Итак, в ближайшее время помиловать Пак Кын Хе никто не собирается. 15 января представитель администрации президента РК Кан Мин Сок заявил, что приговор Пак Кын Хе является свидетельством зрелости южнокорейской демократии, а 18 января президент РК Мун Чжэ Ин на новогодней пресс-конференции прямо сказал, что решение относительно амнистии двух бывших президентов РК Пак Кын Хе и Ли Мён Бака не может быть принято против воли народа.
Однако, кроме политических игр, есть ещё блок причин, благодаря которым Пак Кын Хе пора помиловать. Представим себе условные весы греха, на одной чаше которых – приведшие к импичменту и осуждению поступки Пак Кын Хе, а на другой – аналогичные прегрешения Мун Чжэ Ина. Вначале казалось, что одна из чаш пуста, а другая завалена различными гирьками, но сейчас баланс меняется. Во-первых, на чаше Мун Чжэ Ина к нынешнему времени обнаружилось достаточно гирь, многие из которых по весу сравнимы с теми, что лежат на чаше Пак. Во-вторых, со временем выясняется, что изрядное количество гирь, которыми активно размахивали во время «свечной революции», оказались пустыми внутри.
«Достижения» Мун Чжэ Ина
К последнему году правления Мун Чжэ Ина представление о том, что коррумпированную власть сменили настоящие демократы, мягко говоря, поблёкло. Администрация Муна оказалась замешана в серии скандалов, которые существенно превосходят те, что имели место во времена Пак Кын Хе.
В истории о поступлении детей в элитный вуз история дочери Чо Гука куда возмутительнее, чем история дочери Чхве Сун Силь. Обе прошли по блату и ничего не делали как студентки, но если Чон Ё Ра поступала по квоте для спортсменов и всё-таки была золотым призёром Азиатских игр, Чо Мин позиционировала себя как автора серьёзных научных статей, хотя на стажировке она не занималась наукой, а мыла пробирки и делала переводы, поступив благодаря фейковым рекомендациям и сертификатам.
В истории о вмешательстве власти в выборы Пак «всего лишь» призывала голосовать за определенных кандидатов и не организовывала фейковых расследований и соответствующих кампаний в прессе для того, чтобы её приятель занял стратегически важное место.
Не удаётся припомнить и ситуацию, когда государство закрывает стратегически важный объект просто потому, что президент обмолвился, что ему так хочется.
Не было при Пак и аналога войны минюста и прокуратуры 2020 года, когда Голубой дом всеми способами топил неудобные расследования. Когда перед ее импичментом деятельность экс-президента расследовала группа спецпрокуроров, ни сами следователи, ни левая пресса не писали о том, что Голубой дом препятствует расследованию, уничтожает улики или пытается развалить дело при помощи процедурных махинаций.
Ситуация, когда президент назначает своего протеже, несмотря на обструкцию парламента, встречалась при Муне куда чаще, чем при его предшественнице. На декабрь 2020 г. таких назначенцев набралось 24: сравним с 17 во время администрации Ли Мен Бака и 10 во время администрации Пак Кын Хе.
Нежелание слушать народ, в котором так часто упрекали Пак, проявилось и у Муна. Хотя после своей инаугурации президент особо подчеркивал свою решимость часто общаться с народом и с энтузиазмом относился к сближению с общественностью, со временем случаи такого открытого общения стали спорадическими. То же самое касается пресс-конференций – если в 2020 г. Дональд Трамп провел 59 пресс-конференций, Эммануэль Макрон — 22, а Синдзо Абэ-13, Мун за все время своего пребывания у власти провел шесть. Для сравнения — Ким Дэ Чжун провел 20 пресс-конференций, а Ро Му Хен — 45, в то время как консервативные президенты Ли Мен Бак — девять, а Пак Кын Хе — семь.
Похож и показатель участия Муна в заседаниях Кабинета Министров, — он присутствовал только на 34% из 193 заседаний, проведенных с момента его инаугурации. Опять сравним – доля Ким Дэ Чжуна составляла около 80%, Ро-51%, Ли — 49% и Пак — 30%.
Добавим ко всему этому, что для осуждения Пак промуновски настроенное обвинение придумало целый набор весьма интересных юридических формулировок. Во-первых, это «вмешательство в государственные дела». В основном оно касалось Чхве Сун Силь, но данную формулировку применяли и к Пак, утверждая, что таким образом она нарушила конституцию. Но Конституцию РК можно назвать суперпрезидентской, и если руководитель страны не совершает откровенно антигосударственных актов, осудить его нельзя. Статья 84 Конституции гласит: «Президент не подлежит уголовному преследованию во время пребывания в должности, за исключением случаев мятежа и государственной измены».
Собственно, нормально не удалось даже доказать, что под давлением Чхве Сун Силь Пак принимала заведомо ошибочные решения. Мало ли с кем президент имеет право консультироваться при выборе назначений: получение советов не означает, что советник, формальный или неформальный, управляет страной.
