть, что на самом деле таковую имела первая за несколько лет непосредственная встреча министров обороны США и КНР. Действительно, её участниками были ответственные представители двух ведущих мировых держав. Но, пожалуй, основной её (позитивный) итог сводится скорее к самому факту проведения данного мероприятия, продолжительность которого составила порядка одного часа, хотя изначально рассчитывалось на 30 минут. Это время было потрачено на то, чтобы изложить оппоненту собственное видение ситуации, складывающейся как в двусторонних отношениях, так в ИТР в целом. Хорошо, впрочем, известное и ранее обоим участникам данной встречи. Основное внимание было уделено ныне наиболее острому аспекту двусторонних отношений, который обусловлен Тайваньской проблемой. Отметим, кстати, что, за неделю до начала работы очередного “Диалога Шангри-Ла” и уже тогда планировавшейся на его полях встречи министров обороны, на веб-странице госдепартамента была восстановлена пропавшая было запись о том, что США не рассматривают Тайвань в качестве независимого государства.
Осторожный оптимизм относительно перспективы как разрешения данной проблемы, так и развития двусторонних отношений в целом могла бы привнести состоявшаяся через три дня после переговоров министров обороны в Сингапуре встреча более высокого уровня в Люксембурге. Её участниками были Дж. Салливан и Ян Цзечи и она продолжалась уже четыре с половиной часа. Впрочем, это последнее примечательное событие заслуживает отдельного комментирования.
Здесь же лишь в очередной раз отметим, что вряд ли может вызывать сомнение главная цель нынешних (внешне противоречивых) манёвров Вашингтона как на китайском, так и на российском направлениях. Она сводится к максимально возможному замедлению (а “в идеале” и просто прекращению) процесса сближения между собой двух ныне основных геополитических оппонентов. Такая цель вряд ли достижима, поскольку указанный процесс носит объективный характер.
Да и упомянутая выше “противоречивость” (если она вообще присутствует за рамками официальной риторики) носит весьма несбалансированный характер. Поскольку преобладание конфронтационного элемента в политике Вашингтона по отношению к Пекину (и Москве) выглядит вполне очевидным. В том же Сингапуре сразу после переговоров с китайским коллегой Л. Остин провёл две встречи в трёхстороннем формате. В обоих принял участие министр обороны Японии Н. Киси. Роль же третьих участников по очереди исполняли министры обороны Австралии и Южной Кореи.
Уже на следующий день после встречи с министром обороны КНР особую значимость для США подобного рода конфигураций (как “тройственных”, так и прочих форматов), выстраиваемых США в ИТР, обозначил в своём выступлении на пленарном заседании “Диалога Шангри-Ла” всё тот же Л. Остин. Вряд ли нужно говорить, против кого они нацелены. Несмотря на декларативное отрицание американской стороной (воспроизведённое, кажется, и в Люксембурге) подобных целей.
Положительно оценивая сам факт проведения последних контактов с американской стороной, в Пекине скептически оценивают их реальные итоги. Особенно в части, касающейся Тайваньской проблемы.
В целом же, всё случившееся в ходе последнего “Диалога Шангри-Ла” представляет собой иллюстрацию процесса, как сегодня принято говорить, “переформатирования мироустройства”. То есть служит скорее диагнозом данного процесса, характер развития которого продолжает вызывать немалые опасения.
Владимир Терехов, эксперт по проблемам Азиатско-Тихоокеанского региона, специально для интернет-журнала “Новое Восточное Обозрение”.
