Острая фаза конституционного кризиса в Южной Кореи закончилась: 14 декабря 2024 года со второй попытки президенту Юн Сок Ёлю, все таки, объявили импичмент.
Расследования продолжаются, вбросы нарастают.
На момент написания этого текста под арестом находятся экс-министр обороны Ким Ён Хён, командующий военной контрразведкой Ё Ин Хён, начальник штаба сухопутных войск Пак Ан Су (формальный командующий военным положением), генеральный комиссар полиции Чо Чжи Хо, начальник полиции Сеула Ким Бон Сик, командующий обороной столицы Ли Чжин У, глава армейского командования специальных операций Квак Чжон Гын.
По заявлению Квак Чон Гына, министр обороны Ким Ён Хён отдал ему приказ не допустить депутатов в здание парламента, но тот не выполнил приказ (кстати, позднее в его показаниях фигурировал уже прямой приказ президента); что к зданию избиркома отправили больше солдат, чем в парламент с приказом физического захвата серверов избирательной комиссии на предмет изучения вопроса о возможной фальсификации результатов парламентских выборов 2020 и 2024 гг.
Также, правоохранительные органы договорились, что первая скрипка в расследовании будет принадлежать созданному при президенте Муне Управлению по расследованию коррупции среди высокопоставленных чиновников. Этот орган власти был создан с двумя целями: ослабить полномочие прокуратуры и сделать так, чтобы возможным делом Юн Сок Ёля, как генпрокурора, или вероятным делом экс-президента Муна, если бы оно было возбуждено, занималась бы именно эта контора, куда заранее были бы отправлены нужные и верные люди. Три уголовных дела против Юн Сок Ёля, которые управление завело во время войны министерства юстиции с генпрокуратурой, благополучно развалились, но сегодня у них есть шанс.
В этом контексте Юн Сок Ёлю уже прислали повестку на допрос, но 10 декабря он не явился на первый вызов, сославшись на незавершённость формирования группы адвокатов. Теоретически, в случае повторной неявки прокуратура может прибегнуть к принудительному приводу или запросу ордера на арест. Служба безопасности президента тоже не пустила следователей в кабинет Юна.
Президент решил драться до конца
7 декабря 2024 года Юн принес извинения и заявил, что передаст государственные дела и решение о своем сроке полномочий правящей партии и правительству. Однако 12 декабря он выступил с новым развернутым обращением, которое можно свести к нескольким тезисам.
- «Я объявил чрезвычайное военное положение в соответствии с законными полномочиями президента для защиты страны и нормализации государственных дел в условиях катастрофической ситуации, которая парализовала государственные дела». Мои действия «направлены не на разрушение конституционного строя и конституции, а на их защиту и восстановление, а также на информирование общественности об этом катастрофическом кризисе для нашей страны».
- Ради спасения своего лидера на фоне неизбежного признания его виновным демпартия ведет антигосударственную деятельность, срывая законодательный процесс и торпедируя социально-экономический курс правительства, устраивая импичмент чиновникам и сократив бюджет на следующий год.
- Однако разумные претензии сопровождались обвинениями в покровительстве просеверокорейским и прокоммунистическим силам, а также в попустительстве китайским шпионам. Последнее, кстати, вызвало реакцию представителя МИД КНР Мао Нин, призвавшего не спекулировать на теме китайско-южнокорейских отношений по внутриполитическим соображениям.
- Планировался «акт управления, не подлежащий судебному рассмотрению» или «предупреждение, призванное остановить зло», а не настоящий военный переворот.
- Юн Сок Ёль признал, что отдал проверить компьютерную систему Национальной избирательной комиссии, поскольку ранее она отказывала в проведении соответствующих проверок в связи с подозрениями на хакерские атаки со стороны КНДР и вопиющую уязвимость с паролями класса «12345».
- Президент не намерен уклоняться от политической и юридической ответственности в связи с решением о введении военного положения, и с момента своего вступления в должность ни на мгновение не беспокоился о своей популярности, сроке на посту или сохранении статуса.
