Итак, сессия прошла, концепции мирного объединения ушли на свалку истории, и даже соответствующий монумент был убран. Что же сказали по этому поводу в Сеуле?
Президент Южной Кореи Юн Сок Ёль не остался в долгу и во время проведения заседания кабинета министров, состоявшегося всего через несколько часов после публикации речи Ким Чен Ына, он заявил, что подобные инициативы со стороны Севера служат лишь подтверждением того, что руководство страны является антинациональной и антиисторической группировкой.
Если Северная Корея попробует совершить провокацию в отношении Юга, она будет жестоко наказана: «нынешнее правительство отличается от любого предыдущего, а вооружённые силы обладают подавляющим потенциалом реагирования»,— заявил глава государства.
Что же до непризнания Северной разделительной линии (NLL), то Юн сказал, что Север осуществляет политическую провокацию, направленную на то, чтобы разделить Южную Корею и вызвать беспокойство у ее народа. Но «тактика, которая угрожает выбором между войной и миром, больше не будет работать», — сказал он, явно имея в виду политику его либерального предшественника Мун Чжэ Ина, выступавшего за примирение. «Фальшивый мир, которого мы добиваемся, поддаваясь угрозам провокаций, только подвергнет нашу безопасность еще большей опасности».
При этом Юн Сок Ёль напомнил, что угрожает Югу именно северокорейский режим, а не народ. Более того, в соответствии с Конституцией страны, северокорейцы тоже являются гражданами РК. «Народ Северной Кореи обладает такими же правами, как и мы, на свободу и процветание», — подчеркнул Юн Сок Ёль. После этого Юн поручил министерству по делам воссоединения установить День северокорейских беженцев, чтобы привлечь внимание к их проблемам и оказать поддержку в адаптации к жизни в РК, а министерству иностранных дел велел «укрепить сотрудничество с международным сообществом, чтобы лучше защитить северокорейских перебежчиков».
Министерство по делам воссоединения Южной Кореи раскритиковало враждебную риторику Ким Чен Ына: «Северная Корея должна четко осознавать, что она не может ничего добиться — безопасности, экономики или поддержания своей системы — с помощью ядерного и ракетного оружия».
Министерство заявило, что Северная Корея пытается расколоть южнокорейское общество таким «политически провокационным актом», и подтвердило волю правительства реагировать на подобные провокации решительным образом.
Тем не менее, министерство заявило, что совместно с международным сообществом будет стремиться обеспечить, чтобы северокорейский народ мог наслаждаться свободой, правами человека и процветанием, отметив, что будет добиваться расширения поддержки северокорейских перебежчиков.
На условиях анонимности представитель министерства — сообщил журналистам, что изменение политики Северной Кореи в отношении Юга является частью процесса, который начался после саммита в Ханое в 2019 году. Разумеется, «в основе таких изменений лежит беспокойство по поводу их режима… Также, по-видимому, существует внутренняя потребность усилить враждебность по отношению к Южной Корее, направив внутреннее недовольство наружу в то время, когда трудности усугубились из-за санкций ООН и последствий COVID-19».
23 января министерство заявило, что «план объединения, разработанный в 1994 году, «является чем-то, что не может быть изменено исключительно решением правительства». Иными словами, курс на объединение через поглощение будет продолжен.
Южнокорейские военные подтвердили свою приверженность защите NLL — арены серии кровавых морских столкновений между двумя Кореями. Северная Корея никогда не признавала NLL, требуя, чтобы она была перенесена дальше на юг. «NLL является морской границей де-факто, которую наши солдаты защищали ценой многочисленных жертв. Наши военные по-прежнему твердо намерены защищать NLL при любых обстоятельствах«, — заявил представитель министерства обороны Чон Ха Кю на регулярном брифинге для прессы.
Пресс-секретарь Госдепартамента выразил разочарование «продолжающимся отказом КНДР от диалога и эскалацией ее враждебной риторики по отношению к РК… Считаем, что межкорейское сотрудничество жизненно важно для достижения прочного мира на Корейском полуострове».
