Экономика Турции находится в свободном падении: курс лиры падает, инфляция растет, а цены на продовольствие растут по спирали. Правительство прибегает к дезинформации, лжи и теориям заговора, чтобы отвести от себя вину и переложить ее на других. Но отсутствие средств к существованию простого народа и будущего у страны навряд ли положит конец правлению президента Реджепа Тайипа Эрдогана и его правящей «Партии справедливости и развития» (ПСР).
Конечно, экономика Турции на мели. Официальные источники сообщают, что инфляция составляет более 21%. Однако, по данным Исследовательской группы по инфляции, которая называет себя независимой, потребительские цены выросли более чем на 58% за последние 12 месяцев. Согласно исследованию оппозиционного мэра Стамбула, арендная плата в крупнейшем городе страны за последний год выросла на 71,6%, а продукты питания — на целых 137%. Общий уровень безработицы, по официальным данным, составляет 21,9%, а девальвация лиры была стремительной. Просто чтобы проиллюстрировать этот момент, на 1 января 2021 года курс доллара был эквивалентен 7,4 турецкой лире, а сейчас он составляет более 16 лир за доллар, т.е. упал более чем в два раза. Что еще хуже, многого из этого можно было бы избежать, если бы Эрдоган позволил Центральному банку обрести независимость и поддерживать свои собственные процентные ставки. Вместо этого президент удвоил свою в высшей степени нетрадиционную настойчивость в том, что высокие процентные ставки приводят к инфляции.
Подчеркивая бесхозяйственность и некомпетентность в экономике, оппозиция требует от правительства назначить досрочные выборы. Однако президент Эрдоган, который только один имеет право назначать дату, просто говорит «нет». Таким образом, он останется на месте, по крайней мере, до середины 2023 года. Несмотря на то, что ПСР Эрдогана не так популярна, как десять лет назад, недавний опрос MetroPoll показывает, что она по-прежнему остается самой популярной партией с поддержкой 34,3% избирателей. Хотя это на 8% меньше, чем после выборов 2018 года, главная оппозиционная партия, Республиканская народная партия (НРП), не набрала ни одного дополнительного избирателя. Согласно тому же опросу, НРП получила бы 22,6% голосов избирателей, что составляет тот же самый процент, что и в 2018 году. Некоторые голоса ПСР достались бы отколовшимся партиям, таким как DEVA бывшего министра экономики Али Бабаджана или «Будущие партии» бывшего министра иностранных дел и премьер-министра Ахмета Давутоглу.
Однако, если эти отколовшиеся партии не присоединятся к парламентскому альянсу, их голоса будут потеряны, поскольку они не преодолеют высокий избирательный порог в 10% (или 7%, если слухи о том, что он будет снижен, верны). Если они присоединятся к «Народному альянсу», возглавляемому ПСР, политики фактически вернут потерянные голоса, но если отколовшиеся вступят в «Национальный альянс» оппозиции, вполне возможно, что их сторонники могут счесть это шагом слишком далеким и вернуться «домой» в ПСР. Основная проблема ПСР заключается в том, что поддержка ее партнера по коалиции, крайне правой «Партии националистического движения» (ПДН), ослабевает, проигрывая своему светскому националистическому сопернику, партии Ий. Однако результаты голосования партии Ий не являются однозначными, поскольку опрос был проведен задолго до выборов 2018 года только для того, чтобы увидеть весьма слабые результаты. Кроме того, крайне националистическая партия Ий находится в противоречии с либеральной и ориентированной на курдов «Демократической партией народов» (ДПН), третьей по величине в стране, несмотря на давление и постоянное запугивание со стороны официальных властей.
