Виталий Наумкин: «Востоковедение – это все!»
Дорогие читатели, представляем вашему вниманию первое интервью с Виталием Вячеславовичем Наумкиным, который сегодня отмечает 80-летний юбилей. Редакция от души поздравляет Виталия Вячеславовича с этой прекрасной датой и желает крепкого здоровья и долгих лет жизни!
– Виталий Вячеславович, наш журнал поздравляет Вас с юбилеем.
– Благодарю!
– В 1984 году Евгений Максимович Примаков пригласил Вас на работу в Институт востоковедения Российской академии наук (ИВ РАН). С тех пор Ваша жизнь неразрывно связана с этим ведущим научно-исследовательским центром мирового уровня, специализирующимся в области комплексного изучения Азии и Северной Африки. С 2009 по 2015 год Вы возглавляли ИВРАН, сейчас являетесь его научным руководителем. Чем сегодня живет Институт Востоковедения?
– С тех пор, как я покинул директорское кресло и остался в должности научного руководителя, институт продолжает развиваться и двигаться вперёд. К сожалению, в некоторых институтах наблюдаются проблемы во взаимоотношениях между директором и научным руководителем, в тех случаях, когда не совсем понятно, как делить какие-то полномочия. У нас, к счастью, такого нет. У нас вообще очень дружный коллектив.
Я думаю, что главная характеристика Института востоковедения – это консолидация. Консолидация во многом, в том числе и политическая. Но при этом у нас сильная академическая подложка, позволяющая развиваться. Появляются новые отделы и центры. Ведь ИВ РАН огромный, его штат насчитывает порядка пятисот человек. И мне кажется, что одна из особенностей института заключается в том, что он построен по вертикально-горизонтальному принципу. Вертикаль – это изучение определённых регионов, территорий, областей, причём довольно больших. Это и Ближний Восток, и Центральная Азия, и Южная Азия…
Если же говорить о горизонтальном принципе, то это отделы и центры. Одни из них развиваются, специализируясь на истории, другие – на философии. Можно сказать, что у нас есть всё, потому что востоковедение – это всё. И институт востоковедения — это как раз много всего.
Работать здесь непросто – институт большой, огромное количество сотрудников. А востоковеды люди горделивые, себя уважающие, с ними работать сложно. И то, что удалось добиться (я полагаю, что это, в том числе, и моё достижение, хотя основной камень, конечно, заложил Евгений Максимович Примаков, преемником которого я себя считаю), что все эти люди могут дружно трудиться и не ссориться это и есть консолидация: и политическая, и экономическая и человеческая.
– Сегодня в стенах института проходит торжественное заседание учёного совета, посвященное Вашему юбилею…
– Я, честно говоря, не планировал пышных мероприятий. В моем возрасте лучше отдохнуть (улыбается). Но коллектив меня, буквально, заставил. Приглашенных много – за долгую жизнь набралось огромное количество друзей. Это свидетельствует о том, что наш институт завоевал хорошую репутацию, и там есть и мой скромный вклад. Самое главное достижение за эти годы, что удалось сплотить коллектив и избежать раздоров. А это очень важно для продвижения востоковедения.
Институт живёт тем, что, с одной стороны, развивается вширь, появляются новые отделы и центры, иногда с оригинальными названиями. Но на самом деле, все чётко продумано и выверено. Есть центры и отделы, завязанные на политику, а есть те, которые занимаются экзотическими вещами. Думаю, что в процессе беседы я вам немного расскажу про свою любимую Сокотру.
То, что мы делаем, это чистая «академия», где нет границ между учёными, которые занимаются тем или иным вопросом. И мы поддерживаем контакты даже с учёными из недружественных нам государств, которые к нам, учёным, и России в целом относятся очень благожелательно. И таких людей много. Они посылают нам свои публикации по лингвистике, филологии, древней истории, археологии. Кстати, наши археологические миссии работают во многих местах мира. И это, как раз, и есть то, чем институт сегодня живёт.
– В 2001 году Вы стали настоящей звездой арабского телевидения, выступая политическим обозревателем на телеканале Abu Dhabi Channel. Успех тогда превзошел все ожидания: зрители были поражены блестящим знанием российским профессором арабского языка и международной проблематики. Вас назвали открытием телесезона и Вы на некоторое время стали телеведущим этого канала. Этот опыт помог Вам расширить понимание современных политических, социальных, экономических и культурных процессов в азиатских странах и пригодился ли он в Вашей последующей научно-преподавательской и общественно-политической деятельности?
— Безусловно, помог. Я бы не сказал, что я стал какой-то звездой – это журналисты любят так говорить. Но я вас прощаю (улыбается). Я, действительно, хорошо владею арабским языком. Это наша традиционная российская школа изучения восточных языков, и я горжусь тем, что к ней принадлежу. И могу без ложной скромности сказать, что являюсь не самым плохим арабистом.
Приглашение арабского телевидения было неожиданным. Тогда как раз начались печально известные афганские события, связанные с вторжением американцев. Я комментировал происходящее. На канале считали, что, поскольку у нашей страны есть определённый опыт «работы» в Афганистане, и, кроме того, они знали, что я когда-то служил в рядах советской армии и у меня есть определённый военный опыт, то я смогу их телезрителям лучше других рассказать об Афганистане, о котором они на тот момент ничего не знали.
