После решения президента Туркменистана Гурбангулы Бердымухамедова о том, что он передаст власть «молодому поколению», туркменский ее транзит стал весьма обсуждаемой темой. Как отмечают эксперты, транзитом могут попытаться воспользоваться внешние силы — от внерегиональных держав вроде Турции, Пакистана, США, которые захотят втянуть Туркменистан в орбиту своего влияния, до «Талибана» (движение запрещено в РФ), у которых с 1 марта начинается традиционное весенне-летнее наступление. Опасность представляют и группировки на севере Афганистана, которым в Туркменистане практически некому противостоять.
Правда, возможность влияния внутренней зоны нестабильности Афганистана от Герата до Бадахшана на Туркменистан сегодня невелика, так как у руководства талибов пока спокойные отношения с Ашхабадом, но «роль фитиля» джихадисты вполне могут сыграть. Талибы вряд ли выйдут за пределы Афганистана, поскольку сегодня не заинтересованы в этом, а внутри самой страны идет борьба между полевыми командирами. Кроме того, страны пытаются наладить экономическое сотрудничество, с талибами регулярно встречается глава МИД Туркменистана Рашид Мередов, Ашхабад и Кабул ведут переговоры по поставкам электроснабжения, по проекту газопровода ТАПИ (Туркменистан–Афганистан–Пакистан–Индия) и расширению железной дороги.
Что же касается «проблемы транзита власти», то она в последние годы встала практически у всех бывших республик СНГ, особенно в Центральной Азии — везде идет смена элит, приходит новое поколение 30-40-летних политиков, которые не связаны с советской эпохой. Так, помимо Туркменистана, схожий сценарий с передачей полномочий от отца к сыну уже произошел в Азербайджане, причем достаточно успешно благодаря личным качествам преемника: сильный лидер, сильный сын. Подобный транзит власти ожидается и в Таджикистане, где лидер страны – Эмомали Рахмон правит страной с 1991 года — дольше, чем кто-либо в бывшем СССР. Опыт Узбекистана с разделом наследия Ислама Каримова явно не устраивает Гурбангулы Бердымухамедова, в Казахстане, по сути, произошел не транзит, а «цивилизованный развод».
Причиной своего решения Гурбангулы Бердымухамедов назвал достижение возраста Пророка – 63 года (согласно Корану, Пророк Мухаммед умер в возрасте 63 лет – ред.).
По действующему законодательству пост главы государства может занять только гражданин страны старше 40 лет, проживающий последние 15 лет в республике и не привлекавшийся к уголовной ответственности. Последние два пункта сразу отсекают оппозиционных кандидатов, живущих за рубежом, например лидера оппозиционной Республиканской партии Туркменистана Нурмухамеда Ханамова, проживающего в Австрии.
Преемником давно негласно назначен единственный сын главы Туркменистана – Сердар Бердымухамедов, которому как раз исполнилось 40 лет – минимальный возраст, позволяющий занять пост президента. Ровно год назад отец назначил сына «вице-премьер-министром», при том что премьер-министра в правительстве Туркмении нет, глава правительства — сам президент. Примечательно, что сам Бердымухамедов-старший в 2006 году — на момент смерти президента Ниязова — тоже занимал пост вице-премьера.
То есть фактически Сердар уже стал заместителем отца, который отдал под контроль сына энергетический сектор Туркменистана, самый важный в местной экономике.
Карьера Сердара, которого туркмены уже давно называют «принцем» (кстати, его имя на туркменском означает «вождь»), резко пошла в гору после того, как его отец стал 15 лет назад президентом. Сердар начал свою активную «трудовую деятельность» в дипломатической службе в 2008-11 годах, когда он работал советником-посланником посольства в Москве, где заодно получал и дипломатическое образование, которого у него на момент назначения не было. Окончив Дипломатическую академию МИД России, он был направлен в Женеву — советником в постпредстве Туркмении при Представительстве ООН, куда Сердар приехал вместе с семьей, определив своих детей в одну из самых элитных школ Швейцарии. Затем он вернулся на работу в МИД Туркмении, где курировал внешнюю политику на европейском направлении, побывав депутатом и министром промышленности республики. После того как Сердар стал вице-премьером, он активизировал свою дипломатическую активность: в качестве председателя межправительственной комиссии работал с Россией, курировал экономическое сотрудничество с Японией, совершил несколько визитов в Китай и Узбекистан, что, безусловно, стало проверкой готовности партнеров Туркменистана принять Сердара в качестве будущего президента
14 февраля в Туркменистане официально началась предвыборная гонка, а сам день голосования назначен на 12 марта. Кандидаты пока не объявлены, известно лишь, что документы в ЦИК подал сын президента — Сердар. К слову, на последних выборах — в 2017 году — было зарегистрировано девять кандидатов.
