Итак, кандидатом от консерваторов стал бывший генеральный прокурор Юн Сок Ёль, но путь его отнюдь не был устлан розами.
8 октября консерваторы сократили число своих претендентов с восьми до четырех, причем среди «не отобравшихся» оказались бывший мэр Инчхона Ан Сан Су, депутат Национального собрания Ха Тхэ Гён, бывший глава Бюро Аудита и инспекции Чхве Чжэ Хен и экс-премьер и и.о. президента Хван Гё Ан. Кроме Юн Сок Ёля, в финальную четверку вошли бывший губернатор провинции Чечжудо Вон Хи Рён, депутат Национального собрания Хон Чжун Пхё, кандидат в президенты-2017, в свое время имевший кличку «Хон Трамп», ветеран партийных дискуссий и относительно классический правый, и бывший депутат Национального собрания Ю Сын Мин, представитель правоцентристских сил.
Наиболее серьезным противником Юна был Хон. Согласно опросу, проведенному левым агентством Realmeter в сентябре, в качестве оптимального кандидата от оппозиции 32,6 % выбрали Хона, а у Юна было 25,8%, однако его взлет был связан с тем, что, кроме консерваторов, голосовать могли и представители общественности, включая демократов. А они, разумеется, накручивали классического «правака» как самого удобного соперника, обещавшего отменить профсоюзы и понятие МРОТ, сократить роль государства в экономике «на основе свободы и творчества частного сектора», вернуть на полуостров американское ядерное оружие и т.п.
Кроме того, Хон был куда опытнее в дебатах меду кандидатами, где они должны были не только умело и остроумно вести полемику, но и демонстрировать кругозор, с чем у Юна, который политикой занялся недавно и несколько вынужденно, начались проблемы с выходом за предел компетентности. О каких-то вещах типа сути заявлений сестры северокорейского лидера или содержания Оперативного плана 5015 Юн просто не знал, и его ответы сочли недостаточными или неуместными.
Кроме того, каждая оговорка или коммуникационная ошибка немедленно раздувалась оппонентами как слева, так и справа, благо ляпы и вправду шли один за другим. Например, Юн утверждал, что во время аварии на АЭС Фукусима не было утечки радиации, а заявления о том, что «работникам должно быть разрешено работать 120 часов в неделю, а затем хорошо отдыхать» или «бедным людям должно быть позволено выбирать более дешевую пищу (что немедленно перефразировали в «бедным следует разрешить выбирать некачественную еду») разошлись на сатиру.
20 октября Юн снова попал под обстрел «после того, как сделал благоприятные комментарии о бывшем авторитарном лидере Чон Ду Хване». Заявление о том, что «многие люди по-прежнему считают, что Чон преуспел в политике, за исключением военного переворота и восстания в Кванджу», традиционно представили как «недостаточную историческую осведомленность» или вообще апологию кровавого диктатора.
Пришлось извиняться, но история имела продолжение, когда 22 октября в его Instagram появилась фотография его собаки, которую кормили яблоком. Так как на корейском языке слова «извинение» и «яблоко» являются омонимами, то «оказалось», что таким образом Юн издевается над избирателями, сравнивая их со псами, причем пену взбивали и демократы, и сторонники Хона. Разумеется, пришлось снова извиняться, закрывать аккаунт и валить все на легкомысленных сотрудников, которые его вели.
Собачья тема, однако, тоже не закончилась; Юн известен как любитель животных, воспитывающий четырех собак и трех кошек, но когда во время теледебатов его спросили, что он думает о потреблении собачьего мяса, экс-генпрокурор сказал, что сам он против, но «реализация соответствующей государственной политики потребует общественного консенсуса». Ведь кроме зоозащитников есть и производители собачатины, тем более что собаки на мясо выращиваются в другой среде, чем домашние собаки. В итоге Юна раскритиковали за то, что он отличает собак на фермах от тех, кого выращивают в качестве домашних животных, заявив, что это похоже на дискриминацию людей по признаку расы.
Обратили внимание и на то, что во время трех теледебатов в прямом эфире на его левой ладони был написан китайский иероглиф «государь». Юн объяснил, что символ был написан его сторонниками, чтобы он преуспел в дебатах с уверенностью в себе и духом короля, но с точки зрения недругов он, конечно же, полагался на шаманские ритуалы или считает что президентский пост – то же самое, что и королевский.