Даже лидер южнокорейской оппозиции Ли Чжэ Мен призвал Ким Чен Ына прекратить провокации, заявив, что это приведет только к дальнейшей изоляции режима и усилению страданий его народа. По его словам, Ким Чен Ын должен «приложить усилия, чтобы не подорвать усилия, предпринятые его предшественниками, такими как Ким Чен Ир и Ким Ир Сен». Одновременно Ли призвал президента Юн Сок Еля изменить враждебную политическую позицию правительства в отношении Севера, отметив, что поддержание мира на Корейском полуострове является вопросом экономики и жизни людей в Южной Корее. «Мы не должны совершать ошибку, вынимая английскую булавку мира только для того, чтобы преподать Северной Корее горький урок… Если мы ответим на бросание камней соседом, бросив камень еще большего размера и причинив еще больший вред, какую пользу это нам принесет?».
Москва и Пекин особо комментировать не стали. Глава МИД РФ Сергей Лавров упомянул вопрос в ином контексте: «Лидер КНДР Ким Чен Ын сделал заявление, что не будет объединяться с Южной Кореей. Премьер-министр Израиля Б.Нетаньяху сказал, что палестинского государства не будет. Плохо, когда доминируют и преобладают не объединительные, а разъединительные тенденции. Но лепту в этот уже системный и наблюдаемый во многих регионах мира процесс вносят, прежде всего, те, кто считают себя «хозяевами Земли», считают, что 500 лет они правили миром как хотели, жили за счет других и так надо делать и впредь».
Депутат и перебежчик Тхэ Ен Хо заявил, что недавние действия Северной Кореи вызваны растущим чувством нестабильности. «Север питает опасения по поводу возможного вторжения Южной Кореи и США». Учитывая, что бывший зампосла КНДР в Лондоне теперь тот еще правый, он все-же хорошо понимает ситуацию со стороны Пхеньяна и знает, что такое дилемма безопасности.
Куда интереснее «мнения экспертов». Хон Мин, старший научный сотрудник Корейского института национального объединения, думает, что высказывания Кима могут сигнализировать о фундаментальном сдвиге в межкорейских отношениях, отметив, что «описание Ким Чен Ыном Южной Кореи как враждебной нации в конечном счете сигнализирует о том, что он больше не рассматривает Сеул как сторону, непосредственно вовлеченную в вопросы, связанные с Корейским полуостровом. Это указывает на его намерение решать вопросы, связанные с полуостровом, в первую очередь посредством взаимодействия Северной Кореи и США».
Хон считает, что Северная Корея, похоже, оценила Южную Корею как бесполезное образование после межкорейской разрядки в 2018 году и саммита без сделок в Ханое в 2019 году между Кимом и тогдашним президентом США Дональдом Трампом.
Что же до военной риторики, то это свидетельствует об оборонительной позиции Пхеньяна в отношении нанесения превентивного удара.
Заметим, что перенос образа «врага номер один» со Штатов на Юг может частично поспособствовать созданию более конструктивной атмосферы для американо-северокорейского диалога. Другой вопрос, что американцы на официальном уровне сами не хотят и/или не могут отказаться от тезиса денуклеаризации полуострова.
Ча Ду Хен, старший научный сотрудник Института политических исследований Asan, прокомментировал, что конституционная поправка «послужит лишь подчеркиванию ненормальных ценностей», — Северная Корея пытается обозначить конкретную страну в качестве главного врага, «еще больше отклоняясь от международных стандартов в отношении того, что составляет нормальные конституционные ценности для страны».
Пак Вон Гон, профессор северокорейских исследований в Женском университете Ихва, сказал, что изменение позиции Северной Кореи по отношению к Югу отражает ее признание провала в основных направлениях политики: «Северная Корея использовала объединение в качестве основного предлога для поддержания и развития режима. Теперь они принимают новый вызов и увидят, поможет ли это сохранить режим». Кроме того, это «показывает, что внутренняя ситуация в Северной Корее кажется неблагоприятной».
