Увы, но бытовая премудрость о “беде, которая не ходит одна”, находит подтверждение и в политических процессах. Первой авторской реакцией на сообщение о природном катаклизме в Пакистане невиданных ранее масштабов сводилась тоже к популярной поговорке: “Только этого им не хватало”.
Ибо Пакистан находится на пути перемещения в состав тех неудачников, которым особо не повезло на нынешнем этапе “Большой мировой игры”. Последняя приобретает предельно дискомфортный характер для всех без исключения, но на ком-то отражается совсем уж скверным образом.
Касательно же Пакистана напомним, что внутриполитическая ситуация в этой стране, более или менее всегда пребывающая в состоянии турбулентности разной интенсивности, весной с. г. резко обострилась. 9 апреля прежний премьер-министр Имран Хан, занимавший указанный пост с лета 2018 г. (по итогам удачно завершившихся тогда для его партии “Движение за справедливость” всеобщих выборов), был отправлен в отставку решением парламента.
Важно отметить, что оппозиции удалось обеспечить принятие такого решения только за счёт голосов нескольких парламентариев-перебежчиков из фракции ДзС. При сохранении прежним премьер-министром популярности среди населения страны уже тогда и без особого риска можно было прогнозировать сохранение внутриполитической напряжённости. Несмотря на позитивного плана призывы, обращённые в сторону сторонников И. Хана новым премьер-министром Шахбазом Шарифом.
Как и ожидалось, они были проигнорированы. Главным образом по двум взаимосвязанным причинам. Во-первых, И. Хан предлагал разрешить разразившийся кризис не парламентским голосованием, а путём проведения внеочередных всеобщих выборов, которые “по графику” должны будут состояться летом следующего года. Во-вторых, он не раз публично заявлял о том, что само обострение кризиса в стране было спровоцировано “внешними силами”, под которыми достаточно прозрачно подразумевались США. Чему, впрочем, никаких доказательств представлено не было.
Но и без них многочисленные сторонники прежнего премьера предприняли во второй половине мая несколько массовых мероприятий в крупнейших городах страны, в ходе которых не обошлось без “некоторых эксцессов”. Кроме того, в выступлениях перед сторонниками И. Хан вновь особо не сдерживал себя в выражениях. Уже тогда из властных источников последовали прозрачные намёки на возможность судебного преследования как его самого, так и ближайших партнёров по ДзС. Причём по особо тяжким статьям “в связи с призывами к мятежу.”
Тем самым “проблема И. Хана” получила бы не одноразово-кратковременное, а кардинальное решение. Поскольку почти наверняка ему и в целом лидерам протестного движения была бы перекрыта дорога на пути вполне вероятного возвращения во власть через год в ходе упоминавшихся выше очередных всеобщих выборов.
Однако тогда этого сделать не решились, ожидая, видимо, более подходящих момента и предлога. То и другое представилось через два месяца. Причём в связи с поводом (по факту значительно более весомым, чем массовые уличные беспорядки), обусловленном изначальной спецификой внутриполитического устройства Пакистана, которая определяется словом “Армия”.
Обратим внимание на крайне важную особенность упомянутой “специфики”, отчётливо проявившуюся именно в последнее время. Не только военное руководство оказывает весомое влияние на внутриполитическую обстановку, но и различные политические группировки страны, более или менее всегда находящиеся в состоянии острого противоборства, стремятся заручиться поддержкой первого.
Итак, в начале августа разбился вертолёт с фатальными последствиями для одного из находившихся на его борту высших армейских командиров. Чем немедленно попытались воспользоваться как про-, так и антиправительственные силы. В целях как борьбы с оппонентами, так и привлечения на свою сторону симпатий тех же военных.
Пока больше везёт официальной власти, от имени которой 9-го августа был арестован ближайший сподвижник И. Хана по ДзС Шахбаз Гилл. Ссылаясь на некие слова последнего, произнесённые в связи с указанной катастрофой на частной телекомпании, его обвинили во всё тех же “призывах к мятежу”. К чему было добавлено обвинение в “дискредитации армии”, в очередной раз представленной в качестве опоры внутриполитической стабильности.
Но фактор “Армии” начинает приобретать в Пакистане особую актуальность ещё по одной причине. В ноябре с. г. завершается срок (уже дважды продлевавшийся) руководства её штабом генералом Джаведом Баджвой. Который является весьма знаковой фигурой в современном пакистанском политикуме. Именно с его именем связывается популярный сегодня мем о “радикальном развороте в сторону Запада” политики Пакистана при новом правительстве страны.