- «Независимо от того, будет ли мне объявлен импичмент или начато расследование, я буду честно противостоять этому».
Комментарии автора
Понятно, что для корейского общества Юн скорее подлил масла в огонь, но автор отмечает любопытную деталь, отвечающую на вопрос «как президент мог поверить в некоторые теории заговора, в том числе в то, что итоги апрельских президентских выборов могли быть фальсифицированы». Юн Сок Ёль впервые вошел в публичное поле, когда расследовал «дело троллей в погонах». В преддверии президентских выборов 2012 года начальник национальной службы разведки и доверенное лицо президента Ли Мен Бака отдал прямой тайный приказ своим сотрудникам «топить кандидата от оппозиции», что они активно делали в лучших традициях российских мифов о «бригаде ФСБ», за исключением того, что в южнокорейских реалиях, это была правда. Военная разведка тоже была в деле, и стараниями Юна ожидался скандал с потенциально большими посадками и чистками. Однако, оппозиция заявила, что если вмешательство спецслужб в выборы носило такой масштаб, то победа Пак Ин Хе, с разрывом, примерно в 3% является украденной, после чего Голубой дом предпочел свернуть расследование и отправить Юна в провинцию. Этот опыт, вместе с, грубо говоря, характерными для сотрудника прокуратуры профессиональными деформациями, вполне мог убедить президента в том, что в 2024 году демократы могли пойти на нечто подобное.
В остальном – похоже, что президент искал способ восстановить главенство закона в ситуации, которая казалась ему критической, несмотря на то, что автор все же не видит формальных предпосылок для того, чтобы вводить военное положение.
Еще одна важная деталь — во время обращения к нации мы увидели не Юна-президента, а Юна-прокурора, который был готов идти до конца, не прогибаясь под мнение общества или необходимость поменять позицию в рамках политической конъюнктуры. Эти качества сделали Юна генеральным прокурором, хотя не ясно, насколько, благодаря им же, хороший прокурор не оказался хорошим президентом. Но «отстаивать свою правоту против всего мира» Юн умеет, он к этому готов и намерен драться «до последней секунды последней минуты матча, не опуская руки».
Отказавшись уходить, Юн показал, что импичмент его устраивает, и такую логику можно понять. Почетная отставка — это билет в один конец. Да, экс-президент получает почетную пенсию и какие-то привилегии, но вернуться в политику уже нельзя. Кроме того, уголовное дело по обвинению в мятеже против президента уже завели и спокойная жизнь на пенсии Юну точно не грозит. Уголовное законодательство страны предусматривает, что президентский иммунитет не распространяется на мятежные действия, караемые смертной казнью или пожизненным заключением.
А в случае импичмента, можно будет попробовать оспорить решение парламента в Конституционном суде, предъявив то, что Юн считает аргументами в его пользу. Правда, будет тяжело: мятеж определяется как любая попытка «свергнуть правительственные органы, учрежденные Конституцией, или сделать невозможным их функционирование путем применения силы», и разгонять парламент или мешать его действиям — неконституционно.
Голосование 14 декабря 2024 г.
После выступления президента Хан Дон Хун заявил, что «теперь импичмент — единственный способ отстранить Юн Сок Ёля от выполнения им обязанностей президента». Однако если сторонки Хана были готовы сдать президента, остальные –нет. Более того, 12 декабря «Сила народа» избрала своим новым лидером парламентской фракции Квон Сон Дона, одного из ключевых доверенных лиц президента. Квон Сон Дон, друг детства Юна, который по одной из версий и предложил опальному генпрокурору присоединиться к консерваторам.
Такая ситуация пошатнула позиции главы правящей партии Хан Дон Хуна и, отчасти, усилила позиции сторонников президента. В результате, на следующее голосование по поводу импичмента «Сила народа» решила остаться, дав возможность каждому из депутатов проголосовать так, как он считает нужным в ходе тайного голосования.
На этот раз голосов хватило. 204 депутата проголосовали за импичмент, 85 были против, 3 воздержались, 8 бюллетеней недействительны. 12 перебежчиков развернули результат в ожидаемую сторону, и считается, что, в основном, это были сторонники Хана, или те, кто обещал голосовать против президента с самого начала.
Что дальше?
Теперь исполняющим обязанности президента является премьер-министр Хан Док Су, а конституционный суд обещал не откладывать дело в долгий ящик и уже запросил у президента письменные ответы.
Однако у трех конституционных судей закончился срок полномочий и это, фактически, означает, что поскольку для принятия решения по импичменту требуется согласие 2/3 состава, все 6 существующих судей должны будут единогласно проголосовать за импичмент президента, что может быть не так просто. В случае, если хотя бы один из них выступит против, это будет означать возвращение президента Юн Сок Ёля к должности.
Конечно, демократы собираются решить проблему нехватки судей, протащив на эти посты своих людей и вынудив под угрозой импичмента и.о. президента утвердить их. В ответ Квон Сон Дон заявил, что Хан Док Су не может назначить трёх судей до тех пор, пока не будет вынесено решение по делу об импичменте, припомнив демократом их позицию во время импичмента президенту Пак Кын Хе против назначения и.о. президента Хван Гё Аном (консерватором) судей в дополнение к тем, кто были. Разумеется, тут же выяснилось, что «это другое» и утверждения Квона абсурд. Как заявил лидер парламентской фракции демократов Пак Чхан Дэ, для справедливости и доверия к итоговому решению суда желательно, чтобы дело рассматривали 9, а не 6 судей.
Тем временем 16 декабря Хан Дон Хун подал в отставку спустя 146 дней после того, как возглавил консервативную партию на национальном съезде 23 июля, а демократы обогнали консерваторов на целых 16%. Это самый большой разрыв между двумя партиями с момента прихода к власти консервативной администрации 31 месяц назад. Теперь в шестой раз с момента прихода к власти администрации Юна «Сила Народа» будет возглавляться чрезвычайным руководящим комитетом. До его формирования первым лицом остается глава парламентской фракции, — мяч в руках сторонников Юна.
Острая фаза кризиса на этом закончилась, но это не значит, что неожиданные повороты сюжета уже невозможны. Конституционный суд хотел бы закончить политический кризис быстрее, чтобы была некоторая определенность и вакуум власти прекратился бы, но в ходе разбирательства, теоретически, может всплыть достаточное количество интересных деталей, способных повлиять даже на общественное мнение.
К перспективам восстановления Юна у власти автор все равно относится скептически. В 2004 году Конституционный суд вернул Но Му Хёну его место, однако, тогда президент был только в начале своего срока и не успел себя серьезно скомпрометировать. Более того, между импичментом и решением суда прошли парламентские выборы, на которых партия президента одержала убедительную победу, после чего судьи прекрасно поняли, куда дует ветер. Сейчас ситуация иная, демократы и организованное ими общественное мнение (почти 75% южнокорейцев поддерживают отстранение Юн Сок Ёля от должности ), будут давить на судей с не меньшим размахом, чем в 2016 году. И даже если, каким-то чудом, Юна вернут, его противостояние с парламентом никуда не денется, а повод для следующего импичмента демократы найдут.
Единственное, что может спасти ситуацию, это обвинительный вердикт лидеру оппозиции, утвержденный Верховным судом до того, как Юна отрешат от власти или хотя бы после решения суда, но до президентских выборов. Прецедент, как мы помним, был: вторая по значению фигура в демократическом лагере, экс-министр юстиции и лидер партии обновления отечества Чо Гук 16 декабря отправился в тюрьму после того, как Верховный суд утвердил его обвинительный приговор, вынесенный в феврале 2024 года.
В этом случае, демократическую партию ждет серьезный внутренний кризис. Но о подобном будущем и гипотетическом следующем президенте мы поговорим уже в следующих материалах о южнокорейской внутренней политике.
Константин Асмолов, кандидат исторических наук, ведущий научный сотрудник Центра корейских исследований Института Китая и современной Азии РАН
