10 апреля в Южной Корее прошли выборы депутатов Национального собрания 22-го созыва, по результатам которых ведущая оппозиционная Демократическая партия сохранила большинство в парламенте.
Окончательный итог выглядит следующим образом:
- Демократическая партия» во главе с Ли Чжэ Мёном и её «сателлит» «Демократический альянс» получили 175 мест (161 по избирательным округам и 14 по пропорциональному представительству);
- «Партия обновления Отечества» во главе с экс-министром юстиции Чо Гуком, куда сдвинулись представители иных фракций демпартии, в основном мунисты – еще 12 мест по пропорциональному принципу;
- Правящая консервативная «Сила народа» и её «сателлит» «Будущее народа» получили 108 мандатов (90 и 18);
- Правоцентристская «Партия реформ» Ли Чжун Сока — 3 мандата (1 и 2);
- Левоцентристская «Новое будущее» и левая «Прогрессивная партия» — по одному месту по избирательным округам.
- Представители левой «Партии зелёной справедливости» и независимые кандидаты не сумели пройти в парламент.
Общий счет, таким образом, составил 187-108 в пользу демократического лагеря. СМИ описали итог выборов как уверенную и сокрушительную победу оппозиции, однако если сравнивать с выборами-2020, где счет составил 180-103 в пользу консерваторов, демократы скорее сохранили позиции, а без Чо Гука даже немного потеряли. Скорее, консерваторы не смогли лишить демократов квалифицированного большинства в половину мандатов, а демократы не набрали две трети, после которых они могли бы объявить президенту импичмент. Как говорят в картах, «при своих».
Может ли у выборов быть «послевкусие, переходящее в майдан»? На момент, когда мы пишем эти строки, ни президент и его окружение, ни руководство консервативной партии, не пытаются поднимать тему вмешательства в выборы или электоральных нарушений.
Что стоит за таким итогом выборов?
Что стоит за победой демократов – вопрос, потому что в 2020 году очевидная победа Муна в войне над коронавирусом (точнее, над первой волной из четырех) наложилась на откровенно провальное стратегическое планирование тогдашнего руководства консерваторов во главе с Хван Гё Аном.
Первой причиной победы демократов стал протестный фактор и низкий рейтинг президента Юн Сок Ёля, который в течении последнего года держался в районе 30-40 %. Общество остается сильно расколотым, и выборы воспринимались как вотум (не)доверия курсу президента.
Протестный фактор при этом перевесил целый ряд гирь на чаше весов демократов, включая одиозную репутацию самого Ли Чжэ Мёна и целый ряд неприятных скандалов, связанных с его соратниками. И то, что количество депутатов с судимостями было значительно больше у демократов, чем у консерваторов. И то, какими методами демократы крепили «партийное единство», превратив партию в клуб поддержки Ли Чжэ Мёна. Всё это отошло на второй план.
Тем более, что у Юн Сок Ёля, как и у Пак Кын Хе, не было своих СМИ: такая известная англоязычная газета как «Корея Таймс» скорее лила воду на мельницу Ли Чжун Сока, а скандалов, задевающих власть, тоже хватало.
Первый и самый долгий по времени скандал касается того, как относиться к утверждению о том, что в сентябре 2022 года первая леди Ким Гон Хи получила в подарок роскошную сумку Christian Dior стоимостью около 3 миллионов вон (2200 долларов США). Пастор, который это ей вручил и считался другом семьи тайно заснял, как она берет сумку, камерой, спрятанной в его часах.
Другим потенциальным электоральным фактором является реакция общественности на забастовки врачей-ординаторов и стажеров, протестующих против планов правительства увеличить количество учащихся в медицинских школах.
Еще один скандал касался экс-министра обороны Ли Чжон Сопа, которого оправили послом в Австралии, хотя он проходил как возможный фигурант дела о расследовании смерти морского пехотинца, погибшего во время наводнения. Отправку Ли оппозиция и СМИ восприняли как «власти скрывают». И хотя в итоге Ли ушел в отставку, осадок остался.
Второй фактор — лидеры демократического лагеря боролись за свою жизнь в прямом смысле этого слова. Хочется напомнить, что Ли Чжэ Мён является фигурантом по нескольким уголовным делам, и от скамьи подсудимых его отделяет пять трупов ключевых свидетелей. А Чо Гук вообще является тем человеком, расследование коррупционной деятельности которого сделало генпрокурора Юн Сок Ёля, отправившего за решётку двух президентов-консерваторов, — президентом от партии консерваторов. В случае победы «Силы Народа», вероятность преследования Ли и Чо стала бы более серьёзной.