Опять-таки известно, что Чхве правила речи президента, но это касалось раннего периода правления Пак, а не времени, когда она сдвинулась на консервативные позиции. Кроме того, сравнение текстов показывает, что правили форму, а не содержание документов.
И если применять формулировку «вмешательство в государственные дела» к Муну, то в случае прихода к власти консерваторов ничто не мешает обвинить его в том, что он, будучи криптокоммунистом, разваливал экономику и силовые структуры страны в интересах КНДР.
Следующий термин – «сговор». Таковое предполагало, что президент не мог не знать о делах своих ближайших помощников или приятелей, а если кто-то из них брал взятки или присваивал государственные деньги, президент наверняка был его соучастником, а скорее всего, и главным бенефициаром, даже если лично против него нет улик. При этом факт сговора не нуждался в специальных доказательствах, — хватало тезиса «они давно знакомы и потому вполне могли организовать преступное сообщество». Применив тот же принцип к Муну, можно смело заявлять, что он был подельником Чо Гука или Ким Гён Су, которые наверняка занимались преступной деятельностью по его указанию.
Наконец, у нас есть «молчаливая просьба», которая позволяет обвинять в вымогательстве взятки или иных проделках даже в том случае, если ответчик ничего такого не говорил. А между тем в деле Пак Кын Хе это был важный козырь обвинения, который касался формально добровольных пожертвований в фонды Чхве Сун Силь. Учитывая источники финансирования некоторых проектов Муна, к ним можно применить точно такую же логику.
«Преступления» Пак Кын Хе
Со временем возникают вопросы и к обвинениям, ставшим основанием для отправки Пак в тюрьму. Напомним, что основное обвинение Пак было связано со сговором со своей давней наперсницей Чхве Сун Силь, чтобы заставить крупные конгломераты, такие как Samsung и Lotte, пожертвовать 77,4 миллиарда вон двум фондам, находящимся под контролем Чхве. Правда, формально это были частные фонды, направленные на развитие спорта, и обвинение так и не доказало, что пожертвованные средства выводились оттуда и тратились нецелевым образом.
Более того, в настоящее время прокуратура посадила нынешнего главу Самсунга Ли Чже Ёна, утверждая, что деньги, которые он платил за элитных лошадей или жертвовал в фонды, подконтрольные Чхве Сун Силь, были взяткой, направленной на то, чтобы государство не мешало ему занять нынешний пост. Однако в приговоре по делу Пак Кын Хе указанные суммы занимают весьма весомое место и фигурируют не как предложенная взятка, а как вымогательство, осуществлявшееся посредством «молчаливой просьбы». Иными словами, если в процессе по делу Ли Чже Ёна эти деньги признали взяткой, обвинения Пак Кын Хе становятся существенно менее весомыми.
Обвинение в получении внебиржевых средств на сумму 3,5 миллиарда вон от трех бывших руководителей Национальной разведывательной службы с мая 2013 года по сентябрь 2016 года также имеет пометку «в сговоре с ее помощниками». Точнее, было доказано, что разведка платила помощникам Пак, а применение термина «сговор» позволило сделать вывод о том, что на самом деле деньги шли ей, даже если тому нет прямых доказательств. Между тем уже известно, за что именно платили спецслужбы: президента должны были держать в информационном коконе и подтверждать исходящую от НРС информацию, если Пак Кын Хе решит независимо проверить данные разведчиков.
Кроме того, всё больший вес приобретают изыскания консервативного расследователя Пён Хи Чжэ, который считает, что расследование против Пак было полностью сфабрикованным, а главной фальшивкой является пресловутый планшетный компьютер, который обнаружили журналисты канала JTBC, после чего восстановили удалённые с него файлы и, ужаснувшись их содержанию, начали кампанию.
Напомним: кампания за импичмент во многом началась после сенсационных новостей. 19 октября 2016 года JTBC сообщил, что Чхве Сун Силь всегда держит при себе планшетный компьютер, на котором правит речи президента и таким образом именно она руководит страной.
24 октября 2016 года канал выпустил в эфир специальную передачу, посвященную компьютерным файлам Чхве Сун Силь, рассказав о том, что конфидантка президента получала сотни секретных правительственных документов и «использовала много красных знаков, чтобы исправить Дрезденскую речь», что привело всю нацию в ярость.
Всего JTBC выпустил 607 новостных сообщений о планшете, подливая масло в огонь и проталкивая мысль о том, что страной управляет не президент, а ее подруга-шаманка с сомнительным прошлым.
Людей, которые вышли на улицы, протестуя против подобной распутинщины, можно понять, вот только к этой истории многовато вопросов.
