Совсем недавно мы писали как о том, что преследование КНДР за «нарушения прав человека» никуда не исчезло, так и о том, что в США снова активизировались любители версии о том, что Отто Вомбиер умер от последствий пыток. На днях история получила продолжение в виде судебного вердикта.
Напомним, что в 2016 году 22-летний американский студент во время новогодней турпоездки в КНДР пробрался в служебное помещение и сорвал настенный лозунг, который собирался вывезти как трофей. На суде он выбрал неверную линию защиты, выставив себя жертвой и заявив, что хотел вывезти лозунг по просьбе третьих лиц для последующего поругания. Так он наговорил не на хулиганство, а на святотатство, и в марте 2016 года был приговорен к 15 годам тюрьмы.
В начале июня 2017 года его родителям сообщили, что он находится в коме и находился в таком состоянии в течение года. Администрация Трампа и его спецпосланник по делам КНДР Джозеф Юн приняли решительные меры, и через 17 месяцев заключения Отто был возвращен в США в состоянии комы, умер в больнице Цинциннати через шесть дней после возвращения.
В апреле 2018 г. родители Отто Вомбиера потребовали от Пхеньяна около $1,1 млрд компенсации. Группа юристов подала документы в окружной суд США по округу Колумбия, представив 22-страничную жалобу, суть которой в том, что студент был «жестоко замучен и убит» преступным режимом Ким Чен Ына. Как заявил отец убитого, его сына «взяли в заложники, держали в качестве заключенного в политических целях, использовали как пешку», и данный иск — «еще один шаг в привлечении Северной Кореи к ответственности за варварское обращение с Отто и нашей семьей».
Согласно иску, обвинения в порче лозунга вымышлены, телевизионное признание выбито пытками, суд был неправедным, так как занял около часа. Кроме того, американцу было отказано в общении со своей семьей.
С точки зрения обвинения, историю планировалось использовать в качестве рычага в геополитических разногласиях страны-изгоя с Соединенными Штатами: четыре дня спустя Север провел успешное испытание водородной бомбы.
Когда же Отто доставили домой, его родители, согласно судебным документам, были «ошеломлены, увидев его состояние». Юноша был слепым и глухим, его руки были скручены и изуродованы, и он сильно дергался и выл, совершенно не реагируя на попытки семьи успокоить его. На его ноге была «необъяснимая рубцовая рана», а когда-то прямые зубы были смещены, что, по мнению его отца, было следствием пыток при помощи плоскогубцев.
К тому же, американские врачи не обнаружили никаких признаков ботулизма (которым объясняли состояние студента на Севере), а New York Times писала, что «правительство получило разведывательные отчеты, указывающие на то, что во время содержания под стражей в Северной Корее Вомбиер неоднократно подвергался избиениям”, ссылаясь на анонимного высокопоставленного американского чиновника.
В сентябре 2017 года, когда траур закончился, родители Отто появились на Fox & Friends, где назвали северокорейцев “террористами”, а вскоре после этого президент выразил им свое одобрение, написав в Твиттере, что Отто пытали «за пределами воображения».
Напомним, что как раз в это время КНДР провела свое последнее ядерное испытание, отношения Вашингтона и Пхеньяна накалились до предела, и история умершего студента хорошо вписалась в общий тренд. Именем Отто назвали новый санкционный закон, а когда Трамп снова внес Северную Корею в список стран-спонсоров терроризма, он говорил, что «когда сегодня мы принимаем это решение, наши мысли обращаются к Отто Вомбиеру». Родители Отто тем временем путешествовали по стране, укрепляя общественное мнение, и, как сказала его мать на слушаниях в ООН, «я не могу позволить Отто умереть напрасно».