5 ноября 2021 г. по итогам четырёх дней телефонного голосования членов партии и широкой общественности в соотношении 50:50 был объявлен победитель. Юн Сок Ёль получил 47,85% голосов членов партии и жителей страны, которые приняли участие в предварительном голосовании. Хон Чжун Пхё отстал, но не слишком — 41,5% голосов. Двое остальных далеко позади — Ю Сын Мин с 7,47% и Вон Хи Рён с 3,17%.
Почему же Юн Сок Ёль победил? Самой сильной стороной Юна считается его репутация человека принципов и сторонника верховенства закона, что было продемонстрировано в его расследованиях в отношении влиятельных фигур как консервативного, так и либерального блоков в течение его десятилетней карьеры прокурора. В высококонкурентном корейском обществе запрос на справедливость очень силен. Он стал причиной Свечной революции, но когда победитель дракона стал драконом с б0льшим числом голов, честный силовик стал символом надежды.
Став кандидатом от консерваторов, Юн Сок Ёль сразу пообещал положить конец «политике разделения и гнева, коррупции и грабежа». Как заявил Юн в приветственной речи по случаю избрания, его противостояние кандидату от демпартии будет борьбой между «человеком со здравым смыслом и человеком без него», между «рационалистом и популистом».
Звучит красиво, однако, выиграв праймериз, бывший генеральный прокурор преодолел важный этап президентской гонки, но оказался в непростом положении.
Во-первых, Юна пытаются привязать к серии уголовных дел, и хотя прямых улик нет, власти будут пытаться снять его таким образом: он проходит подозреваемым по 4 делам, которые ведёт Управление по расследованию коррупции среди высокопоставленных должностных лиц (CIO).
Во-вторых, для значительной части консервативной партии Юн ещё больший чужак, чем Пак Кын Хе. Для «ядерного электората» консерваторов, который представляет Хон Чжун Пхё, Юн – не просто человек из ниоткуда, а тот прокурор, который внёс очень серьёзный вклад в осуждение как Пак Кын Хе, так и Ли Мен Бака. В объятия консерваторов Юна толкнула бескомпромиссная позиция и политическая дихотомия, в рамках которой все, кто выступает против Муна, автоматически вдвигаются в «Силу Народа», поскольку выйти третей силой было слишком рискованно.
Юн решает проблему по двум направлениям. С одной стороны, в некоторых областях его высказывания заметно «поправéли» и больше стали отражать общеконсервативный дискурс. Главным признаком этого стало объявленное в интервью информагентству Енхап желание помиловать экс-президентов Пак Кын Хе и Ли Мён Бака «ради единения общества».
До формирования единого кандидата этот тезис высказывал проигравший Хон Чжун Пхё, и для автора это признак того, что Юн включает в свою программу тезисы иных фракций. Сторонники помилования Пак весьма влиятельны и Юн не хочет с ними ссориться, тем более что складывается весьма любопытная ситуация, когда Пак Кын Хе, большинство обвинений против которой являются вымороченными, отсидела в реальности значительно больше, чем недавно скончавшийся Но Тхэ У, преступления которого были куда более серьёзны и очевидны.
Не менее четко это видно по высказываниям Юна на межкорейские и внешнеполитические темы. Так, 17 ноября Юн заявил, что потопление южнокорейского корвета «Чхонан» в 2010 году явно было делом рук Северной Кореи и «сомнение в научно доказанных результатах расследования» исходит из «покорности» по отношению к Северу. С другой стороны, бывший генеральный прокурор подчеркнул, что потопление корвета — это вопрос, который не следует поднимать в политике, — дебаты нанесут ущерб достоинству страны. «Я просто хочу сказать, что общественное мнение разделилось, поскольку люди, которые считают, что тонущий военный корабль Чхонан, считаются консерваторами, а те, кто этого не делает, считаются прогрессивными, и кандидат должен убедиться, что такого рода ситуация не повторится, чтобы выжившие солдаты и члены их семей могли держать голову высоко».
Далее, Юн неоднократно обещал укрепить сотрудничество между Южной Кореей и США в борьбе с ядерными и ракетными угрозами Северной Кореи, в том числе посредством регулярных учений.
22 сентября Юн заявил, что, если ядерные и ракетные вооружения КНДР будут угрожать национальной безопасности, он потребует передислокации на полуостров американского тактического ядерного оружия, хотя понимает нереалистичность этой просьбы, так как «политика Соединенных Штатов заключается в том, что они не будут развертывать ядерные силы в нашей стране».
12 ноября Юн заявил, что Южная Корея может свободно модернизировать THAAD для защиты от северокорейских ракетных угроз, потому что такие решения являются суверенным делом страны.
