EN|FR|RU
Социальные сети:

Пакистан перед лицом внутренних и внешних вызовов

Владимир Терехов, 23 января 2025

За прошедшие два месяца с момента последнего обращения к теме внутренних и внешних аспектов развития ситуации в Пакистане случился ряд примечательных событий, заслуживающих отдельного комментирования.

Пакистан

Развитие внутренней ситуации в Пакистане

Прежде всего вновь обратим внимание на крайнюю сложность картины, отображающей внутреннюю ситуацию в этой стране. Процесс её формирования находится под воздействием ряда факторов (чаще всего взаимосвязанных), обусловленных проблемами в политической жизни, экономике, в отношениях между основными этносами, суннитско-шиитскими противоречиями. Несмотря на 75-летний период независимости, нынешний Пакистан продолжает выглядеть «плавильным котлом», в котором пока не наступила фаза «кристаллизации», перспектива которой пребывает перед лицом серьёзных вызовов.
Несмотря на 75-летний период независимости, нынешний Пакистан продолжает выглядеть «плавильным котлом», в котором пока не наступила фаза «кристаллизации»

Чем обусловлено «специфическое» положение Армии на политическом поле Пакистана, руководству которой любое правительство страны, включая нынешнее, считает своим долгом периодически отсылать знаки особого уважения. Представляя 1 января наступившего 2025 г. амбициозный план экономического развития Пакистана на последующие 5 лет, действующий премьер-министр Шехбаз Шариф не упустил случая отметить особо плотное взаимодействие с нынешним руководством Армии. То же неизменно констатирует как ранее, находясь у власти, так и сегодня, пребывая в тюрьме, его главный геополитический оппонент, то есть предшествующий премьер-министр Имран Хан. Правда, во времена его премьерства руководство Армии персонально выглядело иным.

И здесь представляется уместным высказать авторскую оценку всей той череде драматических событий, внешне создающих впечатление хаоса, которые начались с процедуры отставки весной 2022 г. И. Хана с поста главы правительства, очень походившей на переворот. Среди них отметим практически непрерывное судебное преследование его самого, его супруги и ближайших соратников по партии «Движение за Справедливость» (ДзС), а также смену руководства той же Армии. Промежуточно-этапное из упомянутых событий составили всеобщие выборы января 2024 г., к процедуре, а также итогам которых у оппозиции сохраняются серьёзные вопросы.

Вполне может быть, что всё перечисленное и последовавшее за отставкой И. Хана представляло собой реализацию некоего замысла (воздержимся от использования слова «план») так называемого «истеблишмента» с целью проведения давно назревших радикальных преобразований всей системы функционирования государства и прежде всего сферы экономики, пребывающей в плачевном состоянии. Выполнение этой задачи было возложено на клан Шарифов, которому попытались создать «благоприятные» условия путём устранения из политического пространства главного конкурента в лице ДзС и лидера этой партии И. Хана.

Однако эти последние отказались «устраняться» и, заявив об «узурпации власти», развернули разной формы борьбу, проходившую иногда, что называется, «на грани фола», выливаясь в погромы и столкновения с органами правопорядка. Так было во время массовых акций 9 мая 2023 г., вспыхнувших в связи с арестом И. Хана и его супруги (обвинённых в коррупции), и 24 ноября прошлого года, когда главным требованием демонстрантов было немедленное освобождение их обоих.

При том, что на фактор фактического раскола политического поля Пакистана накладываются активизации сепаратистского движения в провинции Белуджистан (занимающей половину территории станы), межплеменные столкновения в провинции Хайбер-Пахтунхва, трансграничные террористические акции с территории соседнего Афганистана. Факт же контроля ДзС власти в Хайбер-Пахтунхва (по итогам тех же выборов января 2024 г.) служит поводом для обвинений этой партии в использовании «пуштунского сепаратизма» в борьбе с Центральным правительством.

То есть, на фоне публичного оптимизма этого последнего относительно успехов в борьбе с инфляцией и появления, наконец, внятного плана экономических преобразований (составленного при содействии, если не под давлением международных финансовых организаций) упомянутая выше картина общей ситуации в Пакистане выглядит всё более угрожающей. И в этих условиях «истеблишмент» принял единственно возможное решения отказа от «силового» подавления ДзС, а также лидера этой партии и переходу к налаживанию с ними диалога.

В свою очередь, И. Хан (продолжая пребывать в тюрьме) «дал добро» на проведение переговоров нынешнего руководства ДзС с правительством и представителями правящей «Пакистанской мусульманской лиги (Н)». При выполнении этими последними двух непременных условий: прекращение судебного преследования функционеров ДсС и создание специальной комиссии по расследованию всех обстоятельств событий 9 мая 2023 г.