Иск требовал от КНДР компенсации за ущерб, связанный с жестоким обращением и смертью Вомбиера, и эмоциональные страдания его семьи. Как сообщал «Голос Америки», сумма компенсации, рассчитанная на аналогичном случае, который привел к смерти миссионера, составила около 1,1 миллиарда долларов. По 350 миллионов долларов пойдут на компенсации, связанные с физическим ущербом, — для Вомбиера, который на момент возвращения был жив и формально мог притязать на свою долю и долю его родителей. Еще 10 миллионов долларов компенсируют психологическую боль, которую пришлось пережить самому Отто, и 15 миллионов долларов для каждого из его родителей, получивших моральные страдания, когда они видели своего сына по северокорейскому телевидению. А также, когда им пришлось принять душераздирающее решение отключить его жизнеобеспечение после того, как врачи известили их о том, что мозг юноши поврежден необратимо.
19 декабря в федеральном суде Вашингтона прошли первые слушания. Ведущим адвокатом в деле был Ричард Каллен, в частности, представлявший в суде интересы вице-президента Майкла Пенса. При этом, по словам источников газеты Вашингтон Пост, Белый дом и офис Пенса поддерживают иск, но не сыграли никакой роли в его подготовке. Как заявляла пресс-секретарь Белого дома Сара Сандерс, «хотя это частный судебный иск, в котором правительство Соединенных Штатов не участвует, американцы по-прежнему привержены чествованию памяти Отто, и мы не забудем страдания его родителей». Подогревали тему и ястребы-эксперты наподобие Виктора Чха: «У нас никогда не будет нормальных отношений с Северной Кореей, если не будут решены вопросы прав человека… Мы не можем замять это дело».
В качестве свидетелей по делу выступали Ли Сун Юн, доцент Флетчерской школы права и дипломатии в Университете Тафтса, автор ряда антисеверокорейских статей, и Дэвид Хок, член Национального комитета по Северной Корее, — одной из наиболее одиозных правозащитных организаций этой направленности. Кроме того, отчего-то не названный в СМИ эксперт указал, что травмы потерпевшего были следствием пытки электротоком, а специалист пришел к выводу, что Отто, вероятно, получил повреждения головного мозга из-за потери кровотока в мозге в течение 5-20 минут.
Уже 24 декабря 2018 г. федеральный окружной судья США Берил Хауэлл постановила, что Северная Корея должна возместить ущерб родителям Отто в суммарном размере «более 500 миллионов долларов» (точная сумма не указана, и, похоже, миллиард все-таки не дали). Это покроет все виды ущерба, включая моральные страдания или медицинские расходы.
В своем вердикте Хоуэлл написала: «До того, как Отто отправился с туристической группой в пятидневную поездку в Северную Корею, он был здоровым, спортивным студентом с большими мечтами». А вернулся оттуда слепым, глухим, искалеченным и с мертвым мозгом.
Хотя иностранные государства, как правило, защищены от судебного преследования в судах США, Хауэлл привела несколько исключений, которые, по ее словам, позволили продолжить дело и возложить на нее ответственность за Северную Корею. К ним относится тот факт, что Северная Корея была определена США в качестве государства-спонсора терроризма, что родители Отто являются гражданами США, и что поведение северокорейцев равносильно пыткам и захвату заложников.
Родители Отто были благодарны, что суд признал правительство КНДР «юридически и морально» ответственным за смерть их сына: «Мы подвергли себя и свою семью испытанию судебного процесса и публичного судебного разбирательства, потому что мы пообещали Отто, что никогда не успокоимся, пока не добьемся справедливости для него. Сегодняшнее продуманное мнение судьи Хауэлла является значительным шагом в нашем путешествии».
Понятно, что околомиллиардная компенсация имеет скорее символическое значение; Северная Корея не предприняла никаких юридических шагов в ответ на иск, ее представители в суде отсутствовали, а из практических механизмов добывания компенсации автор видит только военное вторжение. Тем не менее семья, может быть, возместит ущерб через управляемый Министерством юстиции специальный фонд, откуда идут компенсации для жертв государственного терроризма, либо может попытаться использовать другие активы, принадлежащие КНДР. Размер позволит конфисковать многое, если оно попадется в американские руки.
Однако еще 23 июля 2018 г. в американских СМИ появилась статья Дага Кларка, полная любопытных подробностей при том, что в симпатиях к КНДР автора не упрекнуть.