Во время встречи с помощником госсекретаря США по делам Восточной Азии и Тихого океана Дэниелом Критенбринком и сенатором Джоном Оссоффом Юн подчеркнул «важность альянса Южной Кореи и США не только с точки зрения обычной национальной безопасности, но и во всех областях, от здравоохранения и управления до соглашений по климату и передовых цифровых технологий», выразил мнение, что, наряду с США, Южная Корея должна быть активным участником усилий по созданию глобальной коалиции стран, разделяющих ценности демократии и прав человека. Кроме того, Юн отметил свою веру в важность «международного порядка, основанного на правилах» и «предсказуемости в дипломатии между государствами».
Что же до отношений с КНДР, то Юн обещает представить «четкую дорожную карту для денуклеаризации Северной Кореи» и нормализовать межкорейские отношения, которые при Муне «были сведены к отношениям хозяина и слуги». Идею администрации Мун Чжэ Ина официально объявить о прекращении Корейской войны Юн тоже не поддерживает, полагая, что если это будет сделано до устранения угроз с Севера, «в случае непредвиденных обстоятельств могут возникнуть серьезные проблемы для безопасности РК».
8 ноября 2021 г. Юн заявил, что он открыт для встречи с лидером Северной Кореи, но не заинтересован в том, чтобы делать это для шоу. «Делать что-то напоказ в преддверии местных выборов меня не устраивает. Если вы не честны, это обязательно скоро проявится. Когда вы сможете в полной мере ожидать реального прогресса, тогда вы сможете провести саммит».
Любопытно предложение Юна по созданию устойчивого трехстороннего дипломатического представительства с представителями обеих Корей и США, которое может размещаться в Пханмунджоме или Вашингтоне. Хотя ни Сеул, ни Вашингтон не имеют официальных дипломатических отношений с Пхеньяном, такая структура, по мнению Юна, позволила бы сторонам встречаться чаще, «а не время от времени, как разовое мероприятие, как мы делали до сих пор».
Говоря об отношениях с Китаем, Юн заявил, что продолжит диалог на основе взаимного уважения, мира и процветания, общих интересов и разделения политики и бизнеса, однако, упомянув о «трех нет» (обещание, якобы данное Муном Си Цзиньпину не присоединяться к антикитайским альянсам в сфере безопасности, не присоединяться к ПРО США и не расширять развертывание THAAD), Юн отметил, что эта позиция нынешней администрации не является официальным соглашением.
Что касается отношений с Японией, то, как отметил бывший генеральный прокурор, Япония — сосед, которого нельзя переместить в другое место на Земле, так что «нравится нам это или нет, нам нужна мудрость, чтобы сосуществовать».
Начать улучшение отношений Юн собирается с подтверждения совместной декларации 1998 года, принятой президентом РК Ким Дэ Чжуном и премьер-министром Японии Кейдзо Обути: два лидера призвали к преодолению прошлого и построению новых отношений. При этом Обучи выразил сожаление в связи с «ужасным ущербом и болью», которые колониальное правление Японии причинило корейскому народу. При желании это заявление японского премьера можно выдать за окончательное извинение и перестать требовать таковых по любому поводу. Что, по мнению автора, помогло бы наладить диалог.
Муна же Юн обвиняет в использовании антияпонских настроений для внутриполитической выгоды, обоснованно утверждая, что в результате политики Муна отношения Сеула и Токио практически разрушены.
Что касается экономики, политический комментатор Чин Чжон Квон, поддерживающий Юна, назвал его взгляды либертарианством: во всяком случае, Юн выступает против экономического вмешательства правительства и указывал, что на его веру в экономический либерализм оказали книги Милтона Фридмана.
Однако Юн ведет себя не только как чистый рыночник — помимо желания ослабить ряд правил, администрации Муна по сдерживанию стремительного роста цен на недвижимость, он намерен в течение пяти лет своего президентства выстроить 2,5 миллиона квартир, в том числе 1,3 миллиона в Сеуле и его окрестностях. 300 000 единиц жилья будут специально отведены для молодежи.
Сюда же — обещания разработать экстренный план борьбы с экономическими последствиями COVID-19, в котором будет рассмотрена степень ущерба, который владельцы бизнеса понесли в результате правительственных ограничений. Затем новая администрация окажет необходимую финансовую помощь в виде займов, арендной платы и снижения коммунальных платежей. Как заявлял Юн, «если мы не вытащим владельцев малого бизнеса из-за обрыва, на бюджет социального обеспечения будет по-прежнему ложиться бремя. Мы должны быстро найти финансовые ресурсы, убедив Национальное собрание, будь то за счет дополнительного бюджета или выпуска государственных облигаций».
