30 августа президент РК сменил несколько министров, в том числе министра обороны. Новым министром был назначен Чон Гён Ду, ранее председатель объединенного комитета начальников штабов. Это первый представитель ВВС на этом посту за 24 года.
Прежний министр Сон Ён Му был отправлен в отставку «за допущенные ошибки», и злые языки говорят, что они состояли в недостаточном рвении в поиске доказательств по «делу о военном заговоре» — разработке плана введения военного положения в случае, если Конституционный суд не одобрит импичмент Пак Кын Хе, а протесты продолжатся.
Напомним, что военная разведка РК (т.н. КОБ – командование обороны и безопасности, которое совмещало в себе функции военной разведки и контрразведки) была главным фигурантом этого дела. Согласно документу, который был оглашен благодаря информатору из рядов спецслужбы, военная разведка составила 67-страничный чрезвычайный план объявления военного положения, по которому планировалось его введение в случае отмены Конституционным судом импичмента президенту Пак Кын Хе. Военные намеревались ввести в крупнейшие города страны сотни танков, БТР, тысячи солдат и офицеров спецназа, взяв под контроль правительство, парламент, СМИ и прочие органы.
Хотя на самом деле речь шла только о том, что во время массовых выступлений в процессе импичмента бывшим президентом РК Пак Кын Хе рассматривалась возможность введения военного положения, если Конституционный суд оставит президента у власти, а массы начнут выходить на улицы, Мун и подконтрольная ему пресса подала это как подготовку военного переворота.
Вообще, практика введения военного положения в чрезвычайной ситуации, позволявшая армии применять силу для наведения порядка, появилась в РК 68 лет назад. Проблема заключалась в том, что власти могли вводить военное положение без согласия парламента, так что в основном это средство использовалось для подавления народных выступлений.
Попутно выяснилось, что при предыдущем президенте министерство обороны страны подготовило план, который предусматривал ввод войск в КНДР и установление полного контроля над страной в случае свержения там Ким Чен Ына или иных кризисных событий. В самой Южной Корее тоже собирались вводить военное положение. Автор не видит в этом злодейских козней, но Мун и его администрация подали план именно так.
Также стало известно, что КОБ подслушивала телефонные разговоры министра обороны и президента Но Му Хена, который руководил страной в 2003-2008 гг. КОБ славится своей консервативной и антисеверокорейской направленностью, тогда как Но Му Хен пытался активно развивать связи с Пхеньяном.
В итоге изучив результаты расследования, а также предложения комитета по реформированию КОБ, Мун Чжэ Ин отдал приказ вообще расформировать КОБ и создать вместо нее новую структуру, возможности которой будут существенно меньше, и 1 сентября в Южной Корее официально начала работу новая специальная служба – Командование поддержки оборонной безопасности (КПОБ). Новое командование представил в ходе специальной церемонии министр обороны Сон Ён Му. Командованию поддержки безопасности в вопросах обороны поручено собирать разведывательную информацию, связанную с оборонной безопасностью, и противодействовать антигосударственной деятельности. Новое командование возглавил генерал-лейтенант Ким Ён Син, который пообещал, что отныне военная разведка никогда не будет вмешиваться во внутреннюю политику и организовывать слежку за критиками правительства. Кадровый состав новой специальной службы составляет 2900 человек, что на 30% меньше численности служивших в прежней структуре.
А 11 сентября президент РК Мун Чжэ Ин провёл заседание кабинета министров, на котором был упразднён план введения в стране военного положения. Решение объяснили низкой практичностью мер по применению военной силы во время гражданских выступлений, которые к тому же ни разу не применялись за последние 30 лет. Кроме того, указывается, что они не имеют законодательной базы и по многим пунктам нарушают Конституцию.
Правда, в ходе парламентской инспекции вскрылось, что на фоне импичмента Но Му Хена в 2004 году командование обороны и безопасности разработало аналогичный план; в случае, если бы импичмент прошел, и недовольные массы вышли бы на улицы, армия была готова подавить беспорядки. Но это, как говорится, совсем иное дело.
Параллельно высшее военное руководство продолжают трясти. Еще в августе в домах экс-министра обороны Хан Мин Гу и бывшего начальника КОБ Чо Хён Чхона прошли обыски. Согласно словам официального представителя Генпрокуратуры, следователи изъяли достаточное количество документов, которые должны пролить свет на процесс создания в начале прошлого года плана о введении в стране военного положения.
В октябре 2018 г. следствие вызвало на допрос уже двух бывших министров обороны Хан Мин Гу и Ким Кван Чжина, чтобы изучить, оказали ли они свое влияние на выработку плана военного положения, но оба чиновника опровергли это утверждение, заявив, что они «не имеют никакого отношения» к заговору и документу.
Ожидается, что расследование этого дела займет больше времени, поскольку местонахождение Чо Хен Чхона остается неизвестным. На данный момент он (вместе с семьей) находится где-то в Соединенных Штатах и подозревается в том, что именно он приказал своим сотрудникам в феврале прошлого года составить документ.
Следственная группа призвала Чо вернуться домой для допроса, но тот не выполнил просьбу, отчего по требованию следователей паспорт Чо был признан недействительным и было обращение в Интерпол с просьбой установить его местонахождение.
Вряд ли, однако, Чо вернется домой, особенно на фоне самоубийства бывшего руководителя КОБ, 60-летнего трехзвездного генерала в отставке Ли Чжэ Су, который покончил с собой 7 декабря 2018 г., спрыгнув со здания. Разумеется, самоубийство произошло на фоне обвинений Ли в причастности к незаконной слежке за семьями погибших жертв трагедии парома «Севоль» в 2014 году, унесшей более 300 жизней. Так как трагедия была быстро политизирована и использована против правящего режима, следствие обвиняло покойника в том, что он (разумеется, «по указанию экс-президента Пак Кын Хе») приказывал своим сотрудникам собирать информацию о любых возможных проступках членов семей, чтобы негативно повлиять на отношение общественности к ним. Тем не менее на ордер на арест улик не хватило.
Министерство обороны обошлось без комментариев. Известно, что на теле была найдена предсмертная записка, но ее содержание пока не известно. Ведь важно иное – если обвиняемый в преступлении в РК совершает самоубийство (не важно, по воле внутреннего долга или потому, что его затравила «возмущенная общественность»), то, с одной стороны, он искупил вину кровью и дело в отношении его прекращается. Но, с другой стороны, считается, что покойный был виноват, иначе бы вместо самоубийства защищал свою невиновность. Этим, кстати, активно пользовался экс-президент Но Му Хён, при котором доведение политических противников до самоубийства посредством травли с участием государственных СМИ и про-правительственных НГО, можно сказать, стало визитной карточкой режима.
Впрочем, не стоит думать, что провозглашенная Муном «военная реформа 2.0» является исключительно способом разгона армейской оппозиции или, как считают консерваторы, уступками Северу. Но об этом – в следующих материалах автора.
Константин Асмолов, кандидат исторических наук, ведущий научный сотрудник Центра корейских исследований Института Дальнего Востока РАН, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».