Во-первых, автор был вынужден упомянуть, что религиозная семья отказалась от вскрытия, а технически юноша умер потому, что его «отключили», — родители приняли это решение, поняв, что прежний Отто «давно ушел». Это же с первого взгляда было видно и Майклу Флюкигеру — врачу, который сопровождал Джозефа Юна и осматривал Отто в пхеньянском госпитале.
Кстати, при передаче Отто северокорейцы просили Флюкигера подписать протокол, свидетельствующий о том, что за Отто хорошо ухаживали. В интервью Кларку он сказал, что был бы готов подделать этот отчет, если бы думал, что он освободит Отто, но американец действительно получал хороший уход. Отто явно хорошо кормили и у него не было пролежней, — беда коматозных больных даже в западных клиниках. Кроме того, Флюкигеру передали необходимые медицинские документы, включая данные сканирований мозга.
Во-вторых, отсутствие следов пыток все-таки документально доказано. На следующий день после того, как родители Отто первый раз появились на общенациональном ТВ с рассказом о систематических пытках, коронер, который осматривал умершего, доктор Лакшми Кодэ Саммарко, созвала пресс-конференцию. Она объяснила, что раньше этого не сделали из уважения к горю родителей, но ее выводы и выводы врачей, которые посещали Отто, противоречили утверждениям о пытках.
Саммарко отметила, что посмертное обследование показало, что зубы Отто «были естественными и в хорошем состоянии». Не нашли никаких значительных шрамов, а тот, что был на ноге, не был явным свидетельством пыток и был шрамом, а не раной неизвестного происхождения. Другие внешние признаки физической травмы также отсутствовали, а неинвазивное сканирование не обнаружило переломов костей или других признаков травмы. Затем обе стороны мозга Отто пострадали одинаково, а это означает, что дело было в кислородном голодании, а не в ударах по голове – иначе повреждения были бы асимметричными.
На вопрос, что она думает о мнении семьи, Лакшми Саммарко ответила: «Это скорбящие родители, и я не могу комментировать то, что они сказали или их восприятие. Но здесь, в этом офисе, наши выводы зависят от науки».
Трое других лиц, имевших тесные контакты с Отто по его возвращении, также не заметили никаких физических признаков пыток. Однако, судя по отсутствию упоминания в прессе, ни Саммарко, ни Флюкигер не давали показаний в суде.
Что же до разведотчетов, на которые ссылались американские СМИ, то все попытки проследить их происхождение упираются в некого анонимного чиновника. Между тем, иные чиновники из числа респондентов Кларка (правда, тоже анонимные), считают, что «кто-то услышал из третьих или четвертых рук, что Отто болен, и решил, что его наверняка избивали». Сами документы никто в глаза не видел и не слышал, чтобы на них ссылались.
К этим фактам автор добавляет кое-что от себя. Например то, что ни Роберт Кларк, который занимался проблемой при Обаме, ни Джозеф Юн, унаследовавший ее при Трампе, не упоминали о том, что в обмен на освобождение студента северокорейцы выдвигали политические или экономические требования. А это означает, что пассаж про «взяли в заложники» — ложь, как и сообщения о пытках.
В-третьих, выяснилось, что Отто поступил в госпиталь на следующий день после оглашения приговора: по словам доктора Флюкигера, который сопровождал американскую делегацию в КНДР, персонал больницы сказал ему, что они приняли Отто на следующее утро после суда и что, когда он поступил, он уже не реагировал на раздражители. Джозеф Юн подтверждает данную информацию, и это исключает версию, что трагедия случилась в трудовом лагере. Хотя первое сканирование мозга было датировано апрелем.
На основании этих фактов автор делает вывод, не очень приятный для версии о пытках. По его мнению, совокупность фактов указывает на то, что в ночь после приговора шокированный 15-летним сроком Отто попытался покончить с собой и, грубо говоря, его слишком поздно вынули из самодельной петли. Откуда ему было знать, что реальный срок содержания под стражей граждан США составляет около двух лет, а потом их возвращают (это хорошо видно по судьбе иных узников)?