С другой стороны, Юн показывает, что не является классическим консерватором. Ради этого он совершил тур в город Кванчжу, цитадель оппозиции, и посетил Национальное кладбище 18 мая, где похоронены жертвы восстания мая 1980 г. Затем Юн посетил места памяти покойных бывших президентов Ким Дэ Чжуна и Ро Му Хена, заявив, что он унаследует и продвинет их дело. Склонив голову перед бюстом Кима 11 ноября в молчаливой дани уважения, Юн заявил, что «решил еще раз поучиться у его администрации мудрости преодоления сложных национальных кризисов и создания основы для будущего посредством национального единства».
Для автора это довольно важный шаг как попытка преодолеть фракционизм и непримиримость, и в отличие от Юна Ли Чжэ Мён совершенно не собирается делать каике-то реверансы в сторону фигур, связанных с его политическими противниками.
А Юн явно ищет поддержки не только правых, но и центристов. 15 ноября Юн Сок Ёль и лидер «Силы народа» Ли Чжун Сок встретились с политиком-ветераном Ким Чжон Ином и публично попросили его помочь в президентской кампании 2022 года. Напомним, что профессиональный политтехнолог Ким работал как на правящую партию, так и на оппозицию и был временным лидером консерваторов до Ли Чжун Сока. В своем поздравительном слове по случаю публикации новой книги Кима Юн отметил, что «для доктора Кима настало время снова сыграть свою роль». Ким ответил, что мог бы помочь, если появится такая возможность, но примет решение, когда состав комитета по предвыборной подготовке начнет формирование. Это важный момент, так как кандидат в президенты или начальник предвыборного штаба де-факто оттирают лидера партии от руководства.
В завершение поговорим о том, что ждет нас в случае, если Юн въедет в Голубой Дом. У бывшего генпрокурора в качестве президента возникнет ряд существенных трудностей, которые надо ясно понимать с самого начала.
Первая проблема – отношения Юна с другими фракциями. Если он не сможет договориться, то, как и Пак Кын Хе, может оказаться в аналогичной или даже худшей ситуации с точки зрения саботажа его политики и невозможности расставить на ключевые посты верных ему людей. Продолжится и ситуация, когда все оговорки будут вытаскивать в публичное поле и выставлять в невыгодном свете любое спорное высказывание. И поскольку у Юна нет контроля над СМИ, ему будет нечего этому противопоставить..
Вторая проблема связана с тем, что Юн Сок Ёль не профессиональный политик, поэтому нормальной и сработанной команды у него нет. У него не было ни депутатского стажа, ни опыта административно-хозяйственной работы. Это же означает, что у Юна (и это было видно по дебатам с его участием) есть определённая программа действий во внутренней политике (в первую очередь – борьба с коррупцией и популизмом), но кто будет заниматься экономикой и внешней политикой – хороший вопрос. Судя по текущим высказываниям Юна и с учетом первой проблемы – может стать предметом политического торга, и здесь можно вспомнить прецедент с Ли Мен Баком который оказался в похожей ситуации. Хорошо разбираясь во внутренней политике и экономике, внешнюю политику он выдал на аутсорс ультраправым консерваторам классического извода, которые занимались этим вопросом ещё при Ким Ён Саме. В результате мы получили обвал межкорейских отношений и кучу иных неприятных последствий. Нечто подобное весьма вероятно с учетом того, что Юн заявляет в отношении Севера.
Третья проблема связана с наследием Мун Чжэ Ина. Юну придётся работать с крайне оппозиционным парламентом образца апреля 2020 года, где демократы получили почти подавляющее преимущество. Это означает что с учётом того, что значительная часть консерваторов также не является его сторонниками, вероятность ещё одного импичмента нельзя сбрасывать со счетов. Конечно, до Муна и его окружения будут пытаться добраться, и уровень «заказанности» процессов может не уступать нынешнему, хотя создание Муном специального агентства для расследования коррумпированных випов, наводнённого его ставленниками, теоретически может смягчить удар.
Наконец, Юну придется иметь дело с завышенными ожиданиями масс – а здесь либо придется уходить в популизм и повторять дорогу Муна, либо рисковать потерей доверия.
Константин Асмолов, кандидат исторических наук, ведущий научный сотрудник Центра корейских исследований Института Дальнего Востока РАН, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».
