В последние годы турецкая экономика входит в полосу длительного спада, обусловленного во многом растущими издержками текущей модели экономического роста. А вместе с ней заметно ухудшается и социально-политическая ситуация в стране, что вынуждает президента Эрдогана принимать подчас не самые популярные решения.
Как известно, с приходом к власти Партии справедливости и развития в начале 2000-х годов, Турция сделала ставку на стратегию ускоренного роста. В этих целях турецкое правительство пошло на резкое увеличение госрасходов и кредитование экономики, Центробанк долгие годы сохранял почти отрицательную ключевую ставку в целях поддержания высокой деловой активности. Дефицит бюджета и минусовое сальдо внешней торговли покрывались за счет заимствований, в результате внешний долг Турции, составлявший $104 миллиарда в 2000 году, сегодня уже превышает $400 миллиардов. Такая формула роста обеспечила быстрые результаты: с 2002 года ВВП Турции ежегодно демонстрировал средний рост в 5%, что позволило повысить уровень жизни в стране и превратить турецкий бизнес в драйвер развития.
Однако на фоне повышения процентных ставок в США летом 2018 года развивающиеся рынки (в том числе и турецкий) столкнулись с оттоком капитала. Для Турции это совпало еще и с введением экономических санкций США против турецких товаров, в результате чего турецкая экономика пережила первый масштабный валютный кризис (с менее чем 4 лир за доллар курс упал до почти 7 лир к августу 2018 года). Но, несмотря на тревожные сигналы на валютном рынке, турецкие власти не пошли на ужесточение денежно-кредитной политики, продолжая политику низких процентных ставок. В этих условиях президент Эрдоган долгое время выступал против повышения ключевой ставки, что оказало сильное влияние на турецкий Центробанк, отпугнуло иностранных инвесторов. В конце ноября 2021 года Центробанк снизил учетную ставку с 16 до 15%, в результате чего лира ускорила свое падение, что стало худшим показателем за последние 20 лет.
Сегодня экономика Турции переживает если не катастрофический, то поистине непростой период. Курс лиры неудержимо падает, сокращаются валютные резервы, стремительно растет внешний долг и уровень безработицы. Кроме того, на эти факторы наложились критические последствия пандемии. Как заявил министр казначейства и финансов Турции Нуреддин Небати, инфляция в Турции в феврале будет высокой и ожидается на уровне 40% годовых в течение нескольких месяцев. Но при этом он не исключил, что она может подняться до 50%. Однако независимые эксперты считают, что в реальности инфляция в стране гораздо выше, нежели ее показывают государственные службы в целях поддержки политического курса властей. Так, профессор прикладной экономики Университета Джона Хопкинса Стив Ханке подсчитал, что реальный уровень годовой инфляции в стране составляет 96%.
В этих условиях оппозиция призывает к отставке Эрдогана, а полиция возбуждает дела о подстрекательстве к митингам в соцсетях.
Используя имеющиеся властные рычаги, Эрдоган пытается «найти виновных» и произвести замены ряда ответственных чиновников правительства, в связи с чем он в последнее время слишком часто стал проводить перестановки в своей экономической команде. Так, турецкий лидер заменил трех управляющих центральным банком за последние 2,5 года и в декабре назначил нового министра финансов Нуреддина Небати. Еще одна важная перестановка в кабмине Турции произошла в апреле 2021 года, когда вследствие коррупционного скандала с должности главы минторга была снята Рухсар Пекджан и ее место занял Мехмет Муш. На днях президент Турции уволил главу национального статистического института Саита Эрдала Динчера после сообщений о напряженности между ними из-за данных по инфляции в стране, как сообщила Financial Times. Динчер пробыл на этой должности всего 10 месяцев, его место занял 40-летний Орхан Четинкая, являвшийся замглавы Агентства по банковскому регулированию и надзору (BDDK).
Как сообщает издание Cumhuriyet, еще несколько высокопоставленных турецких чиновников впали в немилость президента. В частности, та же участь, по данным издания, может постигнуть главу МИД Мевлюта Чавушоглу, министра культуры Мехмета Нури Эрсоя, министра здравоохранения Фахреттина Коджу и министра сельского хозяйства Бекира Пакдемирли. Издание уточняет, что изменения в кабинете министров, скорее всего, произойдут не сразу. Самой чувствительной при этом будет отставка Чавушоглу, на чье место уже прочат пресс-секретаря президента Ибрагима Калына.
Одновременно Эрдоган назначил нового министра юстиции Бекир Боздага, занимавшего пост главы минюста в 2013-2015 и 2015-2017 годах. Примечательно, что именно Боздаг был главой минюста республики во время попытки государственного переворота в 2016 году, сразу после которого власти Турции устроили чистки в госучреждениях. Более 130 000 служащих, в том числе 4 156 судей и прокуроров, а также 29 444 военнослужащих, были уволены с работы за предполагаемое членство в «террористических организациях» или причастность к ним, многие СМИ и НКО были вынуждены закрыться. Как отмечают правозащитники, проводившиеся репрессии могли использоваться руководством страны для подавления инакомыслия и захвата единоличной власти.
Согласно оценкам отдельных турецких СМИ, темпы, с которыми власти обвиняют людей во всевозможных преступлениях, снизились с тех пор незначительно — судя по всему, в преддверии президентских выборов 2023 года администрация Эрдогана начинает «копать» и под его наиболее сильных конкурентов. Так, в стране только в январе было задержано 51 подозреваемый в связях с запрещенной в стране организацией оппозиционного проповедника Фетхуллы Гюлена (FETO), которую Анкара обвиняет в попытке государственного переворота в июле 2016 года. Их аресты, как сообщает турецкая газета Hurriyet, произошли в ходе антитеррористической операции, проведенной оперативниками отдела полиции по борьбе с терроризмом и жандармерией в 28 районах столичной провинции. Как отмечается, все задержанные являются либо действующими, либо уволенными в запас военнослужащими, а также учащимися военных учебных заведений.
Указанная обстановка многочисленных репрессий весьма отрицательно сказывается на ситуации в среде военнослужащих турецкой армии, где за последнее время значительно возросло количество самоубийств, превышающее, даже по данным самого военного ведомства, боевые потери. Независимые же исследователи утверждают, что в действительности количество «подозрительных смертей» почти втрое больше. В общей сложности 82 человека в Турции покончили жизнь самоубийством вследствие массовых чисток после попытки государственного переворота 2016 года, сообщил Стокгольмский центр свободы (SCF) со ссылкой на данные расположенной в Брюсселе правозащитной группы «Солидарность с другими».
С учетом усилившегося в условиях проводимых властями репрессий значения национальной пенитенциарной системы, турецкое правительство в январе сообщило о выделении 2 млрд лир (порядка $150 миллионов) на строительство 36 новых тюрем. Решение было принято в рамках программы инвестирования в службы безопасности и разведки, запущенной с одобрения президента республики Реджепа Тайипа Эрдогана.
Наряду с этим в указанных условиях президент Эрдоган принял решение об усилении контроля над СМИ, анонсировав наказания для тех из них, которые распространяют контент, «наносящий ущерб ценностям» страны. В соответствующем заявлении глава республики отметил, что Турции необходимы меры по защите «национальной культуры» и борьбе с «вредным контентом», распространяемым письменно, устно или визуально в средствах массовой информации. Конкретных примеров подобных публикаций президент не привел. Он подчеркнул, что в отношении распространителей такого контента будут приниматься юридические меры, поскольку нельзя допускать явную или скрытую деятельность, направленную на «разрушение национальных и моральных ценностей». Однако репрессиям подвергаются не только СМИ, но и отдельные авторы: на прошлой неделе под арест попала известная журналистка Седеф Кабас, опубликовавшая критическое сообщение о президентском дворце в своем Twitter-аккаунте.
Владимир Одинцов, политический обозреватель, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».