И тогда возникает вопрос о том, кто будет оспаривать позицию Эрдогана на посту президента, который, благодаря своим решительным и радикальным действиям, стал на сегодняшний день играть самую влиятельную роль в турецкой политике, обладая практически неограниченной властью. Трудно точно определить, насколько непопулярен президент: цифры значительно различаются в зависимости от того, кто проводит опросы. Рейтинг одобрения Эрдогана составляет чуть более 41%, согласно опросу Метрополис, проведенному в сентябре. Вряд ли это является катастрофой, учитывая, что экономика находится в плачевном состоянии. Опросы, проведенные по заказу правительства, показывают, что 50% избирателей все равно проголосовали бы за Эрдогана.
Оппозиция еще не выдвинула претендента, но для того, чтобы победить Эрдогана, им нужно найти сильного политика, объединяющего кандидата, который обладает светскими, религиозными и турецкими национальными качествами, но также он должен понравиться курдским избирателям, прогрессивным и достаточно социальным консерваторам, чтобы нарушить ныне существующий баланс сил. Непреходящая популярность ПСР и Эрдогана в такой же степени обусловлена политикой идентичности, как и экономикой. ПСР позиционирует себя как партия, представляющая маргинальные слои турецкого общества — социал-консерваторов, религиозно набожных жителей Центральной Анатолии и горожан, которые поддерживают связи с сельскими жителями. Эрдоган твердо придерживается мнения, что с момента основания республики такие группы были отчуждены и демонизированы ориентированной на Запад экономической и политической элитой, которая отвергла традиционные ценности в определении того, кто является турком. Многие турецкие избиратели отождествляют себя с этим определением и не хотели бы даже думать о том, чтобы голосовать за оппозицию.
Более того, после многих лет ограничения свободы прессы большинство новостных агентств склоняются к поддержке правительства, и это сказывается на том, как люди голосуют. Такая узкая информационная направленность, очевидно, приносит пользу ПСР и может оказать решающее влияние ближе к выборам. Просматривая раздел экономики многих ведущих газет, можно подумать, что экономика Турции находится на подъеме и об экономических неудачах страны говорят лишь шепотом. Вместо этого в газетах публикуются «хорошие новости» об увеличении производства автомобилей и кондиционеров, амбициозных целях для промышленности, «оживленном» рынке недвижимости (для иностранных покупателей) и множестве ссылок на некий «успех» и «мечты сбываются». Но с каждым днем становится все более очевидно, что даже журналистское мастерство и жонглирование не может скрыть тяжесть экономических неудач.
В этих сложных условиях оппозиции предстоит тяжелая борьба с действующим президентом, который не принимает правила демократической политики. В прошлом месяце НП было отказано в разрешении на проведение политического митинга, и когда он наконец состоялся, СМИ не смогли должным образом осветить выступление лидера оппозиции. Ранее в этом году офисы ДПН снова подверглись нападению, и лидеры гражданского общества, такие как Осман Кавала, остаются в тюрьме, несмотря на решения Европейского суда по правам человека о том, что он должен быть освобожден. Ежегодно десятки тысяч граждан подвергаются судебному расследованию за оскорбление Эрдогана, и в общей сложности за последние пять лет было проведено более 128 000 уголовных расследований. Это ставит под постоянную угрозу любого, кто ведет кампанию в защиту своей репутации, будь то официальные оппозиционные партии или обычные избиратели. Когда выборы действительно состоятся в 2023 году, как и в предыдущие годы, голос правительства будет доминировать в эфире, а государственные ресурсы будут использоваться только в поддержку правительственной кампании.
Таким образом, отмечают многие политологи, исключая возможность того, что слухи о плохом самочувствии турецкого президента верны (а они появляются время от времени), и как бы ни была плоха ситуация с экономикой страны, Эрдоган и ПСР никуда не денутся — ни сейчас, ни в ближайшем будущем. И многим западным политикам, хотят они этого или нет, в ближайшем будущем придется иметь дело с Эрдоганом в качестве президента. Хотя Турция – это, прежде всего, азиатская страна и в ней может случиться все, что угодно.
Виктор Михин, член-корреспондент РАЕН, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».