Мир всегда сохраняет противоречия, без чего нет и движения. В свою очередь Ближний Восток и Южный Кавказ традиционно сохраняют в своем потенциале многочисленные противоречия (включая исторические, этнорелигиозные, экономические, политические), которые способны детонировать новые конфликты. Как правило, мир в сложном регионе удается сохранить благодаря балансу сил и интересов, где не последнюю роль играют ведущие державы.
Особое место в данной политической географии занимает Иран, который остается выразителем многотысячелетней персидской цивилизации, флагманом современного шиитского мира ислама, обладателем крупных мировых запасов стратегического сырья (нефти и газа), примером автономного и самодостаточного развития в условиях продолжающихся на протяжении 44-х лет жестких санкций. Иран, наряду с Турцией и Саудовской Аравией, является ключевым государством на Ближнем Востоке, от позиции которого во многом зависит вектор развития самого региона. Всей своей славной историей Иран не раз демонстрировал миру способность возрождаться и достигать новых высот государственного строительства.
К сожалению, после исламской революции 1979 г. на Ближнем Востоке вследствие имперской политики США образовался новый системный кризис в ирано-израильских отношениях. Тегеран и Тель-Авив демонстрируют непримиримую позицию в части палестинского вопроса, данные противоречия распространяются и на блок экономических вопросов.
Обвиняя режим муллократии в пособничестве международному терроризму и деспотизме по отношению к собственному населению, тот же Израиль нередко прибегает к применению точечных ударов по объектам военной и военно-промышленной инфраструктуры Ирана (включая как на самой территории ИРИ, так и за ее пределами). Власти Израиля выступают противником атомного проекта Ирана, хотя сами рассматривают обладание ядерным оружием как необходимое средство стратегической безопасности.
Тель-Авив в своей региональной дипломатии пытается проводить политику раскола единства исламского мира, использовать этнические и религиозные противоречия того же Арабского Востока и шиитского мира для минимизации внешних угроз интересам безопасности Израиля, а также создавать вокруг своих противников (особенно против Ирана) базы для проведения диверсионной деятельности и их использования в качестве военной логистики в локальных конфликтах.
Захват Израилем Голанских высот по итогам Шестидневной войны 1967 г., которые ранее (с 1944 по 1967 гг.) входили в состав сирийской провинции Кунейтра, установление партнерских отношений с руководством Северного Курдистана в Ираке (кланом Барзани – Масуд, Нечирван, Масрур), а теперь и выход на отношения стратегического партнерства с президентом Азербайджана Ильхамом Алиевым, стали достижениями многолетней дипломатии Тель-Авива.
При этом Израиль, несмотря на комплекс противоречий с наследником Османской империи, сохраняет достаточно прогнозируемые и устойчивые связи с Турцией. Как известно, Турция была первой страной исламского мира, которая установила дипломатические отношения с Израилем. Особый характер турецко-израильских отношений определяется: историей сотрудничества лидеров сионизма с младотурками; членством Турции в блоке НАТО; ролью США и Великобритании в судьбе турецкого государства по итогам Второй мировой войны; вкладом еврейской общины и бизнеса в развитие современной Турецкой Республики.
В свою очередь Иран предпринимал не менее успешные контрдействия по расширению собственного влияния в географическом окружении Израиля. В частности, Тегеран приобрел достаточно устойчивые позиции в Ливане с опорой на организацию «Хезболлах», в Сирии с поддержкой местных шиитов и алевитов, в Ираке с учетом партнерства с курдским кланом Талабани в Сулеймании и союза с иракскими шиитами. Тегеран поддерживает достаточно дружеские связи с Арменией на северо-западе своих границ, а в настоящий период восстанавливает отношения добрососедства с Саудовской Аравией на юго-западе.
Тем не менее, правительство Биньямина Нетаньяху раскручивает новый виток израильско-иранского противостояния в надежде на формирование широкой коалиции с участием США, Великобритании, Азербайджана, Турции и Пакистана. Израиль не исключает для себя инициирование крупного конфликта с Ираном для уничтожения объектов ядерного строительства, свержения режима муллократии, а быть может и раздела иранского государства на несколько этнических образований (азербайджанцев, белуджей, курдов).
