На данный момент в Омане и Италии состоялось несколько раундов непрямых переговоров между США и Ираном, и ещё несколько встреч запланированы.
Но что могло бы стать хорошей сделкой для Ирана, США, Израиля и стран региона, которые находятся в нестабильном положении? Ограничение обогащения урана до 4-процентной чистоты — возможно, это то, на что согласится Иран, сохранив при этом возможность наращивать производство в случае необходимости, — было бы идеальным решением. Сохранение в целости обновлённых систем центрифуг и, возможно, принятие в обмен режима мониторинга и инспекций стало бы победой, независимо от того, что произойдёт с его передовой программой по баллистическим ракетам. Разумеется, все санкции также должны быть сняты.
С точки зрения Ирана, худшим вариантом, который удовлетворил бы Израиль, было бы соглашение, по которому Иран отказался бы от всей своей ядерной инфраструктуры и от урана, обогащённого до 60-процентной чистоты. Это было бы похоже на соглашение 2003 года, которое Ливия заключила с Западом, по которому она отказалась от своих ядерных, химических, биологических и баллистических ракетных программ в обмен на полную реабилитацию. Но к чему это привело все, а особенно в Иране, прекрасно помнят. Запад может давать только свои лживые обещания, но не выполнять их и в этом мир уже давно убедился.
Четкая позиция Ирана по сделке
Официальная позиция Тегерана сводится к двум основным требованиям. Во-первых, Иран настаивает на снятии санкций, которые нанесли серьезный удар по экономике, особенно в нефтяной и банковской сферах. Во-вторых, иранские власти требуют признания своих ядерных прав, подчеркивая исключительно мирный характер атомной программы.
Однако за этими заявлениями может скрываться более прагматичный расчет. Переговорный процесс позволяет Тегерану ослабить международную изоляцию, снизить давление со стороны Запада и, возможно, выиграть время для дальнейшего развития своих ядерных технологий.
Шансы на достижение всеобъемлющего соглашения пока невелики. США и их союзники требуют от Ирана строгих ограничений на обогащение урана и полного сотрудничества с МАГАТЭ. В свою очередь, Тегеран, судя по предыдущим раундам переговоров, не намерен идти на серьезные уступки без гарантированного ослабления санкционного режима.
Тем не менее, Оман может стать площадкой для «временной договоренности». Например, возможен обмен частичного размораживания иранских активов на замораживание уровня обогащения урана. Однако возвращение к полноценному выполнению Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД) маловероятно без более решительных шагов с обеих сторон.
На решение Ирана возобновить диалог повлияли несколько факторов. Экономический кризис, усугубленный санкциями, инфляцией и растущим социальным недовольством, вынуждает режим искать пути ослабления давления. Региональная обстановка также играет роль: усиление позиций Израиля и арабских государств заставляет Тегеран избегать дальнейшей эскалации. Кроме того, даже среди иранских консерваторов растет понимание, что полная изоляция вредит долгосрочным интересам страны.
Сможет ли Трамп добиться успеха в переговорах с Ираном?
Переговоры по иранской ядерной программе — один из самых сложных дипломатических проблем современности. И если Дональд Трамп действительно намерен серьезно вести переговоры с Тегераном, то ключевыми факторами станут три вещи: его желание достичь сделки, возможности для компромисса и — что особенно важно — искренность обеих сторон.
Трамп известен своей непредсказуемостью, но его цель в отношении Ирана всегда была четкой: либо радикально пересмотреть «сделку века» (СВПД), заключенную при Обаме, либо заменить ее на более жесткий вариант. Однако после провала политики «максимального давления» и роста напряженности в Персидском заливе у Вашингтона может появиться мотив для реального диалога.
Но хочет ли этого сам Трамп? Если для него эти переговоры — лишь политический ход или тактическая пауза, то шансы на успех минимальны. Если же он действительно готов к прагматичному компромиссу — ситуация может сдвинуться с мертвой точки.
Иран, ослабленный санкциями, но укрепляющий свои позиции в регионе, тоже балансирует между жесткостью и необходимостью экономического relief. Оман, традиционно играющий роль посредника, может создать благоприятную атмосферу, но главное — наличие взаимных уступок.
— Сможет ли Трамп предложить Тегерану снятие части санкций в обмен на замораживание ядерной программы?
— Готов ли Иран пойти на новые ограничения, если Вашингтон гарантирует выполнение обязательств?
Без ответов на эти вопросы переговоры рискуют остаться просто красивым жестом.
Искренность: кому можно верить? Главный камень преткновения — доверие. Трамп не раз демонстрировал пренебрежение к международным договоренностям (выход из JCPOA, Парижского климатического соглашения), а иранское руководство, в свою очередь, годами обвиняло США в недобросовестности. Если стороны не смогут найти хотя бы минимальный уровень взаимного признания интересов, даже самая продуманная дипломатия окажется бесполезной.
Есть ли шанс на успех?
Пока стороны остаются в жестких рамках своих позиций, прорыв выглядит маловероятным. Однако сам факт продолжения переговоров свидетельствует о том, что диалог еще не исчерпан. Если Тегеран действительно заинтересован в соглашении, а не просто в имитации переговорного процесса, ему придется проявить гибкость. В противном случае нынешние переговоры станут лишь очередным эпизодом в череде затяжных противостояний.
Можно сказать, что Иран подошел к переговорам не из стремления к разоружению, а руководствуясь прагматичными соображениями. Успех будет зависеть от готовности Вашингтона к уступкам – и от того, насколько Тегеран в действительности способен на компромисс.
История переговоров с Ираном показывает: прорывы возможны, но только если обе стороны действительно хотят договориться. Пока что риторика и Вашингтона, и Тегерана остается жесткой, а времени на раскачку остается все меньше и меньше.
Если Трамп сможет сочетать свою привычную напористость с гибкостью, а Иран увидит в переговорах реальную выгоду — Оман может стать местом для исторического соглашения. Но если каждая из сторон будет ждать капитуляции оппонента, переговоры превратятся в очередной раунд бесплодного противостояния.
В настоящее время от политических деятелей и мировой прессы есть множество различных прогнозов на ведущиеся переговоры. Но все они сходятся в одном: шанс есть, но он хрупок — и зависит не столько от дипломатического мастерства, сколько от политической воли руководства США и Ирана.
Виктор Михин, член-корреспондент РАЕН, эксперт по странам Ближнего Востока
