В современной геополитической динамике Россия и Турция сохраняют актуальное региональное присутствие в стратегически значимых регионах Ближнего и Среднего Востока, где интересы двух держав могут сочетаться и расходиться. Однако у правящих элит есть высокое понимание сохранения баланса сил, уважения национальных интересов, исключения перспектив радикализации конфликтных ситуаций и поиска развязок для укрепления регионального мира и взаимовыгодного сотрудничества.
Надо признать, что администрациям президентов В.Путина и Р.Эрдогана до сих пор удавалось в процессе конструктивного диалога находить относительно приемлемые решения в кризисных ситуациях, нацеливать дипломатии двух стран на поиск совместных решений по теме той же Сирии с преодолением груза комплексов исторических стереотипов и выстраиванием нового образца достойного партнерства.
В этом контексте Россия и Турция сформировали ряд эффективных переговорных площадок (в частности, Астанинские, Сочинские и Женевские саммиты в многостороннем и двустороннем форматах). Россия понимает обеспокоенность турецких партнеров по ключевым вопросам национальной безопасности Турции (включая, по вопросам этнического сепаратизма, внешних угроз территориальной целостности и международного терроризма). Россия с учетом своей экономической, ресурсной, технологической, интеллектуальной, военно-промышленной мощи не ставит задачи подавления своего важного географического соседа. Наоборот, по всем названным направлениям Москва развивает высокий уровень стратегического партнерства, вносит весомый вклад в стабилизацию финансово-экономического положения и укрепления оборонного потенциала Турции, рассчитывает на рост товарооборота с амбициозной целью достижения 100 млрд долл.
Стабильность и прогрессирование каждой страны не в последнюю очередь зависит от безопасности границ и нормализации отношений с ближайшими соседями. Политический курс правящей Партии справедливости Турции во главе с харизматичным лидером Реджепом Эрдоганом в начале 2000-х гг. провозгласил стратегию «Ноль проблем с соседями». Для Турецкой Республики, 100-летие становление которой состоится в 2023 г., сохраняется высокая традиция постимперского государства, где сложная история развала Османской империи по итогам Первой мировой войны отчасти трансформировалась в болезненные отношения с большой частью своих соседей, восстановивших или потерявших независимость на обломках оттоманского государства.
Естественно, декларация названной стратегии без учета современных реалий не может одновременно получить успех по всем азимутам турецких границ, требует времени и кропотливой работы дипломатии на двустороннем и многостороннем уровнях. Вместе с этим, Турция имеет ряд положительных достижений по части формирования более успешных отношений с Россией, Грузией, Болгарией и странами Африки. Есть все основания полагать, что Анкара заинтересована восстановить полноценные дружественные отношения и с такой ключевой страной Арабского Востока, как Сирия.
Особенности региональной политики США на Ближнем Востоке привели к широкой дестабилизации ситуации в ряде арабских стран, к появлению отрицательного феномена роста радикального исламского движения с их институализацией под названием «Аль-Каида» и ИГИЛ (оба террористических формирования запрещены в РФ), что в конечном итоге привело к хаосизации немалой части Леванта. Соответственно, дестабилизация политической ситуации в той же Сирии спровоцировала этнические и религиозные противоречия, вызвала волнообразный поток широкой армии беженцев преимущественно в соседнюю Турцию, а также существенный социально-экономический кризис с нагрузкой на турецкую экономику.
Для Турции политизация курдской проблемы внутри и вблизи национальных границ вызывает объективную озабоченность, что вынуждает власти проводить жесткий курс по недопущению очередного передела территорий и, как следствие, новые социальные катаклизмы на Ближнем и Среднем Востоке. С этими вызовами приходится считаться как Турции, так и ее надежным партнерам.
Российская миротворческая операция в Сирии с осени 2015 г. создала новый прецедент исключения внешней монополии США в настоящем регионе. С появлением ВКС России на сирийской земле сложились условия и для более эффективного взаимодействия с ключевыми государствами Ближнего и Среднего Востока (в частности, с Турцией и Ираном) по пресечению угрозы международного терроризма, исходящего от ИГИЛ (террористическое формирование запрещено в РФ), поиску политических форм урегулирования накопившихся противоречий в сирийско-турецкой повестке, сочетая их эффективными миротворческими операциями.
