Турция отличается последовательностью в проведении дипломатии, нацеленной на укрепление её роли на мировой арене. В этом контексте Анкара рассчитывает стать лидером тюркского полюса в многополярном мире и ключевым логистическим звеном на стыке Азии и Европы.
Какие региональные перемены стимулируют уверенность Турции в реализации амбициозных планов?
В ХХ в. Турция связывала свою стратегическую безопасность с интересами лидирующих стран Запада, делая выбор между Англией, Германией и США. Одним из последствий данной политики является сохраняющееся членство Турции в блоке НАТО. Между тем, Турция, как правило, весьма чувствительна к глобальным историческим переменам и старается с максимальной выгодой для себя использовать конъюнктуру времени.
Правда, турецкий выбор не всегда гарантировал им успех, и тогда они достаточно оперативно меняли вектор своей политики. Так, например, оказалось в годы Второй мировой войны, когда Анкара сделала ставку на гитлеровскую Германию и проиграла, но вовремя переметнулась в стан англосаксов и локализовала советскую угрозу территориальных потерь.
Распад СССР вызвал глобальные геополитические перемены, что предоставило Турции новые возможности для формирования географии лидерства в отношении тюркских стран постсоветского пространства. Анкара, убедившись в бесперспективности конфликтного противоборства с Россией, поменяла тактику своей дипломатии от ставки на войну в пользу партнёрства с Москвой.
Хотя в турецко-российских отношениях на рубеже ХХ–XXI вв. имели место и конфликтные противоречия, связанные с разногласиями в карабахском конфликте в 1990-х гг., соучастием турок в инициировании чеченского конфликта с целью блокирования российского маршрута транзита азербайджанской нефти и создания альтернативного турецкого маршрута экспорта, расхождением подходов в сирийском кризисе. Тем не менее, Турции удалось с пользой для себя решить фактически все названные противоречия и получить новые возможности для развития.
Прежде всего, Турция в союзе с Великобританией, США и Израилем смогла добиться в 1999–2006 гг. формирования в обход России транзитного коридора для вывоза энергетических ресурсов азербайджанского сектора Каспийского моря через Грузию в Турцию и Европу. Это позволило Анкаре уверенно войти в Грузию и Азербайджан.
Успех турецко-азербайджанского военно-политического тандема во второй карабахской войне в 2020 г. стимулировал новую эру развития в межтюркских отношениях (включая образование Организации тюркских государств, военное присутствие на Южном Кавказе, активное развитие военно-технического сотрудничества с тюркскими странами и формирование новых международных транспортных коридоров по линии Запад – Восток).
Наконец, Турция выждала удобный момент для укрепления своих позиций в Сирии и стала бенефициаром свержения режима Башара Асада с приводом к власти протурецких сил в лице «Хайят Тахрир аш-Шам» (запрещённая в РФ организация). Теперь фактически в Анкаре определяют состав нового правительства переходного периода в Дамаске, а главное их политику. А это значит, что и судьба тех же российских военных баз в Хмеймиме и Тартусе во многом зависит не от мнения новоявленного сирийского лидера Ахмеда аш-Шара (или Мухаммеда аль-Джолани), а от турецкого президента Реджепа Эрдогана. Об этом косвенно свидетельствуют и регулярные переговоры по ситуации в Сирии между главами внешнеполитических ведомств России и Турции.
Зангезурский и Сирийский коридоры в планах Турции
Две военно-политические удачи Турции (в Карабахе и Сирии) фактически обеспечили прорыв в реализации турецких доктрин неопантуранизма и неоосманизма.
Зангезурский коридор. С падением армянского Карабаха и поражением Армении у Турции появилась реальная возможность посредством давления Азербайджана на Ереван добиться прорыва в плане получения кратчайшей дороги для выхода в тюркский мир через 43-км мегринский участок на юге Армении (так называемый Зангезурский коридор).