О чём вряд ли догадывается это последнее. Ибо в первых же обращённых за границу месседжах нового премьер-министра была подтверждена неизменность курса на развитие отношений с КНР (и РФ). Который определяется не властными персоналиями, а факторами объективной природы.
В нынешних условиях резкого обострения всё той же “Большой мировой игры” подобный “разворот” означал бы разрыв с де-факто ключевым союзником в лице КНР. Ибо “пробежать между струями” глобального политического дождя сегодня не удастся. Да и во имя чего такой разрыв можно было бы запустить после многих десятилетий двустороннего плодотворного сотрудничества? Чему свидетельством является хотя бы реализация грандиозного промышленно-инфрастуктурного Китайско-Пакистанского экономического коридора. Поддержка которого была выражена тем же Ш. Шарифом и в тех же его первых заявлениях.
Сама сфера обороны Пакистана уже существенным образом опирается на “китайскую базу”. Сошлёмся на состоявшуюся в начале марта торжественную церемонию (при участии, кстати, И. Хана) ввода в состав ВВС страны первой партии китайских истребителей J-10C, не уступающих по характеристикам американским F-16 и французским Rafale последних модификаций. Корабельный состав пакистанских ВМС уже почти полностью китайского происхождения. В первой половине с. г. в него вошли два вполне современных китайских фрегата Type 054A/P (из общего запланированного количества в 4 единицы). Которые в середине июля (то есть уже при новом пакистанском правительстве) участвовали в совместных с ВМС КНР учениях, прошедших вблизи Шанхая.
Что этим и прочим объективным фактам мог бы противопоставить даже всесильный генерал Д. Баджва, который (опять же, якобы) собрался упомянутым выше образом “развернуть” страну? И, собственно, каковы свидетельства подобных намерений? Позвонил первому заместителю госсекретаря США Вэнди Шерман и съездил в Лондон? Как говорится — “маловато будет”.
Тем более что появляются сведения о его президентских амбициях после ухода в отставку. А на “гражданке” придётся привыкать к решению совершенного нового для него круга задач. Из которых ныне первоочередной (как, впрочем, у всех особо невезучих игроков) является проблема получения (“где-то”) денег. И не то, чтобы “погулять”, а на самое необходимое. Хотя бы на то, чтобы обслужить давно набранные долги. “Цена вопроса” оценивается суммой чуть более одного миллиарда долларов. И ради неё заслуженный генерал будет рисковать будущим своей страны?
Опять же, на какую помощь сегодня можно рассчитывать со стороны, например, британцев, всё более озабоченных вопросами экономии на всём, включая предметы первой необходимости и даже личной гигиены. Карманы которых, к тому же, давно опустошают (те, с кем разговаривал Д. Баджва) в целях “спасения Украины” и “защиты тайваньской демократии”.
Наконец, нуждается в комментировании и тезис о “проектном” характере самого феномена под названием “Имран Хан”, а также о “закрытии” инициаторами самого данного проекта. Если “феномен И. Хана” действительно носил “армейско-проектный” характер, то уверенно можно утверждать, что указанный “проект” оказался вполне успешным, а сам его объект сегодня живёт собственной, то есть абсолютно независимой от “проектантов”, жизнью. Полную поддержку И. Хану сегодня выражает руководство Пенджаба, где проживает половина населения Пакистана. Не в столь явной форме, но подобного рода поддержка проявляется и в других регионах страны.
Иначе говоря, “вернуть всё как было” (до лета 2018 г.) наверняка не удастся. Если такие намерения вообще существуют. Поскольку бывший премьер-министр И. Хан сегодня обладает не меньшим весом на политической сцене Пакистана, чем любой из его нынешних (потенциальных) оппонентов.
Считаться с этим фактом придётся и потому, что без объединения всех внутренних сил будет трудно (или просто невозможно) преодолеть последствия упоминавшегося в начале стихийного бедствия, которое случилось в виде небывалого масштаба разлива речной системы Инда. Вызванного, в свою очередь, необычайно интенсивными сезонными дождями. “Река жизни” оказалась на этот раз причиной смерти не менее тысячи пакистанцев.
Последствия бедствия только предстоит более или менее полно оценить. Но они уже выглядят национальной катастрофой, для преодоления которой потребуется изыскать (опять же, “где-то”) не единицы, а наверняка десятки миллиардов долларов.
Кстати, едва ли не первым проявил готовность оказать помощь всё тот же Китай.
Владимир Терехов, эксперт по проблемам Азиатско-Тихоокеанского региона, специально для интернет-журнала “Новое Восточное Обозрение”