На страницах нашего издания мы не раз писали о специальном Управлении по расследованию коррупции среди высокопоставленных должностных лиц (CIO), которое было создано в Южной Корее при Мун Чжэ Ине как альтернатива прокуратуре. Оно было создано в качестве независимого агентства, подчиненного напрямую президенту и ответственного за расследование преступлений, совершенных ВИП-персонами, вплоть до лидера страны.
25 прокуроров, 40 следователей и 20 административных сотрудников, бюджет более 10 миллиардов вон ($8,5 миллиона) в год. Ждали многого, но год спустя деятельность CIO подвергается заслуженной критике за «отсутствие конкретных достижений и углубляющийся спор по поводу его политических пристрастий».
С момента своего создания в январе Управление провело расследования по 12 делам. Завершено только одно из них, касающееся утверждений о том, что в 2018 году Чо Хи Ен, суперинтендант Столичного управления образования Сеула, злоупотребил своими полномочиями, чтобы повторно нанять учителей, уволенных за причастность к делам о коррупции. И то, обвинение ему было предъявлено только 24 декабря и сделало это не само Управление, а прокуратура, так как выяснилось, что в судебном порядке Управление может преследовать только судей, прокуроров и высокопоставленных сотрудников полиции.
Из оставшихся одиннадцати — четыре (треть!!) заведены на Юн Сок Ёля, кандидата в президенты от оппозиции. Последнее расследование началось в конце октября в связи с утверждениями о том, что в бытность генеральным прокурором он приказывал прокурорам документировать тенденции судей. И хотя CIO тщательно изучает Юна в надежде, что некоторые из выдвинутых против него подозрений подтвердятся, пока предъявлять нечего. Запрос на арест прокуроров, подозреваемых в том, что они просили оппозиционную партию «Сила народа» подать уголовные жалобы против представителей правящей Демократической партии (ДП) от их имени, суд отклонил за недостатком улик.
При этом «Соннамгейт», к которому может быть причастен экс-губернатор првинции Кёнгидо и кандидат в президенты от правящей партии Ли Чжэ Мён, агентство вернуло в прокуратуру, а подозреваемого в злоупотреблениях начальника прокуратуры Центрального округа Сеула Ли Сон Ена (главный проводник линии Муна в данной структуре) возили на допрос в служебной машине в обстановке, предполагающей «особое отношение».
Методы нового органа тоже вызывают вопросы, особенно в контексте уважения свободы прессы. Управление подозревается в изъятии результатов судебно-медицинской экспертизы официального смартфона пресс-секретаря Верховной прокуратуры, чтобы изучить ее контакты с журналистами по деликатным делам.
В декабре к этому добавились обвинения в том, что Управление просматривало записи телефонных разговоров журналистов и рядовых граждан, критикующих правительство и данную структуру. По данным местных телекоммуникационных компаний, CIO получило записи телефонных разговоров минимум 40 журналистов из 13 СМИ, в том числе представителей консервативных газет: шести из «Чосон Ильбо» и трех из «Чунъан Ильбо». А также трех журналистов из «Мунхва Ильбо», которые критически освещали расследования агентства по обвинениям, связанным с Юн Сук Елем.
Однако, и это интересно, первым, кто поднял вопрос, был не консерватор, а Ким Кён Юль, бывший заместитель генерального секретаря НПО «Юристы за демократическое общество», который критиковал администрацию Мун Чжэ Ина слева.
Агентство утверждает, что надлежащие юридические процедуры были выполнены и оно проверило информацию только тех, кто разговаривал по телефону с некоторыми людьми, которых оно расследует. «Подтвердив, что журналисты контактировали с подозреваемыми в деловых целях, мы исключили их из предмета расследования».
Однако при проверке записей телефонных разговоров CIO получает личную информацию, включая имя абонента, регистрационный номер резидента и его адрес, а не только номера телефонов входящих и исходящих звонков. В свою очередь, если человек, чьи телефонные записи были проверены, обратится в телекоммуникационную компанию, она должна сообщить ему подробную информацию о том, когда и какие следственные органы запрашивали данные.
Журналисты, однако, не являются высокопоставленными должностными лицами, подлежащими расследованиям CIO. Однако Управление отказывалось сообщить, что оно хотело проверить по записям телефонных разговоров.
В своей инаугурационной речи 21 января 2021 г. глава CIO Ким Чжин Ук обещал поддерживать политический нейтралитет, справедливо расследуя коррупцию среди высокопоставленных государственных чиновников, но, как пишут консервативные СМИ, Управление «подорвало свою собственную ценность некомпетентными и политически предвзятыми расследованиями. Теперь оно находится под подозрением в том, что шпионит за журналистами. Его смысл существования угасает». Речь идет не столько об ангажированности, но и о неэффективности. И не исключено, что следующий президент просто расформирует Управление в рамках фракционной борьбы. Как это сделал Мун с попыткой Пак создать аналог МЧС после трагедии парома «Севоль».
А если это случится, надежды нынешнего президента о том, что после ухода с поста его будет судить специальный орган, заранее набитый его сторонниками, расточаются подобно утренней дымке.
Константин Асмолов, кандидат исторических наук, ведущий научный сотрудник Центра корейских исследований Института Дальнего Востока РАН, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».
