4 октября в ходе внеочередной совместной сессии обеих палат парламента Японии новым премьер-министром был избран 64-летний Фумио Кисида. В тот же день в императорском дворце прошла предусмотренная действующей конституцией церемония инаугурации его лично, а также представленного им (также утверждённого парламентом) состава нового кабинета министров.
Вся эта “двухступенчатая” процедура носила формальный (то есть не предполагавший никакого иного персонального итога) характер, после того как 29 сентября Ф. Кисида был избран (в конкурентной борьбе с тремя претендентами) президентом правоконсервативной Либерально-демократической партии. Напомним, что ЛДП почти непрерывно (за двумя короткими по времени исключениями) руководит страной с середины 50-х годов прошлого века. В нынешнем составе парламента ЛДП (вместе с “миноритарием” в лице партии Комэйто) также располагает необходимым для этого большинством.
Сама потребность в проведении указанной процедуры возникла после того, как 3 сентября предыдущий лидер партии Ёсихидэ Суга подал заявление об отставке с поста президента ЛДП (по обсуждавшимся ранее в НВО причинам). Что автоматически предусматривало его же последующий уход с должности премьер-министра после годичного срока пребывания в ней.
Напомним, что краткосрочность исполнения тем или иным политиком Японии обязанностей премьер-министра является скорее правилом всей новейшей (150-летней) истории страны, которую отсчитывают с так называемой Реставрации Мэйдзи. В этом плане одним из редких исключений был период пребывания в указанной должности Синдзо Абэ, в правительстве которого Ф. Кисида в течение пяти лет (с 2012 по 2017 гг.) занимал пост министра иностранных дел.
Из 20-и членов нового кабинета 13 впервые заняли министерские посты. Но ключевые министерства (иностранных дел и обороны) возглавили опытные политики, которые, также как и Ф. Кисида, тесно связаны с С. Абэ. Что, как утверждается в комментарии новостного агентства Kyodo News, свидетельствует о намерении нового премьер-министра сохранить более или менее устоявшийся в последнее десятилетие внешнеполитический курс страны.
Пост министра обороны сохраняет за собой Н. Киси (то есть младший брат С. Абэ), занимавший его с осени 2020 г. в правительстве Ё. Суги. Министром иностранных дел остаётся Т. Мотэги, который находится на этом посту с сентября 2019 г., то есть в последнем составе правительства С. Абэ и далее в кабинете министров того же Ё. Суги.
Ф. Кисиду относят к “умеренному” крылу в целом, повторим, правоконсервативной правящей в Японии ЛДП. Но что реально означает закавыченный термин применительно к политическому облику нового премьер-министра, не очень ясно.
В частности, сложно назвать “умеренным” обозначающийся политический курс кабинета Ф. Кисиды в отношений КНР, то есть по ключевому и наиболее проблемному направлению внешней политики Японии последних лет. Судя по всему, в Пекине не ожидают от нового премьер-министра страны, которая является одним из основных внешнеполитических оппонентов КНР, чего-то большего, кроме как удержания двусторонних отношений хотя бы от дальнейшего скатывания в негативную сторону.
Хотелось бы, конечно, присоединиться к подобным пожеланиям, но надежд на их свершение (в случае верности упоминавшегося прогноза Kyodo News) к сожалению, немного. Из самых последних негативных внешнеполитических трендов Японии вновь обратим внимание на инициативу министра обороны Н. Киси, появившуюся сразу после его назначения на этот пост в сентябре 2020 г., о необходимости приобретения “Силами самообороны Японии” концептуально-технической базы для нанесения превентивных ударов по тем целям на территории соседей, откуда прогнозируется (например, разведкой) нападение на Японию.
При этом публично в таких намерениях подозревается “северокорейский режим”, то есть региональный мальчик для (риторического) битья всеми, кому не лень. Но упомянутый концептуально-технический потенциал, в случае его обретения Японией, станет не более чем инструментом в руках его правительства. Который может быть использован против кого угодно, что называется, в зависимости от (текущих) обстоятельств.