Первый тур переговоров состоялся 23 декабря 2024 г., второй 2 января 2025 г., третий намечен «на начало второй недели» наступившего года. Началу переговорного процесса который протекают негладко, предшествовало заметное снижение активности военных судов, выполняющих скорее роль инструмента подавления оппозиции.

Отметим также, что всё происходящее внутри такого крайне важного игрока в Южной Азии, каковым является Пакистан (напомним, ядерной державы), не может, конечно, находиться вне пристального внимания со стороны игроков более высокого (мирового) уровня значимости.

Противоречивость сигналов из США

Судя по всему, Вашингтон пребывает в состоянии поиска того оптимального формата отношений с Пакистаном, который не грозил бы решению гораздо более важной задачи удержания в сфере определённого влияния Индии как одного из важнейших элементов антикитайской «паутины», выстраиваемой сегодня в Индо-Тихоокеанском регионе в целом. Этим, а также общим состоянием неопределённости на политическом поле самих США, видимо обусловлена противоречивость сигналов, отправляемых в последнее время Вашингтоном в сторону Исламабада.

С одной стороны, отмечается заметная активизация двусторонних контактов на уровне различных министерств. Представляется несомненным, что и выделение МВФ «траншей» в целях решения неотложных проблем в сфере экономики вряд ли было бы возможно без одобрения Вашингтона.

В то же время в последние месяцы оттуда же последовал ряд месседжей, которые в Пакистане оценили не иначе как вмешательство во внутренние дела страны. Так, со стороны США, вместе с бюрократией ЕС и некоторыми структурами ООН, было выражено неудовольствие самим фактом распространение компетенции военных судов на гражданские дела, а также заключением в тюрьму И. Хана. В ноябре прошлого года около 50-и американских конгрессменов призвали Дж. Байдена предпринять конкретные шаги по реализации принятой ранее нижней палатой конгресса резолюции, осуждающей «нарушение прав человека» в Пакистане. В том же обращении критикуется (за «пассивность») нынешний посол США в этой стране.

Резко негативную реакцию в Исламабаде вызвали и санкции, введённые в декабре прошлого года Вашингтоном относительно принятой Пакистаном программы модернизации ракетно-ядерного потенциала, которая, как полагают в США, будет реализовываться при технологической кооперации с КНР.

О некоторых аспектах отношений с КНР и Индией

В данном тексте тема отношений Пакистана с КНР и Индией просто не может не возникнуть. Вряд ли будет преувеличением сказать, что роль «станового хребта» давней формулы о «железобетонном» характере отношений с КНР выполняет с 2016 г. грандиозный проект «Китайско-Пакистанского экономического коридора» (КПЭК).

Впрочем, в том же качестве КПЭК выступает и в самом Пакистане, связывая в единое целое весьма разнообразные регионы страны. Что отнюдь не устраивает сепаратистские движения, действующие среди пуштунов и белуджей, одной из главных целей вооружённых вылазок которых служат работающие в Пакистане китайские специалисты. В связи с чем правительство Ш. Шарифа (как ранее и И. Хана) неизменно подчёркивает приверженность реализации КПЭК, а также обещает защиту работающих в стране китайцев.

Что касается главного оппонента Пакистана, то есть Индии, то здесь КПЭК рассматривают в качестве одного из серьёзных препятствий на пути решения Кашмирской проблемы. Естественно, таким образом, как это видят в Нью-Дели, то есть прямо противоположно взглядам на неё же из Исламабада. И на стороне второго находится тот факт, что маршрут КПЭК проходит по территории пакистанской части бывшего княжества Кашмир. Поэтому же в Нью-Дели отвергают призывы присоединиться к реализации КПЭК. Кашмирская проблема является не единственной в системе пакистано-индийских отношений, а попытки налаживания этих последних пока не выходят за рамки (редких) публичных деклараций сторон.

Отметим, наконец, факт активизации России по выстраиванию отношений с Пакистаном. И здесь представляется уместным обозначить два важных момента, которые следовало бы учитывать в ходе данного позитивного процесса. Во-первых, России абсолютно не должны касаться все внутриполитические коллизии, происходящие внутри этой страны (в которых, однако, полезно хорошо ориентироваться). Во-вторых, развитие отношений с Пакистаном ни в коем случае не должно иметь следствием ухудшение таковых с Индией.

 

Владимир Терехов, эксперт по проблемам Азиатско-Тихоокеанского региона

На эту тему
Возобновление связей между Пакистаном и Бангладеш
Стремление Пакистана вторгнуться в Ваханский коридор
Пакистано-афганский пограничный конфликт и его региональные последствия
Стратегическая перестройка Пакистана: перед лицом президентства Трампа и в будущем
9-е заседание Межправительственной комиссии Россия-Пакистан