В последнее время наблюдается обострение отношений между Ираном и Азербайджаном. В частности, Тегеран выражает недовольство дипломатией Баку по открытию посольства в Тель-Авиве, обвиняет Азербайджан в пособничестве Израилю по предоставлению своей приграничной с Ираном территории для военной логистики (аэродромов и размещения средств технической разведки) ЦАХАЛ и «Аман». В феврале с.г. в Тегеране был совершен террористический акт в отношении сотрудников охраны посольства Азербайджана. Баку в ответ эвакуировал сотрудников своего посольства. В самом Азербайджане в СМИ возрастает градус антииранской риторики, спецслужбы производят массовые аресты сторонников Ирана (особенно религиозных деятелей шиитского толка), из иранского посольства выдворены четыре сотрудника с обвинением в разведывательной деятельности. МИД и министерство обороны Азербайджана потребовали от Ирана придерживаться политики невмешательства во внутренние дела. На территории Иранского Азербайджана заинтересованные внешние силы пытаются дестабилизировать обстановку с опорой на местное азербайджанское население и инициируют акции сепаратизма.
Дело дошло до того, что Тегеран инициировал внеочередное заседание Организации Исламская Конференция с призывом к странам исламского мира осудить азербайджано-израильское партнерство и факт открытия посольства АР в Тель-Авиве. Как известно, глава МИД Израиля Эли Коэн в ходе встречи со своим коллегой Джейхуном Байрамовым в Тель-Авиве по случаю открытия посольства Азербайджана прямо призвал Баку выступить единым фронтом против Ирана.
Иранские структуры распространяют информацию о том, что якобы президент И. Алиев оказался в ситуации полной зависимости от правительства Израиля в части получения израильского вооружения против Армении и Нагорного Карабаха, которые сыграли ключевую роль во второй карабахской войне осенью 2020 г.
Азербайджан продолжает активную политику милитаризации, пополняет арсеналы армии новыми поставками вооружения и боевой техники из Израиля и Турции. В свою очередь администрация президента США Дж. Байдена, несмотря на продолжающуюся со стороны Азербайджана политику военного напряжения в отношениях с Арменией из-за Нагорного Карабаха, отклоняет инициативы конгрессменов по запрету оказания военной помощи Баку.
Более того, госсекретарь Энтони Блинкен в марте с.г. на заседании Комитета по международным отношениям Конгресса США выступил за отмену 907-й поправки, запрещающей Соединенным Штатам оказание военной помощи Азербайджану. Данное заявление главы Госдепартамента является частью антииранской кампании Вашингтона, ибо, по мнению Э. Блинкена, Азербайджан нуждается в защите, поскольку «имеет протяженную границу с Ираном».
Вашингтон своей антииранской дипломатией одновременно пытается расстроить процесс российско-иранского регионального партнерства, дабы ослабить возможности Москвы в проведении успешной СВО на Украине, исключить рост российско-иранского военно-технического сотрудничества, а также использовать Турцию и Азербайджан для системного выхода НАТО в исторически богатейшие ресурсами тюркские страны Центральной Азии.
Между тем, по данным российского эксперта-ираниста Каринэ Геворгян, между Ираном и США проходят закрытые переговоры. В последнее время Тегеран и Вашингтон добились неких важных соглашений. В частности, Иран передал американской стороне трех ранее арестованных граждан США, в свою очередь Штаты разморозили 10 млрд долл. США из законсервированных средств иранских авуаров. Данная информация свидетельствует о том, что Вашингтон пристально следит за событиями вокруг Ирана, ревностно подходит к динамике ирано-китайских, ирано-индийских и ирано-российских отношений, а также к факту начала примирения Тегерана и Эр-Рияда под опекой Пекина.