Глава министерства транспорта и инфраструктур Турции Абдулкадыр Уралоглу неоднократно отмечал привлекательность Зангезурского коридора, с реализацией которого к 2028 или 2029 г. появится возможность стратегического выхода Турции в Азербайджан и тюркские страны Центральной Азии (которую с последних времён в Анкаре стали вновь называть Туркестаном).
Так, в интервью турецкому каналу tvnet А. Уралоглу отметил: «Азербайджанская часть Зангезурского коридора, начинающаяся от Баку и до Горадиза, близится к завершению. Тем самым, Турция получит прямой и более простой выход к странам тюркского мира, Центральной Азии».
Как известно, Иран в ситуации с армянским участком Зангезурского коридора придерживается иного мнения и предлагает осуществить обход армянской дороги для выхода Азербайджана в нахичеванский анклав через свою территорию вдоль реки Аракс (протяжённость 61 км). Это не вызывает в Баку и Анкаре особого восторга в силу более перспективных возможностей через слабую Армению, нежели Иран. Тем не менее, Турция не исключает реализацию и иранского отрезка Зангезурского коридора в плане получения альтернативного участка и умиротворения Тегерана.
По мнению турецкого министра, Зангезурский коридор будет стимулировать региональную и мировую торговлю, развитие энергетических коммуникаций и укрепление логистической роли Турции. Это позволит обеспечить Китай важным альтернативным маршрутом транзита товаров на европейский рынок минуя Россию (так называемую стыковку Срединного коридора с Зангезурским). Суммарно поток транзита товаров и пассажиров через Зангезурский коридор Уралоглу оценивает в более чем трлн долл. в год.
Сирийский коридор. После свержения режима Б. Асада и привода к власти в Дамаске протурецких сил в лице ХТШ (запрещена в России) и её лидера Ахмеда аш-Шара, Турция получила привилегированные возможности для реализации своих интересов на территории Сирии, которая ранее являлась частью Османской империи. А это не только объединение усилий Анкары и Дамаска против курдского сопротивления, не только вопрос возвращения сирийских беженцев, но и тема контроля нефтяных месторождений и энергетических коммуникаций в САР, а также реализация отложенного проекта строительства катарского газопровода через Сирию в Турцию и далее на рынки стран ЕС.
Получение контроля над катарским газопроводом и вывод катарского газа на европейский рынок будет стимулировать развитие доктрины неоосманизма на том же Ближнем Востоке, укрепление региональных позиций Турции, а также логистической роли Анкары в вопросе энергетического транзита в Европу.
С улучшением же геополитических позиций Турции на Ближнем Востоке и в Сирии, в частности, Анкара полагает что Москва будет более терпима к турецким амбициям на Южном Кавказе применительно к Зангезурскому коридору и выходу в остальной тюркский мир (ресурсным богатствам Центральной Азии), поскольку сегодня ключи переговоров с Дамаском по тем же российским военным базам в руках у турок.
Между тем, в конце января в Анкаре состоялся второй саммит и предметные переговоры по линии глав министерств иностранных дел и транспортных инфраструктур Турции, Азербайджана и Узбекистана. Встреча завершилась подписанием Анкарской декларации регионального сотрудничества в экономической, энергетической и транспортной областях. Стороны вновь подтвердили высокую значимость торгово-экономических и транспортно-логистических связей.
Обращает на себя внимание утверждение главы МИД Турции Хакана Фидана о том, что политические перемены в Сирии (проще говоря, привод к власти в САР протурецких сторонников) открывает новые возможности для активизации транспортно-логистических связей стран тюркского мира.
Всё это, конечно, заманчиво и вселяет новые надежды для Турции. Однако её успехи вряд ли могут иметь перспективу в случае обхода российских интересов на Ближнем Востоке и Южном Кавказе. И в Сирии, и в Зангезуре Россия имеет свои интересы, уступка которых чревата экономическими и военно-политическими издержками.
Александр Сваранц– доктор политических наук, профессор