Вновь оговоримся, что Япония вправе обладать вооружёнными силами со всей “спецификой” их использования в национальных целях, каковая присутствует в политике всех прочих государств. У Японии есть свои внешнеполитические проблемы (включая территориальные) в отношениях с соседями и она может обрести право (путём соответствующих конституционных изменений) стать в этом плане “нормальным” (в нашем всё более сумасшедшем мире) государством.
То есть автор ни в коей мере не намерен возлагать всю тяжесть ответственности за обострение ситуации в субрегионе Северо-Восточной Азии (и в Индо-Тихоокеанском регионе в целом) только на Японию (или только на США). С сожалением лишь приходится констатировать, что упоминавшаяся инициатива Н. Киси, поддержанная в сентябре с. г. в ходе теледебатов с партийными оппонентами его нынешним начальником Ф. Кисидой, вписывается в общий тренд ухудшения обстановки в ИТР
Вряд ли её позитивным изменениям будут способствовать слова нового премьер-министра об озабоченности Японии “проблемой безопасности Тайваня” и ситуацией в Тайваньском проливе. Также как и поддержка Токио недавней инициативы Тайбэя о вступлении в региональное объединение Comprehensive and Progressive Agreement for Trans—Pacific Partnership (CPTPP), неформальным лидером которого является как раз Япония.
На указанную инициативу уже последовала негативная реакция Пекина, которая, впрочем, носит не абсолютный характер и скорее отражает отрицательное отношение руководства КНР к ныне правящим на острове “сепаратистским” политическим силам.
Об общем “настрое” политического курса нового правительства на китайском направлении свидетельствует, в частности, мотивация формирования одного из новых министерств, в ведении которого будет находиться проблематика обеспечения “экономической безопасности”. Из комментариев следует, что в данном случае подразумевается задача “предотвращения воровства” Китаем передовых японских технологий.
Уже первая пресс-конференция нового премьер-министра в части, касающейся японо-китайских отношений, была выдержана в настороженно-негативных тонах. В частности, Ф. Кисида “скептически” отнёсся к перспективе вступления КНР в то же объединение CPTPP. Напомним, что тремя неделями ранее Пекин сделал официальный запрос на эту тему.
Лидеры всех ведущих мировых держав, включая КНР и РФ, направили поздравления Ф. Кисиде по случаю его избрания на высший государственный пост Японии. Что является лишним свидетельством её принадлежности сегодня к узкому пулу, состоящему из упомянутых выше держав.
Вполне ожидаемо Ф. Кисида придаёт особое значение укреплению военно-политического союза с США. Показательно, что уже на следующий день после назначения на пост премьер-министра его первым собеседником по телефону был американский президент Дж. Байден. В ходе разговора, помимо отсылки к ст. 5 двустороннего “Договора о безопасности”, в очередной раз прозвучала готовность Токио поддержать политику Вашингтона в ИТР в общем и в частности в целях “обеспечения свободы судоходства” в различных зонах данного региона.
В ходе состоявшейся в тот же день беседы Ф. Кисиды с австралийским коллегой С. Моррисоном была подчёркнута необходимость расширения состава участников нынешнего формата “Четвёрки” (QUAD). Ранее от имени Японии было выражено одобрение факта создания военно-политической конфигурации трёх англосаксонских стран (США, Соединённого Королевства и Австралии) AUKUS.
Что касается России, то в отношении неё, видимо, следует ожидать возобновления той дипломатической активности, которая была характерна для первой половины премьерства С. Абэ, в правительстве которого Ф. Кисида (в течение, повторим, почти пяти лет) занимал пост министра иностранных дел.
Впрочем, на пути реализации перечисленных выше и прочих прогнозных оценок внешнеполитического курса нового правительства Японии стоят предстоящие (критически важные) очередные всеобщие выборы в нижнюю палату парламента, дата проведения которых окончательно назначена на 31 октября. 14 октября распускается нынешний её состав и с 19 октября начнётся этап официальной предвыборной межпартийной борьбы.
Пока опросы общественного мнения рисуют достаточно благоприятную для ЛДП картину настроений электората. Которые, впрочем, и как известно, склонны к измене. Так что будем наблюдать за реальным выборным процессом в стране, значимость которой в современной “Большой мировой игре” непрерывно возрастает.
Владимир Терехов, эксперт по проблемам Азиатско-Тихоокеанского региона, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».
