Продолжая следить за ходом южнокорейско-японской торговой войны, автор обращает внимание на интересную коллизию – обе стороны используют северокорейскую карту. С одной стороны, это намеки на то, что от вражды Токио и Сеула выгадывает в основном Пхеньян, с другой – каждая сторона пытается обвинять другую в тайной торговле с Севером.
Как мы уже отмечали, формально японские ограничения на импорт в РК ряда материалов опираются на то, что это товары «двойного назначения», то есть те, которые могут быть использованы в военных целях. Например, травильный газ, применяемый в основном в производстве полупроводников, может использоваться в обогащении урана или для создания отравляющего газа зарина, который, в частности, использовался в терактах в Японии, организованных сектой «Аум Синрикё».
Недоверие к РК, которую собираются исключать из «белого списка», связано с тем, что в Японии «обнаружили вероятность» того, что южнокорейская сторона (напомним, что консерваторы считают режим Муна просеверокорейским) могла тайно передать закупленные в Японии материалы КНДР, а та использовать их для создания ОМП.
8 июля 2019 г. Синдзо Абэ заявил, что Сеул не осуществляет в должной степени контроль за санкциями против КНДР. Одновременно исполняющий обязанности генерального секретаря правящей Либерально-демократической партии Японии Коити Хагиуда развил тему: южнокорейские компании закупали в больших объёмах различные материалы, имеющие отношение к фтористому водороду и к производству химического оружия, а пунктом назначения этой продукции была КНДР. Правда, он не назвал ни конкретные компании, ни то каким образом могли проводиться такие операции.
10 июля Японское телевидение Fuji TV выдвинуло новые обвинения в отношении Южной Кореи со стратегическими предметами, ссылаясь на данные о случаях контрабанды этих предметов, однако опять-таки без подробностей. Кроме того, РК вменяются случаи экспорта “стратегических материалов” (которые могут быть использованы в разработке различных видов оружия массового поражения) в некоторые страны Юго-Восточной Азии и Ближнего Востока.
В ответ 12 июля секретарь совета национальной безопасности при президенте РК Ким Ю Гын предложил обратиться в СБ ООН или в другую международную организацию с тем, чтобы провести расследование законности введённых Японией ограничительных мер и справедливости обвинений РК в нарушении санкций по КНДР. По его словам, если по итогам расследования международных экспертов выяснится факт нарушений со стороны РК, то правительство принесёт извинения и примет меры по исправлению ситуации. В противном случае Япония должна будет принести извинения Сеулу и отменить ограничительные меры. Одновременно провести проверку возможности нарушений санкционного режима японской стороной.
Правительство РК также выступило с протестом против «беспочвенных высказываний представителей японского правительства». МИД РК потребовал от Японии конкретных подтверждений выдвинутых обвинений, но в Токио пока сохраняют молчание.
Но лучшая оборона — это нападение, и южнокорейцы пошли в атаку. 11 июля 2019 г. депутат от правоцентристской оппозиционной партии Справедливого Будущего Ха Тхэ Гён заявил, что, наоборот, именно Япония незаконно направляла материалы в Северную Корею: более 30 раз с 1996 по 2013 год, и некоторые из них привели к производству ядерного и химического оружия. Депутат Ха объявил, что «нашел японские данные, показывающие, что Япония незаконно экспортировала в Северную Корею фтористый водород», ссылаясь на открытые данные Японского центра информации по контролю за торговлей безопасностью (CISTEC) – основанной в 1989 году японской неправительственной организацией, которая исследует и анализирует экспорт стратегических товаров, связанных с безопасностью.
Так, в январе 1996 года в порту Осака было обнаружено северокорейское судно, перевозившее 50 килограммов фторида натрия, а в феврале того же года в порту Кобе — другое северокорейское судно, перевозившее 50 килограммов плавиковой кислоты. Оба судна по документам везли на Север рис в рамках гуманитарной помощи».
В октябре и ноябре 2001 года Япония незаконно направила две измерительные машины, которые могли бы использоваться для разработки ядерного оружия, в Малайзию через Сингапур. Одна из машин была позже найдена на ядерном объекте в Ливии.
