Тему обострившейся к весне с. г. внутриполитической турбулентности в Пакистане мы оставили в состоянии, которое начало формироваться в первые дни после вынесения парламентом страны вотума недоверия правительству Имран Хана и назначения тем же парламентом на пост премьер-министра Шехбаза Шарифа, то есть лидера оппозиционного до этого блока политических сил.
Отметим крайне важное в данном случае обстоятельство, связанное с тем, что отставка И. Хана состоялась по итогам голосования, в ходе которого оппонентам прежнего премьер-министра удалось получить лишь несколько необходимых дополнительных голосов, каковые принесли с собой перебежчики из фракции его сторонников. На это обстоятельство необходимо обратить внимание в связи с тем, что оно отражает шаткость внутриполитической ситуации в Пакистане. Между тем страна уже давно стоит перед необходимостью принятия неотложных (заведомо непопулярных) решений как внутреннего (прежде всего, в сфере экономики), так и внешнего плана.
Но такого рода мероприятия крайне сложно проводить в условиях сохраняющегося глубокого раскола в стране, оказавшейся едва ли не на грани гражданской войны. О чём лишь очередным свидетельством стали уже первые после отставки массовые демонстрации (при весьма накалённых эмоциях участников) в поддержку И.Хана. Процедура его отставки вызывает вопросы, поскольку вместо голосования в парламенте он предлагал провести внеочередные парламентские выборы.
Поэтому первые заявления нового премьер-министра сводились к объявлению об отказе от “политической мести” по отношению к оппонентам и призыву сохранить стабильность в обществе. Отметим, что у И.Хана до последнего времени сохранялась возможность вернуться к власти через год, когда должны будут пройти очередные парламентские выборы. Однако, судя по событиям совсем уж брутального характера, прокатившихся по крупнейшим городам Пакистана в конце мая, была выбрана стратегия внеочередного и не совсем конституционного формата.
Трудно сказать, сам ли И.Хан, продолжающий делать разного рода заявления, что называется, “на грани фола”, инициировал эти последние выступления. Или же он просто оказался в положении “седока на спине тигра” уличной стихии, как чаще всего и происходит в подобных случаях. Возможно даже, что он стал жертвой некоего “злого умысла”. Но важно то, что на этот раз перед ним замаячила перспектива ареста, судебного разбирательства по подозрению в “подстрекательстве к мятежу” и, в случае обоснования, видимо, немалый “срок”. А следовательно, лишение возможности участвовать в предстоящих выборах.
Среди упомянутых выше заявлений бывшего премьер-министра обратим внимание на те, которые обозначают “внешний” фактор, как решающий в процедуре его (“незаконной”) отставки. Оно было тут же подхвачено сторонниками гипотезы о (повсеместных) “американских происках”, которые в данном случае были направлены на свержение лидера страны, “уж очень сильно” ориентировавшегося на КНР и РФ.
В связи с этим сделаем некоторые ремарки. Во-первых, в данном случае воспроизводится одна из вариаций гипотезы о присутствии в мировой политике “мировой закулисы”. Её разделяет и автор настоящей статьи (было бы странно, если бы некая “закулиса” отсутствовала). Единственное, с чем нельзя согласиться, так это с предположением о всемогуществе подобного рода “закулисных сил”. По большому счёту, эти последние такие же “щепки” на волне исторического процесса, как и все прочие её грешные участники.
Во-вторых, если действительно в данном случае присутствовали сколько-нибудь заметным образом “американские происки” (в подтверждение чему, впрочем, И.Хан не предъявил до сих пор никаких доказательств), то их инициаторы жестоко просчитались. Поскольку первое, что сделал в области внешней политики новый премьер-министр, заключалось в письменном и устном подтверждении курса того же И.Хана на продолжение и дальнейшее развитие отношений с Пекином и Москвой. Ибо этот курс полностью соответствует интересам Пакистана.
Отсюда, кстати, следует “в-третьих”. Разного рода “происки” (“американские”, “британские”, “российские”, “китайские”, …) были всегда, наличествуют сейчас и будут наблюдаться в будущем. Но успех им сопутствует только в одном случае, а именно, когда для этого сформировалась подходящая база внутри объекта “происков”. Эта последняя ремарка выводит нас на тему главной (опять же, на авторский взгляд) из ряда значимых причин нынешнего обострения внутриполитической ситуации в Пакистане. А также их исторических истоков, до сих пор не теряющих актуальность.
Как и повсеместно, в Пакистане присутствуют свои, разной природы и значимости линии внутриполитического разлома. Они создаются сепаратистами Белуджистана, разделёнными пресловутой “линией Дюранда” пуштунами, фактором противостояния разных течений среди сторонников самой мусульманской конфессии, конкурирующими семейно-политическими кланами.
