25 октября с. г. действующий монарх Соединённого Королевства Карл III утвердил в должности премьер-министра страны Риши Сунака. Тем самым высший пост исполнительной ветви власти одной из ведущих европейских стран впервые занял этнический индиец, на что обращается особое внимание в комментариях к данному событию.
И хотя бывшую главную британскую колонию навсегда покинули ещё родители родителей Р. Сунака, а сам он родился на территории Великобритании, рос и воспитывался в среде, а также под влиянием традиций британской элиты, но автор тоже полагает, что как раз фактор его этно-религиозной принадлежности приобретает знаковый характер в текущей мировой политике.
Во-первых, указанный факт вписывается в общий, приобретающий всё более сюрреалистический облик, процесс не просто отказа европейским поликумом от каких-либо признаков христианства, но переход на прямо враждебные ему исходные позиции. Новый премьер-министр почти ничем не выделяется из круга британской политической элиты, кроме одного: как и все его предки, он исповедует индуизм. Пока трудно сказать, случайно или нет, но дата вступления Р. Сунака в нынешнюю должность пришлась на период празднования Дивали, то есть главного действа в индуизме. Среди британцев, склонных ко всему относиться с иронией, появилась шутка на тему возможности введения в их обиход кастовой системы. То есть того, от чего никак, несмотря на все предпринимаемые усилия, не могут избавиться в самой Индии.
Во-вторых, отметим появление очередной волны не малой эйфории на прародине нового британского премьер-министра. Уже второй, поскольку первая последовала за массовым включением представителей индийской общины в различные органы власти ныне действующей администрации США. Полуиндианкой является вице-президент Камала Харрис, которая несколько месяцев до и после последних президентских выборов в США занимала заметное место в медийном пространстве Индии. Впрочем, определённое оживление по этому поводу индийской прессы резко пошло на убыль после её слов о том, что она ощущает себя “гордой американской”, а также некоторого её же высказывания по поводу состояния дел с проблематикой прав человека в союзной территории “Джамму и Кашмир”.
Пониманию в Индии того, что занимающие в США те или иные значимые должности этнические индийцы являются прежде всего американцами, работающими в интересах своей страны, способствовал и другой “американо-индиец” Д. Сингх, ныне заместитель советника президента США по национальной безопасности. Во время состоявшейся в апреле с. г. поездки в Индию он принялся совсем уж топорно-откровенно агитировать руководство последней за отказ от закупки российских энергоносителей. При этом главным “аргументом” послужило утверждение о том, что в случае нападения Китая на Индию Россия (“в отличие от США”) не окажет ей помощь.
Не вызывает сомнений, что этнический индиец Р. Сунак, оказавшись во главе правительства СК, в практической деятельности также будет руководствоваться прежде всего интересами своей страны. И всё же есть основания полагать, что ему предстоит более длительное (чем американским соплеменникам) время послужить источником позитивных ожиданий (почти наверняка завышенных) на родине предков. Поскольку в сумме соображений, которыми в данном случае руководствовались реальные кукловоды процессов на британской политической сцене, “этнический фактор” мог сыграть важную роль, когда рассматривалась внешнеполитическая сфера деятельности будущего премьер-министра, рассчитанная на длительную перспективу.
Сама же необходимость радикального пересмотра долгосрочной внешнеполитической стратегии возникла с выходом СК из ЕС, растянувшегося на четыре с половиной года с момента проведения в июне 2016 г. референдума на данную тему. Его итог, на авторский взгляд, носил случайный характер и далее правительство СК разных составов начало действовать, что называется, “наощупь и по обстоятельствам”. Появление упомянутой стратегии стало определённым итогом длительного движения в подобном режиме. Не наоборот.
Уже к середине прошлого десятилетия в Лондоне был сделан верный вывод о необратимости процесса сдвига центра тяжести мировых процессов из Евро-Атлантики в Индо-Тихоокеанский регион. Прямым следствием указанного вывода стал вопрос обретения здесь стран-опор с целью возобновления поиска счастья в регионе “к востоку от Суэца”. Из которого Великобритания на излёте пребывания в статусе мировой державы ушла к концу 60-х годов. Как казалось, окончательно.
Естественным образом в качестве первой такой страны обозначилась Япония, с которой ещё со второй половины XIX в. у СК постепенно сложились, как сегодня принято говорить, “конструктивные отношения”. Прервавшиеся на короткий период 1941-1945 гг. вследствие случившихся тогда известных недоразумений.