Турция, испытывающая проблемы курдского сепаратизма, весьма чувствительно относится к попыткам активизации курдского боевого движения в той же Сирии. Именно поэтому после провозглашения сирийскими курдами в 2014 г. политической автономии, Анкара признала сирийскую курдскую партию «Демократический союз» (ДС) террористической организацией и союзником запрещенной в Турции РПК, а боевое крыло ДС «Силы народной самообороны» – военным противником. Благодаря отчасти российскому присутствию в Сирии стало реальностью проведение ряда ограниченных военных операций Турции на севере с целью исключения создания квазикурдских независимых территориальных образований, способных интенсифицировать террористические и сепаратистские угрозы для Анкары. В частности:
– операция «Щита Евфрата» в 2016–2017 гг. (в итоге города Джераблус и Эль-Баб оказались объектами военных зачисток, 2 тыс. кв. км сирийской территории перешли под контроль турецкой стороны с формированием там буферной зоны безопасности);
– операция «Оливковая ветвь» в 2018 г. с целью недопущения объединения курдонаселенных кантонов Джазира, Кобани и Африн, а также выхода курдов к Средиземному морю (в итоге, Африн оказался под полным контролем турецких сил);
– операция «Источник (Родник) мира» в октябре 2019 г. с продвижением турецких военных и протурецких отрядов «Свободной сирийской армии» (ССА) вглубь северных территорий Сирии с установлением контроля над новыми населенными пунктами – Рас-эль-Айн и Тель-Абъяд, перерезав стратегическое шоссе М-4. Благодаря эффективным переговорам между лидерами России и Турции 22 октября 2019 г. в Сочи были закреплены новые зоны влияния на северо-востоке Сирии с сохранением статус-кво в занятых турками районах и отводе всех курдских формирований от границы с Турцией на всем ее протяжении вглубь на 30 км, а также установлением российско-турецкого патрулирования данной территории.
Следует отметить, что от операции к операции Турция наращивала свои военные силы от подразделений спецназа до применения бронетехники, артиллерии и ВВС с сочетанием пехоты из числа тех же отрядов ССА, приобретая новый опыт боевых действий на данном ТВД.
В ноябре 2022 г. ударами с воздуха по курдским военным базам (в Кобани, Алеппо, Ракка, Хасеке) Турция заявила о начале на севере Сирии новой операции «Коготь-меч». Формальным поводом стал террористический акт 13 ноября 2022 г. на площади Истекляль в Стамбуле, организаторами которого турецкие спецслужбы признали боевое курдское сопротивление (в частности, РПК и курдского боевика-исполнителя из Сирии). Анкара нацелена реализовать декларированный план установления 30-километровой зоны безопасности вдоль всей границы с Сирией.
Эрдоган объявил о намерении провести наряду с воздушной операцией и наземную операцию с привлечением сил регулярной армии. Он также определенной критике подвергнул Россию. Лидер Турции полагает, что Москва, согласно сочинским соглашениям 2019 г., не полностью выполнила свои обязательства по выводу курдов из 30-километровой зоны. Однако созданию той же «идлибской зоны безопасности» с участием российской стороны, как известно, помешал факт отказа США о выводе своих сил из данной зоны с опорой на местные курдские силы.
Россия и Турция прошли немалый путь эффективного партнерства в сирийском кризисе. Естественно, каждый раз, когда Москва и Анкара добиваются прогресса в поиске новых развязок по стабилизации ситуации на севере Сирии, США, осознающие утрату собственной гегемонии в регионе, находят очередные формы торпедирования российско-турецких договоренностей. Соответственно, российско-турецкое эффективное партнерство в Вашингтоне воспринимается как некое покушение на монополию Америки и разрушение единства НАТО, охваченного не менее очевидными внутренними противоречиями.
Между тем, российско-турецкие отношения прогрессируют с демонстрацией высоких результатов. Так, по итогам 2022 г. товарооборот между Россией и Турцией, согласно мнению посла Турции в России Мехмета Самсара, может приблизиться к 50 млрд долл., что на 15 млрд долл. превысит показатель 2021 г. Ширится содержание данного партнерства: от газопровода до АЭС, от военно-технического сотрудничества до совместных акций регионального мира, от зерновой сделки до газового хаба. Турция остается одним из немногих стран НАТО, кто не поддержал тотальные санкции против России в условиях СВО на Украине, проводит традиционно прагматичную политику и сохраняет роль надежного партнера и эффективного посредника в отношениях с северным соседом.
Полагаю, и в новом году российско-турецкий ситуативный альянс, сложившийся в последние годы, будет сохранять свою динамику роста, доверия и оптимизации очередных возможностей. Наступающий 2023 г. окажется временем насыщенных и важных политических, экономических, военных и культурных событий в жизни двух стран. В частности, очередные президентские выборы в Турции, начало реализации новых амбициозных экономических проектов (тот же газовый хаб, разблокирование важных региональных коммуникаций, перспектива строительства второй АЭС в районе Синопа на турецком берегу Черного моря), установление стабильности в зоне безопасного коридора на турецко-сирийской границе, приближение мира в российско-украинском конфликте и др. Все это говорит о расширенной повестке российско-турецких отношений, где стороны могут дополнять друг друга и эффективно взаимодействовать.
Александр СВАРАНЦ, доктор политических наук, профессор, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».