И всё же важнейшую роль играет регулярно обсуждаемая в НВО Кашмирская проблема. В течение уже почти 80-и лет она буквально изматывает обоих её непосредственных участников, то есть Индию и Пакистан. Принимая во внимание вполне различимую (но пока скорее косвенную) вовлечённость в неё как других ведущих мировых игроков, так и в той или иной мере почти всех мусульманских стран, по степени негативного влияния на развитие процессов в Индо-Тихоокеанском регионе и в мире в целом её можно поставить в один ряд с Тайваньской проблемой.
Всё, что десятилетиями сопутствует Кашмирской проблеме, лишний раз служит иллюстрацией того, к каким последствиям приводят амбиции политиков, решившихся на использование в своих целях религиозного фактора. Он стал обозначаться уже в начале XX в. как только лидеры сформировавшейся местной элиты с разными политическими амбициями, придерживавшихся разного вероисповедания, поняли, что приближается время, когда придётся взять на себя управление территорией проживания.
Хотя на заключительном этапе существования “Британской Индии” несомненно присутствовал элемент манипулирования Лондоном межконфессиональными разногласиями с целью удержания под контролем ситуации в целом, но решающую роль в последующей трагедии всё же сыграли их местные “носители”. Предоставив летом 1947 г. независимость бывшей “жемчужине” в колониальной короне, Лондон попросту “вовремя сделал ноги” из совершенно определённо вырисовывавшейся перспективы катастрофы (сняв тем самым с себя груз ответственности за неё). В которую неизбежно вылился процесс раздела некогда единой территории и населяющего его народа по религиозному признаку.
Нынешние наследники той прежней элиты уже давно осознали тяжесть последствий состояния “клинча” в связи с обшей для них “Кашмирской проблемой”, в котором оказались как Индия, так и Пакистан. По понятным причинам это особенно относится ко второму. В начале 2018 г. пакистанские военные, фактически осуществляющие контроль за всем происходящим в стране, обозначили намерение радикально улучшить отношения с Индией. Реализовать эти намерения должен был приведенный через полгода к власти И.Хан.
Оставляя в стороне вопрос, по силам ли ему было решение этой задачи и существует ли оно вообще при хоть каком-то соблюдении интересов сторон, отметим в данном случае главное: указанные позитивные намерения ни в коей мере не реализованы до сих пор. Более того, ядро сторонников И.Хана в нынешних массовых акциях составляют те, кто совершенно определённо не согласится на какие-либо компромиссы с Индией в решении Кашмирской проблемы.
Хотя пакистанские военные отрицают какую-либо вовлечённость в инициирование и характер разрешения последнего политического кризиса в стране, но обратное вряд ли может вызывать сомнение. Примечательно, что наряду с посланными почти сразу после вступления во власть позитивными сигналами в адрес КНР и РФ, новый премьер-министр Ш.Шариф подтвердил намерение искать пути к улучшению отношений с Индией. Что вполне позитивно было встречено адресатом.
Однако в конце мая произошёл неприятный казус с некоторой дамой из индийского политикума, неосторожно (и, что важно, публично) выразившейся по поводу основателя исламской веры, а также его жены. И началось. В самой Индии (главным образом в соседнем с Пакистаном штате Уттар-Прадеш) прошли массовые акции протеста, вылившиеся в погромы и столкновения с полицией. “В ответ” дома “зачинщиков” сносятся бульдозерами. Со стороны мусульманских стран, включая Пакистан, в адрес Нью-Дели последовали различного рода демарши.
В итоге новому пакистанскому руководству в очередной раз придётся отложить решение всё той же Кашмирской проблемы.
Странная какая-то тенденция вырисовывается в современном политическом пространстве: стоит только обозначиться некоторой весьма актуальной проблеме, требующей хотя бы серьёзного обсуждения, как срабатывает эффект “политической дуры”, полностью дискредитирующего подобные благие намерения. Ранее этот эффект проявился в связи с проблематикой роли человеческой деятельности в современных эколого-климатических изменениях.
Весьма опасаясь быть обвинённым в “сексизме”, автор уточняет, что приведенное выше определение не содержит в себе гендерных признаков. Под него, например, подпадает нынешнее киевское руководство.
Впрочем, тема места “сексизма” в современной политике заслуживает очередного специального комментирования. И вновь на примере (чуть было не сказал “несчастной”) Японии.
Владимир Терехов, эксперт по проблемам Азиатско-Тихоокеанского региона, специально для интернет-журнала “Новое Восточное Обозрение”.
