Во второй части интервью с Николаем Владимировичем Суховым, ведущим научным сотрудником Национального исследовательского института мировой экономики и международных отношений им. Е.М. Примакова Российской академии наук (ИМЭМО), «Новое Восточное Обозрение» мы интересовались деятельностью Русского дома в Дамаске и положением российского бизнеса в Сирии.
– Вы 7 лет возглавляли Русский дом в Дамаске. Поменяло ли пребывание в Дамаске Ваше представление о стране и взгляды на какие-то вещи?
– Я уточню, что я два года работал в ООН и 4,5 года возглавлял Русский дом в Дамаске. В общей сложности я почти семь лет там был. Я с октября 2017 года по август 2019 года работал в офисе спецпредставителя ООН в качестве Senior Political Officer в Дамаске. Потом уехал и в марте 2020 года, перед самым закрытием границ из-за COVID-19, я приехал заново открывать Российский центр науки и культуры в Дамаске, или сокращённо — РКЦ, — российский культурный центр. Русский дом – это название ввёл Е.М.Примаков.
С 60-х годов во всем арабском мире «аль-марказ аль-сакафи аль-руси» («Русский центр культуры» на арабском языке) устоявшееся клише.
Через эти центры прошли поколения людей. Сейчас вы можете встретить дедушек, бабушек, детей, которые ходят в эти центры, во всех странах, где они существуют.
Нельзя сказать, что мое пребывание в Сирии радикально поменяло мое представление о стране. Во-первых, я несколько раз там бывал до этого. Во-вторых, я эту страну изучал, как и другие арабские страны в силу своей профессиональной подготовки.
Сирия очень разнообразная. Ее регионы отличаются друг от друга. Например, Дамаск, то есть центральная Сирия, в большей степени прилегает к Ливану или Ливан к ней, в основном в культурном плане, в плане диалекта, традиций, кухни. Это отличается от Алеппо или от Эс-Сувейды. Дейр-эз-Зор в культурном и языковом плане примыкает к Ираку. У них диалектальные особенности такие же как у иракцев.
Эти вещи я знал и до приезда в Сирию. А так, за первые годы своего пребывания я убедился в том, что мои представления об арабах верны.
– Остался ли российский бизнес в Сирийской Арабской Республике после прихода к власти нового правительства? Есть ли сейчас какие-либо перспективы для работы в Сирии для российских компаний?
– Я полагаю, что весь российский бизнес был эвакуирован, хотя, по неподтвержденным данным, офис «Стройтрансгаза» остался, хотя, похоже, с тех пор он был закрыт. К сожалению, я не могу предоставить вам никакой достоверной информации. По этому вопросу лучше обратиться в Министерство экономического развития. В любом случае, российская торговая миссия была закрыта, а все экономические отделы посольства эвакуированы.
Это с официальной точки зрения. Российский бизнес в целом практически не был представлен в Сирии. Была компания «Стройтрансгаз», у которой были контракты на порт в Тартусе, завод по переработке фосфатов в Хомсе и другие.
Эти долгосрочные контракты уже были приостановлены правительством Башара Асада из-за невыполнения обязательств обеими сторонами.
– Каковы особенности ведения бизнеса в Сирии?
– К сожалению, любые попытки вести бизнес в арабском мире – и в Сирии в частности – показывают неспособность российского бизнеса работать на Ближнем Востоке, его недостаток знаний. Любительский уровень знаний, на мой взгляд, не будет достаточным, и я говорю это не только на основании своего сирийского опыта. Всегда нужно прибегать к услугам специалистов и не вступать в мутные, неизвестные воды.
К сожалению, в любой стране – и Европа не исключение – любой новичок сначала сталкивается с мошенниками и аферистами, а затем, потеряв деньги и время, этот новичок возвращается домой и говорит: «С этими арабами нельзя иметь дело», а серьезные арабские бизнесмены говорят: «С этими русскими нельзя иметь дело, потому что они пытаются все решать по переписке и по телефону. А нужно сидеть и пить кофе месяц, два, три». У арабов совершенно другая бизнес-культура. Сначала нужно подружиться. К сожалению, наши люди не принимают этот кодекс поведения, а арабская сторона отвергает наш подход.
Кроме того, такие важные вещи, как изучение потенциального партнера с точки зрения его семейного происхождения, связей, не говоря уже о его деловой репутации, не учитывались и не учитываются российским бизнесом, что приводит к провалу.
Наши успешные проекты, как правило, крупномасштабные и государственные. Когда Россия финансирует проект, такой как атомная электростанция Эль-Дабаа в Египте, выделяется много ресурсов. Такие проекты также привлекают специалистов, арабистов. Например, сотрудник ИВРАН Руслан Мамедов работал там два-три года переводчиком. Он был больше, чем переводчик: он был коммуникатором.
Такие проекты вселяют надежду на успех, но частный бизнес может добиться успеха в арабских странах только в том случае, если он учитывает вышеупомянутые минимальные условия.
– Как сирийский бизнес ведет дела в России?
– Многие сирийцы ведут бизнес в России. Таким образом, они обеспечивают как оборот, так и контакты. Сирийцы гораздо легче адаптируются к нашей культурной и деловой среде и реализуют успешные долгосрочные проекты.
В основном они занимаются торговлей. Сейчас, на фоне взрывной эмиграции, сирийцы могут найти в нашей стране все необходимое благодаря обширной сирийской диаспоре, которая существует с советских времен и помогает вновь прибывшим.
Некоторые из моих друзей все еще надеются, что смогут продолжить поставки сельскохозяйственной продукции из новой Сирии в Россию, но я очень в этом сомневаюсь; нет морского транспорта, нет морского маршрута, что также было проблемой в последние годы правления Асада.
Нужно, чтобы был регулярный морской маршрут. Он был бы очень популярен и прибылен. Мое утверждение не беспочвенно, есть такие расчеты. Сирии нужны российские нефтепродукты и техника, а Россия — большой рынок для сирийской сельскохозяйственной продукции.
Власти обеих сторон должны создавать благоприятные условия для такой торговли, но происходит как раз наоборот. При нынешних сирийских властях ехать в Сирию довольно страшно.
Осенью, до свержения Башара Асада, планировалось запустить коммерческую судоходную линию из Латакии в Новороссийск. Не было совершено ни одного успешного рейса, потому что российская таможня в Новороссийске по неизвестным причинам не дала добро.
Более того, первый корабль, первый рейс туда и обратно, был сразу же загружен сельскохозяйственной продукцией и должен был вернуться с нефтепродуктами. Это все, что я знаю о бизнесе.
Продолжение следует…
Беседовала Ванесса СЕВИДОВА, корреспондент и автор «Нового Восточного Обозрения»