Хотя полной определенности, что у Сердара получится пойти по стопам отца, пока нет, тем не менее ожидается, что ни во внешней, ни во внутренней политике изменения вряд ли произойдут, страна будет продолжать свою политику нейтралитета. Хотя Бердымухамедов-младший в качестве вице-премьера и участвовал в заседании ЕАЭС в Казани в мае 2021 года, Ашхабад вряд ли вступит в ближайшее время в ЕАЭС или ОДКБ. Бердымухамедов-старший сохранит должность спикера верхней палаты парламента, практически повторяя казахстанскую модель, когда над президентом будет «старший мудрый товарищ». Ожидается, что нынешний президент страны будет продолжать курировать всю общую политику, особенно внешнюю, «загрузив» сына прежде всего народно-хозяйственными вопросами, управлением экономикой, социальными вопросами. Фактически править будет Гурбангулы Бердымухамедов от имени сына, пока Сердар не «набьет руку» и не заставит себя уважать всех остальных акторов во внутренней и внешней политике. Транзит власти произойдет достаточно мягко и спокойно, никаких внутренних проблем с племенным фактором быть не должно.
В особых отношениях с Туркменистаном из крупных игроков больше всего заинтересованы Китай, Россия, Турция. И, конечно, США, особенно после потери своих региональных позиций с поспешным уходом из Афганистана. Поэтому Вашингтон, без сомнения, будет активно стремиться «влезть в доверие» к новому будущему президенту Туркменистана, используя для этого всю гамму уже известных своих инструментов – от наводнения различными НКО, до «супервыгодных» предложений от имени USAID, ЦРУ.
С учетом обладания 10% общемировых запасов голубого топлива, Туркменистан является весьма важной страной в обеспечении соседей газом, прежде всего Китая и Ирана. Но туркменский газ очень хотят получить и Турция, и Западная Европа. Правда, Ашхабад пока не может решить вопрос, как его лучше туда доставить: прокладывать трубу по дну Каспийского моря (для чего теперь нужно согласие всех стран Каспийского моря и любая из них может заблокировать этот вопрос по собственным различным причинам), или присоединиться к еще советскому газопроводу, который идет в Европу через Россию?
Что же касается Турции, то у нее, безусловно, есть свои расчеты на Туркменистан, как важное звено в возрождаемой Эрдоганом Османской империи — Организации тюркских государств. Однако вряд ли что у Эрдогана в этом плане получится, так как, несмотря на общую религию и тюркское происхождение, в этой стране существует культ президента, которому откровенно не нужны никакие «внешние» конкуренты.
Вместе с тем нельзя забывать, что Туркменистан – это весьма закрытое от внешнего мира государство, которое в некоторой степени можно сравнить с Северной Кореей: информация из страны поступает крайне скупо, практически только официальная и лишь по самым значимым поводам. О том, что в Туркменистане в последнее время были непростые времена в экономике, можно судить лишь по отрывочным сведениям в виде сообщений о гигантских очередях за хлебом, время от времени возникающих в разных городах республики.
За моделью преемничества власти в Туркменистана сейчас, безусловно, будут наблюдать во многих странах, особенно в Центральной Азии. В самой же этой стране ситуация, скорее всего, законсервируется на нынешнем уровне: Сердар будет набираться опыта управления государством под руководством отца, и, следуя его рекомендациям, вряд ли станет сильно менять внешнюю политику. Тем более что семейство главы республики нынешнее положение устраивает, в том числе и закрытость страны от внешнего мира. Скорее всего, такая ситуация будет продолжаться, по примеру Саудовской Аравии, до того момента, пока не умрет Гурбангулы Бердымухамедов, или пока Сердар не успеет замкнуть все местные кланы на себя, начав вести «самостоятельную политику».
Пока же сложно представить, чтобы внутренние или внешние риски оказали существенное влияние на продолжении линии Бердымухамедова-старшего.
Валерий Куликов, эксперт-политолог, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».
