Соглашение Эфиопии и Сомали, достигнутое в Анкаре, стало, с одной стороны, знаменательным дипломатическим успехом, а с другой – все еще не получило исчерпывающего или, по крайней мере, комплексного объяснения.
Африканский Рог: центральное противостояние 2024 года
Не вдаваясь в многочисленные детали соглашения, достигнутого между Аддис-Абебой и Харгейсой, поскольку последние неоднократно освещались на страницах уже вышедших материалов, следует лишь кратко разъяснить его значимость. Дело в том, что открывшийся перед Эфиопией таким образом прямой доступ к Красному морю через сомалилендский порт в Бербере привел к трансформации сложившегося баланса сил сразу в нескольких точках.
Во-первых, диверсификация маршрутов внешней торговли Эфиопии способна стать сильнейшим стимулом к экономическому и, как следствие, политическому возвышению Аддис-Абебы в регионе. Иными словами, данное событие носило отнюдь не локальный характер, а стало предметом серьезной обеспокоенности других крупных игроков и, в первую очередь, Египта.
Во-вторых, достигнутая напрямую договоренность правительства Эфиопии с руководством самопровозглашенной республики Сомалиленд (провозгласила независимость от Могадишо в одностороннем порядке в 1991 году) не могла остаться без предельно жесткой реакции со стороны Сомали. И хотя правительство этой страны крайне ограничено в инструментах давления на своего западного соседа в силу внутренней раздробленности и перманентного кризиса безопасности, Могадишо стал центром формирования «антиэфиопской» коалиции. В-третьих, по различным причинам, сделка обострила и без того непростые отношения Эфиопии с Эритреей и, пусть и в несколько иных проявлениях, с Джибути.
«Животворящее» турецкое вмешательство?
Турецкое влияние на восточной оконечности Африканского континента в последнее время ощущается все сильнее, однако, именно в 2024 году Анкаре, пожалуй, удалось заявить о себе наиболее громко: военные соглашения с Джибути и Сомали, укрепление двусторонних контактов по линии нефтедобычи, подготовки вооруженных сил и инфраструктурных проектов на территории последнего и, наконец, посредничество в переговорах Аддис-Абебы и Могадишо стали наиболее зримыми проявлениями турецкой политики в регионе. При этом в контексте эфиопско-сомалийских отношений особую ценность представляет опыт плодотворного сотрудничества Анкары с правительствами обеих стран, будь то поставки БПЛА эфиопской армии в 2020-2022 гг. или же подготовка элитных подразделений сомалийских военных. Неудивительно, что именно в Анкаре и состоялись два раунда двусторонних переговоров летом 2024 года, которые, однако, не дали результатов помимо согласия двух правительств продолжить диалог.
Пожалуй, к концу минувшего года все более отчетливо складывалось впечатление, согласно которому конфликт Эфиопии и Сомали вокруг Сомалиленда «оформился», то есть, стал непреложным элементом политического ландшафта региона в среднесрочной перспективе в силу отсутствия перспектив для его разрешения на текущем этапе. В этих условиях заявление президента Турции Реджепа Таипа Эрдогана о достижении соглашения между Аддис-Абебой и Могадишо, прозвучавшее 12 декабря, до сих пор не может быть оценено однозначно.
С одной стороны, уже после встречи Абий Ахмеда и Хасана Шейха Мохаммеда произошел очередной инцидент в Джубаленде – автономном регионе Сомали, в последние месяцы оказавшемся в прямой конфронтации с федеральным центром по поводу конституционной реформы. С другой, в первых числах наступившего 2025 года в Могадишо прибыла высокопоставленная эфиопская делегация во главе с военным министром Эфиопии. Вместе с тем, заявлений относительно перспектив эфиопско-сомалилендского партнерства до сих пор не последовало.
Что будет дальше?
Итак, учитывая наличие явных индикаторов, демонстрирующих или же, что важно, призванных продемонстрировать готовность сторон реализовать сделку в Анкаре, следует задуматься о возможных форматах подобной имплементации. Какова же наиболее вероятная формула практического решения спора Могадишо и Аддис-Абебы?
На мой взгляд – а здесь сложно избежать персонифицированной оценки – сделка Могадишо и Аддис-Абебы в нынешних реалиях едва ли мыслима без трех основных компонентов: 1) Предоставление Эфиопии доступа к одной из гаваней на территории Сомали, технические и географические характеристики которой позволили бы транспортировать значительные объемы грузов; 2) Сохранение за Эфиопией возможности участвовать в миротворческой миссии в Сомали – важного инструмента влияния в регионе; 3) Отказ Аддис-Абебы от идеи признания независимости Сомалиленда.
В любом случае, отказ Эфиопии от идеи развития транспортного коридора через Берберу нарушит интересы сразу нескольких акторов, включая ОАЭ и Сомалиленд, признание которого, вероятно, в любом случае остается лишь вопросом времени.
Иван Копытцев – политолог, младший научный сотрудник Центра изучения стран Северной Африки и Африканского рога ИАфр РАН; младший научный сотрудник Центра африканских исследований ИМИ МГИМО МИД России.