Впрочем, «на обострение» Кларк не пошел, и в итоге «свернул в нужном направлении». Отто пытали, не физически, но психологически. Хотя условия его содержания скорее напоминали гостевой дом (известно, что «белые» заключенные в КНДР содержатся лучше, чем корейцы), его наверняка подвергали интенсивному психологическому воздействию, содержали в информационной изоляции и уверяли, что «родина о нем забыла». Похожая тактика применялась в отношении иных граждан США, которым, по их словам, не сообщали даже о работах по их освобождению, так что о предстоящей свободе они узнавали только за час до нее.
Кстати, несколько граждан США, удерживаемых Северной Кореей, пытались совершить самоубийство во время отбывания наказания. Двое, Айялон Гомес и Эван Хунцикер, в итоге покончили с собой уже в США, хотя, судя по истории их попадания на Север, о расшатанной психике речь могла идти и без связи с КНДР.
Так что, даже если Отто не били, это не значит, что он не подвергался пыткам, так как психические страдания, причиненные ему режимом, представляют собой пытку по определению ООН. Как сказал специальный докладчик Организации Объединенных Наций по правам человека в Северной Корее Томас Охеа Кинтана, «права Отто были нарушены на всех уровнях». Из этого и надо исходить. А Трамп, возможно, полагался на отчеты разведки, а не данные вскрытия, и не указывал, как именно пытали студента.
Что же до декабрьского вердикта, то обратим внимание на то, что семья Отто отчасти стала заложниками пропагандистской кампании. До начала 2018 года, когда военный конфликт был вполне вероятен, история о студенте, которого запытали насмерть за то, что он всего лишь сорвал со стены постер, была хорошим способом разогреть народ. И хотя в общественном дискурсе о смерти Отто долгое время доминировали разговоры об избиениях, большинство экспертов по КНДР не верили в факт пыток. Как отмечал в интервью Кларку известный русскоязычный эксперт Андрей Ланков, «кампания по превращению Отто в символ жестокости Северной Кореи была психологической подготовкой для оправдания военных действий».
Однако с момента начала межкорейской разрядки Белый дом больше не выпячивал трагедию Отто. Его родители, конечно, сидели рядом с вице-президентом Пенсом на Олимпиаде в Сеуле, но специально тема не поднималась даже тогда. Процесс настолько пошел в противоположном направлении, что правозащитные группы США и РК жаловались на то, что вопросы прав человека не были включены в повестку дня саммита в Сингапуре. А когда в его преддверии в мае 2018 г. Ким Чен Ын освободил трех оставшихся американских заключенных, Трамп открыто поблагодарил его.
Впрочем, на пресс-конференции Трампа после саммита первый вопрос, который задал репортер, состоял в том, почему президент хвалил Кима, чей режим был ответственен за смерть Отто Вомбиера. Трамп ответил, что без Отто этого бы не случилось и дважды повторил, что он умер не напрасно.
Казалось, история о пытках Отто «пережила свою полезность», но на фоне нового похолодания в отношениях КНДР и США о ней вспомнили снова, и именно этим объясняется столь скорое рассмотрение дела. Если отношения Пхеньяна и Вашингтона вернутся к уровню 2016-17 гг., о версии самоубийства никто не вспомнит. Не случайно администрация Трампа и отказалась от комментариев по поводу выводов Кларка, а семья погибшего категорически отвергла ее через своего адвоката.
В завершение, однако, хочется сказать о родителях Отто. Их стоит понять, простить и не воспринимать как цепных псов режима, требующих иска по политическим соображениям, несмотря на знание правды. Родителям бывает очень тяжело поверить, что их сын совершил целую серию идиотских поступков, а в итоге покончил с собой. Проще верить в то, что замучили.
Константин Асмолов, кандидат исторических наук, ведущий научный сотрудник Центра корейских исследований Института Дальнего Востока РАН, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».