Автор же обратил внимание на статью Сандипа Мишры из Университета Джавахарлала Неру, Нью-Дели, Индия, опубликованную в «Korea Times» . с одной стороны, Мишра указывает, что в официальной позиции Северной Кореи по отношению к Южной Корее произошел действительно важный сдвиг. Еще в июле 1946 года, до образования Северной Кореи, был основан Демократический фронт за воссоединение Отечества (DFRF), который возглавляется ТПК и в настоящее время насчитывает 24 политические партии и организации в качестве членов. А в большинстве межкорейских совместных деклараций, таких как те, что были подготовлены в 1972, 1991, 2000, 2007 и 2018 гг., повторялось, что цель объединения Кореи является первостепенной и выходит за рамки идей, идеологий и систем.
С другой стороны, заявление Ким Чен Ына о том, что воссоединение “невозможно”, по сути, означает, что невозможно объединение двух Корей на условиях Севера. «Это заявление, возможно, является первым подобным признанием Северной Кореи, но эксперты по межкорейским отношениям осознают эту реальность уже около трех десятилетий. Экономический, военный и культурный потенциал Южной Кореи совершил большой скачок вместе с ее прочным альянсом в области безопасности с США, и любое будущее объединение Кореи произойдет по желанию Южной Кореи. Таким образом, заявление Ким Чен Ына является всего лишь признанием реальности Северной Кореей» и продолжением его существующей политики в отношении Южной Кореи, а также США и Японии.
Заявление Ким Чен Ына о том, что “враги предприняли безрассудные меры для вторжения в Северную Корею, и несомненно, что война на Корейском полуострове может вспыхнуть в любое время”, также не является чем-то новым. Аналогичные заявления лидеры Северной Кореи делали и в прошлом.
Русскоязычный кореевед либеральной ориентации Федор Тертицкий думает, что перед нами «идеологический сдвиг поистине тектонических масштабов». Ким Чен Ын, по сути, отказался от одного из главных тезисов Ким Ир Сена и сделал это потому, что мысль «Если на Юге живут такие же корейцы, как и мы, но живут гораздо лучше, то…» опасна для режима, однако такой решительный поворот тоже может размыть идеологическую базу. Что же до Юга, то любимая демократами тема межкорейского сотрудничества уходит в прошлое и не поможет снизить напряжение. С другой стороны, «теперь Южная Корея тоже сможет окончательно похоронить идею объединения, которая грозила ей огромными расходами».
Интересно, что экономический блок фактически остался без внимания. Новостные агентства просто пересказали своими словами сообщения ЦТАК и только 26 января заместитель пресс-секретаря министерства воссоединения Ким Ин Э подтвердил, что «из-за пробелов в уровне инфраструктуры и доступности услуг в области образования и здравоохранения» «разрыв между Пхеньяном и провинциальными районами Северной Кореи, по-видимому, продолжает увеличиваться с точки зрения нормирования продуктов питания, жилья и медицинских услуг», так как жителям Пхеньяна и региональных районов предоставляются различные льготы.
Отдельно отметим новый виток предсказаний скорых «провокаций». Так, New York Times сообщает, что Северная Корея может в ближайшие месяцы нанести военные удары по Югу, при этом стараясь избежать полномасштабной войны – наподобие обстрела Северной Кореей южнокорейского острова Ёнпхёндо в 2010 году. Эксперты по КНДР, такие как Роберт Карлин и Зигфрид Хеккер, оценили ситуацию на полуострове как самую напряженную со времен Корейской войны. По их мнению, «изображение Ким Чен Ыном отношений между Югом и Севером как «стран, находящихся в состоянии войны», и его обещание «завоевать всю территорию Южной Кореи» означают угрозу объединения разделенной земли с помощью ядерного оружия».
Но анализ подобного тренда требует специального разговора о том, как в новой ситуации снова появляются идеи о том, что Север вот-вот нападет на Юг и почему с точки зрения автора это неверно. Об этом – один из более поздних текстов.
Константин Асмолов, кандидат исторических наук, ведущий научный сотрудник Центра корейских исследований Института Китая и современной Азии РАН, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение»