Наиболее примечательным событием в процессе эволюции Тайваньской проблемы с момента последнего её обзора в НВО несомненно стали выборы в местные органы власти, завершившиеся довольно неожиданными результатами.
Их главный внешнеполитический итог обусловлен появлением неких признаков перспективы смены центральной власти на Тайване в ходе предстоящих через год всеобщих парламентско-президентских выборов. Что может оказать серьёзное влияние на стратегию каждого из значимых “внешних” участников, вовлечённых в игру, которая разворачивается в связи с указанной проблемой.
Вряд ли можно сомневаться в том, что основной из них в лице Вашингтона использует все возможности, предоставляемые фактом сохранения в течение оставшегося года властных полномочий у Демократической прогрессивной партии и президента Цай Инвэнь. Которые в течение всего периода обладания такими полномочиями (то есть с начала 2016 г.) демонстрировали абсолютную лояльность по отношению к “коллективному Западу” (всё ещё подающему признаки жизни), в целом, и его лидеру США, в особенности.
Цель повышенной активности Вашингтона (вполне, повторим, ожидаемой) в течение следующего года может сводиться к созданию такого “задела” в отношениях с Тайбэем, от которого будет сложно избавиться следующему руководству Тайваня. Судя по итогам только-что прошедших выборов, забрать эту последнюю уже готова партия Гоминьдан, позиция которой в отношениях с “континентом” заметно отличается от нынешней. То есть, в значительно более благоприятную для КНР сторону и, соответственно, менее позитивную для США.
А это значит, что на ближайший год в политике Вашингтона следует ожидать усиления тренда на придание Тайваню статуса “обычного” участника международных отношений. Чему должно способствовать его вовлечение в различного рода международные структуры. Прежде всего в те, которые функционируют под эгидой ООН (ВОЗ, ИКАО, МАГАТЭ). При том, что публично продолжится декларирование соблюдения “принципа одного Китая”. Как это наблюдалось, например, в ходе недавней встречи лидеров США и КНР, состоявшейся в Индонезии на полях последнего саммита G20.
В русле того же тренда окажется и дальнейшее развитие двусторонней кооперации во всех тех сферах, которые свойственны некоторой “обычной” паре государств, находящихся в союзнических отношениях. А это значит, что продолжится “накачка” Тайваня американским оружием, усилятся контакты между чиновниками обеих сторон, продолжатся переговоры на тему заключения некоего торгового соглашения и в целом возрастут масштабы, а также усложнится формат американо-тайваньских экономических отношений.
В последнее время в фокусе этих последних оказалась та сфера современной индустрии, продукт которой определяется уже почти магическим словом “чипы”. Оно вызывает (вполне обоснованный) ужас у тех, кто испытывает проблемы с допуском к обозначаемой этим словом продукции, и, соответственно, позволяет высоко держать голову тем участникам международных политических игр, у которых таких проблем нет.
К последним относятся и США, которые имеют доступ к главному мировому поставщику чипов, каковым является компания Taiwan Semiconductor Manufacturing Company (TSMC)). На авторский взгляд, кстати, именно расположение на территории Тайваня предприятий TSMC (на которых заняты порядка 50 тысяч тайваньцев) является главным аргументом против того, что Пекин выберет “не мирный” способ решения Тайваньской проблемы. Поскольку не менее, чем Вашингтон заинтересован в сохранении в работоспособном состоянии этой ключевой тайваньской компании.
Но в ещё большей степени руководство США заинтересовано в обретении (определённой) автономии от внешних поставщиков чипов, которые являются критически важными базовыми элементами продукции как гражданского, так и военного назначения современной электронной промышленности. Поэтому в период нахождения у власти республиканской администрации Д. Трампа с той же TSMC был заключён контракт стоимостью в 12 млрд долл. на строительство в штате Аризона завода по производству чипов. “Плотность упаковки” которых (5 нм) сегодня считается не самой передовой, но появлялась информация, что с TSMC может быть заключён контракт на строительство ещё одного завода в той же Аризоне.
Строящийся же завод ранее планировалось ввести в эксплуатацию в 2025 г. Однако теперь этот срок на год сдвигается назад. 6 декабря с. г. на процедуре символического запуска завода должен был присутствовать президент Джо Байден.
TSMC строит заводы по производству чипов не только в США, но и в других странах, например, в Японии. В связи с этим, а также потому, что расширяется производство и на самом Тайване, обсуждается возможность возникновения в компании проблемы дефицита кадров. Поскольку для подготовки “зарубежных” специалистов, способных работать на поставляемом оборудовании, только в Аризону (и, видимо, на длительный период) отправляются 500 инженеров TSMC.