И тут надо отдать должное Ли Чжэ Мёну. В рамках укрепления единства партии он не только избавился от потенциальной пятой колонны, которая покинула ряды ДПК, но и привлёк на помощь нескольких «старых зубров», ибо главным стратегом избирательной компании был экс-премьер Ким Бу Гём.
В связи с тем, что для Мун Чжэ Ина опасность победы консерваторов также была высокой, две группы выступили единым фронтом, а Чо Гук, понимая, что с его репутацией вряд ли наберёт одномандатников, удачно выстроил голосование по партийным спискам. В результате, хотя в абсолютных числах победил спутник консерваторов, спутник демократов и Чо Гук вместе набрали больше, повторив историю 4-х летней давности с трагедией малых партий.
Третий фактор касается третей силы, прихода которой в политику очередной раз не произошло: «Партия реформ» и «Новое будущее» не смогли набрать нужного количества голосов. И если Ли Чжун Сок смог стать депутатом, то Ли Нак Ён, который баллотировался в родной для него провинции Чолла, где в своё время он даже выиграл праймериз у Ли Чжэ Мёна, с разгромным счётом проиграл кандидату от демократов.
Реакция власти
Проигравшая сторона ритуально повинилась. Премьер-министр Хан Док Су, глава администрации президента Ли Кван Соп и большинство старших президентских секретарей предложили подать в отставку, чтобы взять на себя ответственность за поражение. Глава консерваторов Хан Дон Хун сделал то же самое.
Что же до президента, то 16 апреля Юн Сок Ёль выступил на заседании кабмина с заявлением, посвящённым итогам выборов, — глава государства сообщил, что смиренно принимает результат волеизъявления народа, а также пообещал более внимательно прислушиваться к мнению людей и занять «скромную и гибкую позицию». Юн Сок Ель сказал: «Я, как президент, виноват в первую очередь«. Юн пообещал «становиться ближе к людям и глубже вникать в их жизнь», но при этом указал, что не намерен отступать от своих планов и продолжит «проводить три основные реформы в сфере труда, образования и пенсионного обеспечения, а также медицинскую реформу».
Разумеется, оппозиция и контролируемые ей СМИ накинулись на Юна справа и слева, требуя пересмотреть свое руководство государственными делами и улучшить отношения с Национальным собранием. Дескать, « Юн не смог продемонстрировать искренность и раскаяние даже после сокрушительного поражения на недавних выборах. «Полагаться на президентское вето и упорно отказываться встречаться с лидером главной оппозиционной партии или проводить пресс-конференции — это неэффективная стратегия», писала «Корея Таймс».
Перспективы развития ситуации
В нынешнем Национальном собрании 41% законопроектов, предложенных правительством, был отклонен. Это самый низкий показатель одобрения правительственных предложений за всю историю. Но будущий парламент имеет шанс его превзойти. Новый парламент практически не имеет в своих рядах политиков, не связанных с текущим противостоянием консерваторов и демократов и ориентирован на фракционные войны.
Еще более жестко, чем ранее, демократы будут отводить назначенцев Юна и его законодательные инициативы, при этом проводя через парламент законопроекты, направленные на то, чтобы позлить президента, включая попытки «специальных расследований», против жены президента лидера консервативной партии и т.п. Юн Сок Ёль, видимо, будет и дальше накладывать на них вето, став президентом, который использовал этот инструмент чаще всех иных президентов Шестой республики.
Всё это, разумеется, будет очень сильно тормозить реальную эффективность государственной системы, однако демократы будут использовать любые неудачи власти, чтобы поднимать по этому поводу максимальный хайп, требуя расследований и импичментов. А пока, по результатам опроса, проведённого с 16 по 18 апреля агентством Gallup Korea, Юн Сок Ёля на посту президента одобряют лишь 23% жителей страны. Это на 11% меньше, чем на прошлой неделе и самый низкий уровень поддержки с момента его вступления в должность в мае 2022 года.
Есть ли шанс у демократов таки получить две трети? Пока демократы не могут отменять президентское вето, менять конституцию или объявлять импичмент, но малейший раскол в стане консерваторов может им такую возможность дать. Однако перед выборами и демократы и консерваторы провели своего рода чистку рядов, благодаря которой противники генеральной линии либо потеряли свою возможность выдвижения в качестве кандидатов, или отправились в самостоятельное плавание; но как указывалось выше, из новых партий достаточно мест получили только сторонники Муна.