Через год и три месяца после (“консультативного”) референдума на тему Brexit представительная делегация во главе с премьер-министром Терезой Мэй отправилась в Токио. Где тогдашний её коллега, неисправимый оптимист (трагически кончивший) Синдзо Абэ успокоил безутешную гостью, сказав, что “всё у нас с вами опять будет OK”.
Развитие намеченного Т. Мэй курса “сдвига-уклона на Восток” существенным образом вошло в круг обязанностей Элизабет Трасс, которая возглавила в правительстве специальный “департамент”. С поставленной задачей Э. Трасс успешно справилась. В частности, главным образом её усилиями СК к концу сего года станет полноправным членом торгово-экономического объединения Comprehensive and Progressive Agreement for Trans-Pacific Partnership, негласным лидером которого является та же Япония.
В связи с чем представляются мало обоснованными нередкие уничижительные реплики на тему квалификации Э. Трасс, как государственного деятеля. Если речь идёт главным образом о качестве экономической программы, предложенной ею в короткий период пребывания во главе правительства (якобы ставшей главной причиной ухода с него), то, как говорится, “ещё далеко не вечер”, и надо будет посмотреть, как с этим получится у её преемника Р. Сунака.
В конце концов, полуинтуитивное “движение на Восток” получило концептуальное оформление, заняв важное место в опубликованном в марте 2021 г. правительственном документе под амбициозным заголовком “Глобальная Британия в эпоху конкуренции”. Во вступительной статье к нему тогдашнего премьер-министра Бориса Джонсона, в частности, говорится: “К 2030 году мы будем глубоко вовлечены в Индо-Тихоокеанский регион в качестве европейского партнёра с самым широким, интегрированным присутствием в целях обеспечения взаимовыгодной торговли, обеспечения безопасности и ценностей”.
В это же время в Лондоне, видимо, обратили внимание на то, что примерно посередине маршрута в Японию располагается приобретающая возрастающую значимость Индия, с которой СК совсем недавно связывал период тесных, хотя и противоречивых отношений. Почему бы их не возобновить на новой базе, тем более, что отмечается встречное аналогичное стремление.
В этом плане этапный характер носил состоявшийся в апреле с. г. визит в Индию того же Б. Джонсона. Комментаторы довольно единодушны во мнении, что вполне продуктивный для обеих стран характер итогов прошедших в Нью-Дели переговоров с индийским коллегой Нарендрой Моди существенным образом был обусловлен тем, что гость не стал (в отличие от партнёров из США и ЕС) раздражать хозяев разговорами на тему “российской агрессии на Украине” и необходимости отказа от закупок российских энергоносителей.
И хотя ещё до момента занятия поста премьер-министра и после свершения этого акта со стороны Р. Сунака уже прозвучало не мало антироссийских филиппик, но если перед ним, среди прочего, стоит задача дальнейшее развитие отношений с прародиной, то упомянутый опыт одного из предшественников ему весьма бы пригодился.
Между тем Н. Моди был едва ли не первым из зарубежных коллег, кто поздравил Р. Сунака ещё накануне утверждения на посту премьер-министра. В послании в соцсетях индийского лидера было выражено “нетерпеливое пожелание” приступить к реализации долгосрочного плана (“Дорожной карты 2030”, принятой в ходе визита Б. Джонсона) развития двусторонних отношений.
Спустя три дня уже Р. Сунак позвонил Н. Моди, представив себя как “видимое воплощение исторических британо-индийских отношений”. В ходе состоявшегося разговора в качестве первоочередной задачи была отмечена необходимость “скорейшего заключения” двустороннего Соглашения о свободной торговле.
В Индии в целом приветствуется назначение соплеменника на высшую должность недавней метрополии. Однако раздаются и голоса предостережения в связи с тем, что Р. Сунак будет, повторим, выразителем интересов совсем другой страны, которые, мягко выражаясь, далеко не всегда совпадают с интересами самой Индии. Речь идёт в первую очередь о характере отношений с Россией и Китаем.
У автора не вызывает сомнения способность Нью-Дели видеть эти различия и в ходе дальнейшего (объективно обусловленного) развития отношений с Лондоном, тоже руководствоваться главным образом собственными интересами.
Владимир Терехов, эксперт по проблемам Азиатско-Тихоокеанского региона, специально для интернет-журнала “Новое Восточное Обозрение”