Думаю, что своими рассказами о происходящем и анализом обстановки мне удалось принести определенную пользу. Нужно сказать, что моя позиция и позиции большой группы арабских комментаторов во многом были сходны. Кстати, там я познакомился со многими звёздами арабского телевидения.
Даже пяти- или десятиминутное выступление по арабскому телевидению в прайм-тайм, когда его смотрят десятки тысяч зрителей (а я говорю на арабском языке и постоянно надо придумывать, о чем говорить), помогло мне понять то, что недоступно многим другим. Ну и сама специфика работы – огромный зал, где стоят столы с телевизорами, прямая связь с корреспондентами, которые работают «в поле», в каждой области Афганистана, в каждом городе, которые затронула проводимая Западом операция, а тогда только начинался такой формат работы, когда оперативная информация поступала в прямом эфир, – это был очень интересный и во многом уникальный опыт для меня.
– В 2005 году Генеральный секретарь ООН Кофи Аннан, учитывая Ваши необыкновенные заслуги, лично пригласил Вас стать членом группы высокого уровня, которая являлась ядром новой международной инициативы – Альянс цивилизаций, создаваемой с целью переосмыслить влияние культурных и национальных особенностей на международные отношения. Вместе с тем война на Ближнем Востоке и украинский кризис продемонстрировали отсутствие единства и мира внутри мусульманской и славянской цивилизаций. Считаете ли вы, что нам следует сосредоточиться не на межцивилизационном, а на внутрицивилизационном, межкультурном взаимодействии?
– Здесь я не совсем с Вами согласен. Есть и межцивилизационные, и внутрицивилизационные противоречия. И это нормально. Если мы с Вами посмотрим на любую крупную цивилизацию, то, конечно, там есть определённые противоречия. У нас тоже есть разные люди, которые по-разному мыслят и по-разному относятся к действительности, и в этом нет ничего удивительного. Думаю, не открою никакой тайны, если скажу, что уровень консолидации в нашем сегодняшнем обществе невероятно высок. Этому не стоит удивляться, потому что мы долго к этому шли. И когда сегодня мы видим беспрецедентный уровень поддержки нашего президента и нашей страны в таких сложных условиях, когда мы подвергаемся страшному нажиму, в том числе и силовому, это являются большим плюсом, который нам помогает спокойно жить. Иностранные гости, приезжая в Москву, удивляются, что они могут спокойно гулять, удивляются, что жизнь течет. Я считаю, что это очень здорово, что мы можем продолжать так жить, в то время как успешно идёт специальная военная операция (и, дай Бог, скоро так же успешно завершится).
А то, о чем Вы говорите, означает, что внутри ислама, если мы говорим об исламской цивилизации, которая является основным предметом моих академических занятий, есть внутренние противоречия, есть некая раздробленность – секты, различные толки ислама, деятели, которые иногда сильно враждуют между собой. Но это везде происходит. Разве в христианстве этого нет? Есть.
– Считается, что в исламе существует 73 секты, каждая из которых имеет свою философию…
– Главное, чтобы люди силой не навязывали другим то, во что они верят. Мне кажется, что ислам демонстрирует здесь хорошую практику не использовать силовых методов для навязывания своей веры. И то, как российский ислам живет в условиях поликонфессионального и полиэтнического разнообразия, это тоже наше достижение.
Поскольку я работал в этой группе высокого уровня, то расскажу сейчас, как строилась модель сосуществования разных религий, конфессий, толков, поскольку этот опыт применим для многих других государств и обществ.
Этот проект начинался в 2005 году. Его возглавили Турция и Испания. Мы готовили доклад, посвященный в основном идее преодоления противоречий между западной цивилизацией (мы там не фигурировали как антипод ислама) и исламской. Цель, которую поставили перед собой глава социалистического правительства Испании Хосе Сапатеро и премьер-министр Турции Реджеп Тайип Эрдоган можно обозначить коротко – давайте жить дружно. И нам кое-что удалось сделать.
В состав этой группы входило 20 человек, каждый из которых представлял определённый регион. Я – Россию и Восточную Европу, с которой на тот момент у нас ещё не было таких острых противоречий, как сегодня.
Нужно сказать, что в представленном докладе были светлые мысли. И мне было интересно работать с членами этой группы. Например, в её состав входила супруга тогдашнего эмира Катара Шейха Моза. И тот факт, что женщина вошла в состав этой группы, несколько расходится с обыденными представлениями об исламских государствах. И такие представительницы прекрасного пола показывают, что женский вопрос не является столь уж острым в их странах. Сегодня государства Персидского залива демонстрирует довольно-таки уверенные позиции женщин и в политической, и в профессиональной и в общественной жизни.
Мое же участие в работе этой группы также можно считать большим жизненным опытом, который накапливается нами на протяжении того длительного отрезка, который нам дается Богом.
Продолжение следует…
Беседовала Юлия НОВИЦКАЯ, писатель, журналист-интервьюер, корреспондент «Нового Восточного Обозрения»