Есть ли шанс у консерваторов вернуть большинство? Как ни странно, да. Одиозность Ли Чжэ Мёна и Чо Гука никуда не делась, и они по-прежнему являются фигурантами уголовных дел. Власти не собирались закручивать гайки по этому направлению перед выборами, но если следствие все-таки найдёт достаточно доказательств, чтобы признать Ли Чже Мёна и Чо Гука виновными, это не только нанесёт удар по демократическому лагерю в целом, но и спровоцирует внутрипартийный кризис. Уголовным делам Ли мы посвятили немало текстов, а Чо Гуку грозит потенциальный тюремный срок после окончательного вердикта Верховного суда по делу о мошенничестве. Если приговор утвердят, Чо потеряет свое место в парламенте; аналогичная проблема у его неформального заместителя Хван Ун Ха, который рискует потерять свое место в парламенте, поскольку он был приговорен к тюремному заключению за нарушение закона о выборах.
Как писала «Korea Times», «избиратели оказали огромную поддержку определенным политикам и партиям. Однако они могут так же быстро отказаться от своей поддержки, если сочтут, что избранные должностные лица не оправдали их ожиданий».
Как ситуация повлияет на внешнюю или внутреннюю политику страны? Понятно, что попытки Юн Сок Ёля обнулить наследие Муна и провести реформу здравоохранения, образования и профсоюзов скорее всего не увенчаются успехом из-за сопротивления парламента. Здесь Юн Сок Ёль отчасти может считаться «хромой уткой» с точки зрения ограниченного влияния, но в его руках остаётся президентское вето.
Более интересен вопрос внешней политики, поскольку здесь у парламента меньше рычагов влияния, плюс стоит помнить, что с точки зрения разделяемых ценностей демократы ориентированы на США не меньше, чем консерваторы. Речь идёт об ориентации на коллективный запад, а не собственно республиканцев или демократов, из-за чего разногласия между Сеулом и Вашингтоном по конкретным вопросам могут носить тактический, но не стратегический характер. Кроме того, как заявил газете Korea Times бывший ректор Корейской национальной дипломатической академии в правление Мун Чжэ Ина Ким Чжун Хён, « Юн будет придерживаться своей нынешней дипломатической философии, потому что национальная безопасность — это область, где президент может в полной мере осуществлять свою власть».
Налицо два противоположных варианта. С одной стороны, чувствуя внутриполитическую неуверенность и слушая оппозицию, Юн снизит темпы интеграции в треугольник Вашингтон-Токио-Сеул из-за антияпонизма «народа». Оппозиция призывает президента сохранять нейтралитет в вопросах, касающихся Тайваньского пролива и Украины, беспокоясь о возможных дипломатических конфликтах с соседними сверхдержавами, но эта позиция больше определяется логикой фракционного противостояния: автор хорошо помнит, как во время президентских выборов Ли Чжэ Мён выступал в поддержку Украины больше, чем Юн, и призывал без разбирательств топить китайских браконьеров в территориальных водах.
Но более вероятно, что Юн будет пытаться компенсировать внутриполитические проблемы тем, что он будет считать внешнеполитическими успехами. Тем более, что активизация антисеверокорейской линии может позволить ему использовать внешнеполитическую ситуацию для внутриполитического закручивания гаек в рамках борьбы с просеверокорейскими силами. Учитывая, что одно из дел, к которому потенциально причастен Ли Чжэ Мён, касается контрабанды денег в Северную Корею, и в нём есть определённые подвижки, это может превратиться в северокорейский след.
Что касается отношений Сеула с Пекином или Москвой, то здесь, скорее всего, продолжится прежний тренд: солидаризируясь с США по антисеверокорейскому направлению, Сеул старается обеспечить себе максимально возможную в нынешней ситуации свободу рук на российском и китайском. Так, чтобы, от чего, по выражению посла РФ в республике Корея Георгия Зиновьева, РК оставалась «самой дружественной» из недружественных стран.
Но и тут есть шанс, что, пользуясь неустойчивым положением Юна внутри страны, Вашингтон увеличит давление и требования проводить более антироссийский курс. Благо, благодаря популизму и логике фракционной борьбы демократы заявляют более выраженную позицию в поддержку Киева по аналогии с европейскими «левыми», отчего не стоит рассчитывать на то, что смена власти и переход её к демократам повлияет на улучшение отношений РФ и РК.
Так что противостояние ещё не закончено. Демократы одержали определённую победу, но это далеко не та победа, которая позволит им изменить направление политики страны. Стороны остались при своих, имея аргументы для следующей серии противостояний.
Таким образом, аудитории предлагается устроиться в креслах по удобнее и запастись попкорном. Разворачивающийся сериал «внутренняя политика Южной Кореи» завершает очередной сезон, но следующий будет не менее увлекательным и нас может ожидать много неожиданных поворотов.
Константин Асмолов, кандидат исторических наук, ведущий научный сотрудник Центра корейских исследований Института Китая и современной Азии РАН, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение»