В последнее время наблюдается активное стремление Саудовской Аравии распространить свое влияние в Центральной Азии. Это наглядно можно отследить по активизации деловых контактов и по культурным, религиозным направлениям. Среди причин этого особенно просматриваются две: Китай и Иран. Так, прослеживается явное стремление саудовцев в повышении влияния в Центральной Азии с тем, чтобы стать частью инвестиционных стратегий Китая в рамках инициативы «Один пояс — один путь», включиться в товарные цепочки.
Что же касается иранского вектора, то конкурентное противоборство между Ираном и его арабскими соседями по Персидскому заливу отнюдь не новое явление, арабы и персы мало в чем сходятся во взглядах и уже на протяжении более полутора веков переживают не самые лучшие отношения. Ненависть, недоверие и страх, которые испытывают арабы и иранцы по отношению друг к другу, берут свое начало еще в тех далеких временах, когда шииты и сунниты впервые перестали доверять друг другу после смерти пророка Мухаммеда. Но история отношений двух стран знает примеры не только нарастания напряженности, но и разрядки. Однако сегодня конкуренция Саудовской Аравии с Ираном обостряется принимающим конкретные очертания и значительную финансово-экономическую перспективу международным транспортным коридором Север-Юг и его ответвлением Иран-Туркменистан-Казахстан, который будет выгоден Ирану. Но это явно не входит в планы Эр-Рияда, поэтому с геополитической точки зрения Саудовская Аравия заходит в Центральную Азию, чтобы оказывать нажим на Иран с Севера, окружает шиитское государство своими сетями мягкой и жесткой силы в Пакистане, Таджикистане, Туркменистане, Афганистане и Азербайджане.
И в этой деятельности Саудовская Аравия уже давно сделала акцент на развитии отношений с Казахстаном, особенно после того, как бывший казахстанский президент Нурсултан Назарбаев вскоре после распада СССР увидел, подобно Гейдару Алиеву, в странах Персидского залива модель развития и частично заимствовали опыт государственного строительства саудитов. Эти страны сближают не только взаимные интересы в энергетике, Эр-Рияд поддерживал Казахстан во время председательства Астаны в Организации исламского сотрудничества, воспринимает эту центральноазиатскую страну как исламскую, где высшее руководство осуществляет паломничество в Мекку и Медину. Но есть в отношениях двух стран и личностное измерение: саудиты – известные любители охоты и часто охотятся на юге Казахстана.
Но не только с Казахстаном происходит в последнее время активное развитие отношений Саудовской Аравии. Сами государства Центральной Азии с 2021 демонстрируют свою потребность в увеличении саудовских инвестиций, готовность идти на увеличение товарооборота с Эр-Риядом, в том числе в области сельхозпродукции. Одним из крупнейших саудовских игроков на региональном рынке сегодня уже является конгломерат Ajlan & Bros Holding Group, развивающий партнёрство с Киргизией, Казахстаном и другими странами в области сельского хозяйства и возобновляемых источников энергии. И это оживление экономического сотрудничества подтверждается результатами последних визитов в Саудовскую Аравию лидеров стран центральноазиатского региона, в частности, Узбекистана, Казахстана. Так, казахстанский лидер предложил Эр-Рияду амбициозный проект многостороннего сотрудничества в аэрокосмической, аграрной и горнодобывающей отрасли, много говорил о привлекательности Казахстана для арабских холдингов благодаря тесному соприкосновению страны с китайским и южноазиатским рынками, которые совокупно охватывают около 3,6 миллиарда человек. Именно поэтому президент Токаев намекнул Эр-Рияду на возможность углубления сотрудничества по линии развития Транскаспийского маршрута, призванного объединить страны Передней Азии с Казахстаном и Китаем.
Заинтересованность стран Центральной Азии в приходе саудовских инвесторов объективна, потому что современные фонды КСА достаточно объемные и есть возможность вкладывать средства в производства. А именно модернизация производства, проекты в сфере экологии и цифровых технологий находятся в последние годы в центре экономической политики ЦА. Указанные аспекты стали ключевыми и при обсуждении Договора о дружбе, добрососедстве и сотрудничестве в целях развития Центральной Азии в XXI веке, подписанного рядом стран региона 21 июля 2022 года. Но столь масштабную модернизацию невозможно провести без серьезного участия иностранного капитала и Саудовская Аравия видится в этом смысле региональным лидерам привлекательным технологическим и инвестиционным партнёром. Другое дело, что сформировать пакеты инвестпроектов странам региона не всегда удается. Так, для Ташкента было бы интересным привлечь в строительство транспортных маршрутов через Афганистан саудовские инвестиции под предлогом того, что Узбекистан мог бы поставлять свою продукцию в КСА, но при условии, что дороги будут доведены до портов Индийского океана.
Но и сам Эр-Рияд не бездействует, проявляя большой интерес к логистическим проектам в регионе. И примером в этом плане может служить поддержка в прошлом году саудовскими дипломатами участия Ашхабада в строительстве газопровода Туркменистан-Афганистан-Пакистан-Индия (ТАПИ), несмотря на то, что этот туркменский газовый проект в Эр-Рияде рассматривается как конкурентный, поскольку планируемые рынки Пакистана и Индии – традиционные для саудовской нефти и газа. Активно развиваются отношения с Узбекистаном, где, по состоянию на 2021 год, действовали 14 предприятий со 100% саудовского капитала, а также ещё 38 совместных компаний.
Начиная с 1990-х годов, Саудовская Аравия все более четко стала рассматривать Центральную Азию с точки зрения религиозного влияния в регионе и даже появился термин «дипломатия мечетей». Так, к 2017 году только в Киргизии Всемирная ассамблея мусульманской молодежи, финансируемая Эр-Риядом, построила почти 200 мусульманских храмов.
Как результат — при визитах в Саудовскую Аравию лидеры и представители нынешнего политического истеблишмента стран Центральной Азии совершают хадж, что уже стало правилом. Хотя власти стран региона, в противовес саудовскому влиянию, всегда настаивали на светском характере государств Центральной Азии, стремились поставить деятельность иностранных благотворителей под жёсткий контроль, всегда давали понять, что стремятся играть самостоятельную роль в рамках исламского мира.
В этой связи обращает на себя внимание тот факт, что в 2022 году центральноазиатские лидеры в своих публичных действиях и заявлениях всё чаще апеллируют к религиозным, а не светским ценностям. Кроме того, в свете недавних конфликтов в Каракалпакии и других государствах Центральной Азии, их власти стали все чаще использовать в своей публичной деятельности религиозные жесты, желая тем самым снизить градус конфликта через апелляцию к религиозной общности наций, внести дополнительный «умиротворительный» аспект.
Валерий Куликов, эксперт-политолог, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».