Последнее позволяет утверждать, что США вряд ли заинтересованы в начале крупного военного конфликта против Ирана. Это связано с рядом внешних и внутренних причин. В частности: достижением Ирана порогового предела на пути создания атомного оружия, что не исключает применение Тегераном ОМП в случае нападения сил коалиции; активизацией отношений (включая военных и военно-технических) Ирана с Китаем, Индией и Россией, а это не гарантирует Вашингтону невмешательство в конфликт столь крупных мировых игроков; началом восстановления ирано-саудовских дипломатических отношений при содействии Пекина, что способно блокировать Оманский и Персидский заливы для сил коалиции в случае антииранской агрессии; отсутствием уверенности в военном успехе сил коалиции над ИРИ; наконец, вхождением США в предвыборный период и объявлением Дж. Байдена о выдвижении своей кандидатуры на второй срок.
Не случайно глава Генштаба Армии обороны Израиля Герци Халеви 5 апреля с.г. заявил, что Израиль может обойтись и без помощи США в войне с Ираном и якобы в вопросах безопасности не зависит от Штатов. Правда, Халеви пока что пообещал нарастить в течение нескольких лет военную мощь Израиля для нанесения в будущем гипотетического удара по Ирану и посчитал целесообразным получить поддержку США.
Другой важный игрок – Турция, на соучастие которой в антииранской коалиции рассчитывают Израиль и Азербайджан, устами своего министра иностранных дел Мевлюта Чавушоглу почему-то решил напомнить своему союзнику Азербайджану, что без увеличения оборонных расходов своей армии Азербайджан не смог бы иметь успех в Нагорном Карабахе осенью 2020 г. «Турция, – заявил Чавушоглу, – сегодня довела до 80% долю местного производства в своем арсенале. Если бы мы не добились таких показателей, не производили разного рода беспилотники, сухопутные средства, системы противовоздушной обороны, вертолеты и т.д., то Азербайджану было бы трудно взять Карабах».
Фактически в этом заявлении главы турецкого МИД нет особой сенсации, ибо и в Баку, и в Ереване, и в других столицах достаточно осведомлены о фактах и объемах военной помощи Азербайджану в минувшей карабахской войне. Здесь важен не сам текст, а скорее подтекст и время обнародования. Турция ныне оказалась в чрезвычайно сложном положении в связи с: катастрофическими последствиями разрушительного землетрясения (более 50 тыс. жертв, хотя при соотношении с числом разрушенных зданий эта статистика, увы, может и поменяться); острым финансово-экономическим кризисом; потребностью в объемных инвестициях для восстановительных работ в зоне землетрясения (а реальными инвесторами могут выступить тот же Китай и богатейшие арабские монархии Персидского залива, которые не заинтересованы в агрессии сил коалиции против Ирана); наконец, сложными всеобщими выборами.
Реджеп Эрдоган заинтересован в развитии конструктивных отношений с тем же Китаем и Россией, а не созданием для Турции новых проблем в интересах Израиля. Именно поэтому президент Турции подверг резкой критике недавние действия израильских правоохранительных органов в отношении исламской святыни – мечети «Аль-Акса» в Иерусалиме, расценив их как провокацию в дни религиозного периода рамадан. Таким образом, Турция дает понять и Израилю и своему младшему брату Азербайджану о нецелесообразности инициирования нового конфликта в регионе с неизвестными последствиями.
А пока недавний телефонный разговор глав МИД Азербайджана и Ирана завершился тем, что г-н Хосейн Абдоллахиян отменил решение поменять посла в Баку. Это может означать, что Иран либо не видит необходимости начинать новую политику с Азербайджаном, либо завершает предупреждения Баку. Фактически, ситуация с обострением отношений между шиитскими Ираном и Азербайджаном напоминает некую аналогию в отношениях славянских России и Украины. Ни Россия, ни Иран не желают конфликта с родственными Украиной и Азербайджаном, где отношения искусственно обостряются при соучастии тех же США и их союзников.
Как говорится, «худой мир лучше доброй войны». Израилю лучше смириться с «плохим миром» (а еще лучше восстановить добрые отношения с Ираном через призму той же взаимовыгодной экономики), нежели трансформировать конфронтацию в пламя большой войны. Война против Ирана – это уравнение с множеством неизвестных, высокой долей вероятности интернационализации регионального и глобального конфликта с новыми участниками.
Александр СВАРАНЦ, доктор политических наук, профессор, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».