Одно время казалось, и об этом говорили многие эксперты и политологи, что перспективы восстановления отношений между Турцией и Сирией при посредничестве России и Ирана были радужными и возможно улучшение отношений между двумя соседними странами. Но в последнее время эти прогнозы не оправдались и сейчас эти перспективы стали все более отдаленными после недавних заявлений президента Сирии Башара Асада.
В телевизионном интервью 9 августа он сказал, что не будет встречаться со своим турецким коллегой президентом Реджепом Тайипом Эрдоганом, и подчеркнул, что “цель президента Турции — узаконить присутствие турецкой оккупации в Сирии”. Несмотря на несколько раундов встреч на уровне военных и министров иностранных дел в рамках Астанинского процесса, в ходе которых Москва и Тегеран пытались растопить лед между Турцией и Сирией, и постоянное подталкивание Россией двух сторон к устранению их разногласий, эти усилия пока не привели к прорыву. Некоторые надежды возлагались на последнюю встречу в столице Казахстана Астане в июне, но она завершилась лишь обоюдным обязательством подготовить дорожную карту для возобновления отношений между Анкарой и Дамаском, сигнализируя о том, что две стороны все еще далеки друг от друга во взглядах и приоритетах.
Есть два камня преткновения. Первый заключается в том, что Турция настаивает на том, что сирийская оппозиция должна быть включена в политический процесс. Во-вторых, Стамбул хочет, чтобы в Аданское соглашение были внесены поправки, увеличивающие географическую глубину, на которую турецкие вооруженные силы могут вмешиваться в Сирии для борьбы с Рабочей партией Курдистана (РПК), которую Турция называет террористической группировкой, с 5 км до 35 км. В свою очередь, Сирия настаивает на полном выводе турецких войск из сирийских провинций, которые Турция оккупирует на северо-западе страны при содействии поддерживаемых Турцией повстанческих сил. Судя по реакции Турции на данный момент, трудно представить, что Турция согласится вывести войска из Сирии, по крайней мере, до тех пор, пока она не получит поддерживаемые международным сообществом гарантии, обещающие прекращение курдского националистического движения на севере Сирии.
Можно напомнить, что с 2016 года Турция предприняла три крупных военных вторжения в Сирию с целью борьбы с преимущественно Курдскими сирийскими демократическими силами (SDF), которые Анкара приравнивает к РПК в Турции. Эрдоган считает, что если он выведет свои войска из Сирии, поражения, которые они нанесли SDF за последние восемь лет, пропадут даром. Он также опасается потери экономических интересов, которые турецкое правительство добилось в северных сирийских провинциях. Турецкие предприятия вложили туда значительные средства и приобрели крупные активы в Идлибе и Африне.
Дамаск, в свою очередь, не рассматривает преимущественно курдские SDF и отряды народной самообороны (YPG), составляющие костяк SDF, как продолжение РПК или террористов, а скорее как сепаратистские образования, которые в конечном итоге могут быть сдержаны и поглощены обратно в политические и военные структуры сирийского государства. С другой стороны, оно рассматривает поддерживаемые Турцией ополчения, такие как «Хайат Тахрир аш-Шам» (запрещена на территории РФ) и другие воинствующие суннитские исламистские формирования, как террористические организации, которые Анкара должна прекратить поддерживать и которые должны быть уничтожены наряду с такими организациями, как группировка ДАИШ (запрещена на территории РФ), которую Турция также относит к террористическим. Сирия также хочет восстановить контроль над стратегической автомагистралью М4, соединяющей средиземноморское побережье с Алеппо и другими районами в северных провинциях. Она хочет вновь открыть границу между двумя странами, восстановить безопасность и оживить торговлю.
Но Турция по-прежнему настаивает на том, чтобы Сирия провела работу по подавлению SDF и курдского стремления к автономии на севере страны. Официальные лица в Анкаре заявили, что они предложили бы политическую поддержку Дамаску, если бы он принял SDF в рамках своего права на «ликвидацию терроризма» на своей территории. Несмотря на некоторые успехи Турции в этой области, SDF по-прежнему поддерживаются США, применяя и здесь свою излюбленную тактику «разделяй и властвуй». Вашингтон считает, что он будет иметь подвластную организацию, которая угрожает как интересам Дамаска, так и Турции. Правда, эта американская тактика не очень то приносит удачу нынешней администрации Джо Байдена, которому постоянно приходится оправдываться перед журналистами об неэффективности его политики в Сирии.
Нормализация турецко-сирийских отношений теперь может продвигаться в одном из двух направлений. Первое — заморозить переговоры на том месте, на котором они ведутся, или замедлить их темпы до тех пор, пока новый поворот событий не создаст условий, способствующих разрешению остающихся разногласий. Это может даже устраивать Россию в свете ее озабоченности развязанной Западом войны против нее на Украине. В какой-то мере это метод может также подойти Ирану, который, похоже, поддерживает турецко-сирийское сближение, хотя и опасается, что это в дальнейшем может сработать против иранских интересов. Но пока в условиях более серьезных проблем, стоящих перед Тегераном, заморозка переговоров устраивает иранцев.
Второй сценарий заключается в том, что две страны возобновят отношения в среднесрочной перспективе. И у Анкары, и у Дамаска есть веские причины для улучшения отношений, и первая очень заинтересована в возвращении сирийских беженцев, находящихся на турецкой территории, в свои дома. В дополнение к экономическому бремени беженцев для турецкой экономики, правящая партия справедливости и развития (ПСР) страны хочет снять острый вопрос в преддверии муниципальных выборов 2024 года. Турецкие оппозиционные силы значительно укрепили позиции против ПСР и Эрдогана в преддверии всеобщих выборов в мае, увязав проблему беженцев с экономическим ухудшением в стране.
Другим фактором, который может способствовать сирийско-турецкой нормализации в среднесрочной перспективе, является необходимость Анкары улучшить отношения с Москвой после выхода последней из Черноморской зерновой инициативы в июле. Продвижение к восстановлению отношений с Сирией может стать способом вернуть расположение Москвы после согласия Турции на членство Швеции в НАТО. Если Турция сделает жест в этом направлении, то Дамаск, который имеет хорошие отношения с Россией, может отреагировать на ее просьбу пойти Анкаре навстречу. Правда, многие эксперты сомневаются в такой тонкой дипломатии и считают, что политика Москвы не подвержена конъюнктуре и она проводит свои самостоятельные действия.
Существует ряд причин, которые могут вынудить Дамаск сблизиться со своим северным соседом. Первая — это пока ограниченная отдача от возвращения Сирии в лоно арабских государств, отчасти из-за продолжающихся связей Дамаска с Тегераном, а вторая — продолжающийся западный бойкот и другие виды давления, которые поставили сирийскую экономику на грань краха. Все еще возможно, что условия станут благоприятными для того, чтобы побудить обе стороны продолжить переговоры, и это может привнести дух компромисса, необходимый для формирования некоторых предварительных договоренностей, которые можно было бы использовать в качестве дорожной карты к более всеобъемлющему соглашению.
Все же хотя некоторые серьезные проблемы продолжают препятствовать нормализации отношений в ближайшей перспективе, общие интересы и конструктивный прагматизм могут подтолкнуть Анкару и Дамаск к выбору, который позволит им преодолеть подобные препятствия и восстановить полноценные отношения. Многие эксперты и политологи считают, что будущее все же за нормализацией двухсторонних отношений и что можно надеется на значительное улучшение взаимоотношений, поскольку это идет на пользу интересам обеих сторон.
Виктор Михин, член-корреспондент РАЕН, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».