Тем не менее в мае 2018 года прокуратура Центрального района Сеула арестовала Пён Хи Чжэ по обвинению в клевете на JTBC и лично Сон Сук Хи с его утверждениями о том, что история с планшетным компьютером Чхве Сун Силь была фейком. Кроме него JTBC подала в суд еще на трех журналистов, один из которых был отправлены в тюрьму.
Любопытно, что вскоре после ареста Пёна, 23 мая 2018 года, сотрудник Национальной службы судебных экспертиз На Ги Хён, ответственный за оценку доказательств, явился в суд в качестве свидетеля. Когда защита Пак спросила его, подтвердила ли его служба, что планшетный компьютер принадлежит Чхве Сун Силь, он ответил: «Нет». — По его словам, с научной точки зрения определить владельца как Чхве было невозможно. Собственно, после этого суд вывел планшет из числа улик по делу, заодно закрыв вопрос о том, были ли данные на нем фальсифицированы.
В итоге 26 июля 2018 года Сон Ен Сук, журналист JTBC, предстал перед Комиссией по стандартам связи и заявил, что, оказывается, JTBC никогда не сообщал, что Чхве исправляла речь президента на планшете или что она была единственным пользователем планшета. Все это было лишь предположениями. Это откровенно противоречит их предыдущим заявлениям.
Вкупе с подозрениями о том, что самые одиозные слухи, которые выводили народ на массовые демонстрации, не подтвердились в ходе дальнейшего следствия и с определённой вероятностью были вброшены в интернет командой блогеров под управлением соратников Муна (см. дело Druid King), это существенно обесценивает набор обвинений против экс-президента.
Что будет теперь, и каков мог быть план Ли Нак Ёна?
Что с Пак сейчас? В сентябре 2020 года она перенесла операцию на плече и была госпитализирована на 78 дней, прежде чем ее отправили обратно в тюрьму. Теперь ее боль в плече, как сообщается, распространилась на шею и спину, но в просьбе приостановить ее срок для крайне необходимого лечения в больнице было отказано. Известно, что из-за эпидемии коронавируса даже ее адвокат Ю Ен Ха теперь не может часто встречаться с ней.
Скоро Пак вернется в центр заключения отбывать 22-летний срок. Если ее не помилуют, она выйдет из тюрьмы в 2039 году, когда ей исполнится 87, при том что Чон Ду Хван и Но Тхэ У получили и отсидели за свои преступления гораздо меньшие сроки. Так Пак Кын Хе оказалась экс-президентом, который провёл за решёткой самый долгий промежуток времени. У людей с чувством справедливости это вызывает удивление, поскольку Пак всё-таки не устраивала государственный переворот с большим количеством жертв, включая мирных граждан.
Но вернемся к условным весам греха. Сейчас рейтинг президента стремится к 30% и поднимать его нечем. Третья волна пандемии коронавируса пока всерьёз не спала, а заявление Ким Чен Ына на VIII съезде ТПК фактически обнулило его старания прославиться как миротворца с Севером: открыто сказано, что по вине Сеула отношения Севера и Юга вернулись к моменту до Пханмунчжомской декларации апреля 2018 г. Успехи в торговой войне с Японией и антияпонскую истерию подрезал коронавирус; свою лепту внесли и неприятные истории о «бизнесе на бабушках». Кроме того, неясно, насколько безоблачными будут отношения с новой администрацией в Вашингтоне.
Как свидетельствуют результаты опроса, проведённого агентством Gallup Korea с 12 по 14 января 2021 г., 47% респондентов хотят видеть следующим президентом представителя оппозиции. 39% опрошенных заявили, что для сохранения баланса сил необходимо избрать президентом представителя правящей партии.
Поэтому непопулистски настроенная часть демократов понимает, что если на фоне нынешних трендов рейтинг Муна и дальше будет падать, имеет смысл заранее сделать какие-то примирительные жесты, чтобы пытаться рассчитывать на встречную милость в будущем.
В этой связи не исключено, что представители других фракций на фоне превращения Муна в «токсичный актив» будут пытаться от него избавиться или начать свою игру, демонстративно пытаясь отмежеваться от наиболее одиозных элементов его курса. Обычно это заканчивается переформатированием партии, и к концу 2021 – началу 2022 годов демократы вполне могут расколоться. В этом контексте потенциальная группировка Ли Нак Ёна вполне может заявить, что, в отличие от правых или левых радикалов, «наш кандидат за национальное единство и сбалансированную политику». Если к тому же каким-то образом Голубому дому удастся вывести из списка претендентов на власть Юн Сок Ёля, Ли может попытать счастья в качестве третьей силы, присоединив к своей группе поддержки какую-то часть правых и противопоставив себя популисту Ли Чжэ Мёну.
И чем больше будет опускаться чаша весов греха Мун Чжэ Ина, тем выше шанс, что Пак все-таки помилуют.
Константин Асмолов, кандидат исторических наук, ведущий научный сотрудник Центра корейских исследований Института Дальнего Востока РАН, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».