Что касается расширения американо-тайваньских контактов между государственными деятелями разных рангов, то после нашумевшего визита Нэнси Пелоси за дело взялись губернаторы штатов. В начале декабря с четырёхдневным деловым визитом на Тайвань прибыла очередная делегация во главе с губернатором штата Айдахо Б. Литтлом. В конце пребывания на острове предполагался (как всегда в таких случаях) приём делегации президентом Цай Инвэнь, от которой ожидалось (тоже, как обычно) выражение благодарности за сам факт состоявшегося визита.
Неизменно госпожа Цай встречается с зачастившими с подобного рода визитами делегациями из ведущих европейских стран и Японии. Вновь обратим внимание на тот примечательный факт, что правительства этих последних (в отличие от безбашенных восточноевропейских лимитрофов, которым нечего терять) стараются не закрывать для себя окно возможностей в поддержании деловых отношений с КНР. Поэтому на Тайвань катаются делегации парламентариев, которые независимы от официальных государственных администраций стран Европы и Японии.
Исключение здесь составил обсуждавшийся ранее визит на Тайвань заместителя министра торговли Соединённого Королевства Г. Хэндса. Пока трудно сказать, является ли этот факт случайным выбросом в формирующейся внешней политике нового кабинета министров страны во главе с Р. Сунаком. Не вызывает сомнений одно: у этого правительства не будет никаких перспектив в политике на китайском направлении, если указанный визит обозначит тенденцию развития межправительственных связей СК с Тайванем.
Как раз опасения оказаться причастным к начавшемуся 5 декабря недельному визиту на остров австралийской парламентской делегации подвигло премьер-министра этой страны Э. Альбанезе выступить с “разъяснениями” правительственной позиции по данному вопросу. При этом он оказался перед не малой проблемой, поскольку в состав делегации входят представители не только ныне оппозиционных консерваторов, но и правящей партийной коалиции.
Здесь важно отметить, что в отличие от европейцев Австралия является важным “местным” игроком. Поэтому такое внимание уделили в КНР как самому факту поездки австралийских парламентариев на Тайвань, так и упомянутым “разъяснениям” премьер-министра Э. Альбанезе. Возглавляемое им с конца мая с. г. правительство от победившей на очередных всеобщих выборах коалиции лево-центристских партий проявляет намерение в определённой мере преодолеть тот негатив, который был накоплен в отношениях с КНР в предыдущий почти десятилетний период пребывания у власти консерваторов. Из них главные негативные акции антикитайской направленности были обусловлены вступлением Австралии в конфигурации QUAD и AUKUS.
Примечательным в этом плане стало выступление Э. Альбанезе на прошедшем во второй половине ноября в Бангкоке очередном форуме АТЭС. Касаясь перспективы удовлетворения заявки Тайваня на принятие в состав региональной торгово-экономической конфигурации CPTPP (Comprehensive and Progressive Agreement for Trans-Pacific Partnership), он сказал, что её членами являются “национальные государства”.
Эта реплика вызвала болезненную реакцию на Тайване, которая, вероятно, усиливалась тем, что была произнесена перед лицом присутствовавшей на данном форуме тайваньской делегации. Между тем Тайвань является членом форума АТЭС потому (и об этом напомнил Э. Альбанезе), что в нём участвуют не государства, а “экономики”.
Нельзя также исключать того, что назначение на пост министра иностранных дел в новом правительстве Австралии полукитаянки Пэнни Вонг содержало в себе некий позитивный сигнал в адрес КНР. Хотя главный месседж в мировое политическое пространство, связанный с этим назначением, несомненно, сводился к демонстрации готовности нового австралийского правительства присоединиться к нынешнему глобальному “идеологическому мэйнстриму”.
Как бы то ни было, но если тренд на возобновление конструктивных отношений с КНР, который был едва ли не главной отличительной характеристикой предшественников (периода 2008-2013 гг.) нынешнего правительства Австралии, получит сколь-нибудь значимое развитие, то это будет означать появление ещё одной серьёзной бреши в “коллективном Западе”.
Хотя, повторим, унаследованные от правительства консерваторов “гири на ногах” нового правительства очень весомы.
Владимир Терехов, эксперт по проблемам Азиатско-Тихоокеанского региона, специально для интернет-журнала “Новое Восточное Обозрение”