Далее, в 2002 и 2008 годах в Северную Корею были незаконно отправлены лиофилизатор и автоцистерна, которые могут быть использованы для разработки ядерного оружия или транспортировки ракет. При этом цистерна отправлялась без одобрения министерства экономики, торговли и промышленности, путем введения в заблуждение относительно того, что она экспортируется в Пусан.
Кроме того, упоминается о незаконном экспорте трех блоков питания постоянного тока в Северную Корею через Таиланд в апреле 2003 года.
Упоминаются и иные стратегические материалы, которые могут быть использованы в разработке и производстве биохимического оружия, включая блоки питания постоянного тока, преобразователи частоты и сублимационные сушилки.
Разумеется, депутат Ха позабыл, что все эти поставки осуществлялись задолго до того, как против КНДР ввели санкции, а некоторые – вообще до того, как начался второй виток ядерного кризиса, и это говорит как о политической подоплеке дела, так и о том, что ради парирования обвинений Японии в ход идут любые карты.
Параллельно с обвинениями Ха Тхэ Гёна СМИ РК стали писать о том, что в период с 2010 по 2019 год комитет Совета Безопасности ООН по санкциям в отношении КНДР неоднократно отмечал факты экспорта Японией в КНДР продукции, подпадающей под санкции.
К примеру, в феврале 2015 года КНДР провела испытания новых противокорабельных ракет, а радар, установленный на корабле, с которого производился пуск, был японского производства. Согласно отчету за 2016 год, коммерческие радиолокационные антенны, изготовленные японской фирмой, также были замечены на фото во время испытательного запуска ПКР.
Это касается также камер и средств радиосвязи, которыми были оборудованы северокорейские беспилотные летательные аппараты, упавшие на южнокорейском острове Пэннёндо в марте 2014 года и обнаруженные в других местах РК. Краны, применявшиеся при перевозке баллистических ракет «Хвасон-12» в 2017 году, как отмечают эксперты, скорее всего, были произведены в Японии.
Кроме того, между 2008 и 2009 годами из Японии в КНДР (как правило, через Китай) в больших количествах попадали запрещённые к экспорту предметы роскоши.
Правда, осталось за скобками, идет речь об официальных действиях японских властей, попытках японского бизнеса навариться на контрабанде, или старался Чхонрён – просеверокорейская организация диаспоры. Но справедливости ради надо отметить, что еще в ноябре 2018 г. New York Times писала, что банковская и финансовая холдинговая компания Mitsubishi UFJ Financial Group подозревается в отмывании капитала северокорейских компаний, но следственные органы пока не располагают достоверными доказательствами. Точнее финансовые операции проводились, несмотря на внутренние ограничения на ведение бизнеса с физическими и юридическими лицами из санкционного списка. Еще точнее — компания не проверяла информацию о китайских клиентах, которые вели бизнес в районах, граничащих с КНДР, и чем дело закончилось, непонятно.
Одновременно южнокорейская газета «Тонъа Ильбо», ссылаясь на полученные документы, заявила, что еще в январе 2019 г. контрразведка Республики Корея уличила двух сотрудников посольства Японии (точнее военных атташе) в шпионаже. Один из них был официально объявлен персоной нон грата, другого отозвали досрочно в июне. С южнокорейской стороны условные сроки получили два человека, которые передавали японским военным разведчикам закрытую информацию (бывший высокопоставленный сотрудник Управления разведки ВВС РК и перебежчик из КНДР, возглавлявший одну из организаций, объединяющих выходцев оттуда). По информации издания, с 2013 по 2017 гг. разведчики смогли получить 74 материала, содержащих закрытую информацию (в основном о КНДР), за что было заплачено 23 миллиона 200 тысяч вон (около 20 тысяч долларов).
Подобные инциденты обычно пытаются решать без излишней огласки, а на раскрытие информации, в том числе путем намеренных утечек, идут, когда хотят это использовать в качестве средства давления на другую сторону или когда двусторонние отношения находятся на стадии обострения.
Поэтому новые скандалы не исключены, хотя обвинения что одной, что другой стороны, недостаточно подтверждены доказательствами. Впрочем, они все равно рассчитаны не на суд, а на внутреннюю аудиторию, а на фоне развития конфликта может сойти и не такое.
Константин Асмолов, кандидат исторических наук, ведущий научный сотрудник Центра корейских исследований Института Дальнего Востока РАН, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».
