Африка – обширный регион, богатый всевозможными ресурсами: если не считать знаменитые алмазные копи и углеводородные энергоносители, на континенте сосредоточены до 50% мировых запасов золота, 90% платины, кобальта, хрома и много других ископаемых, необходимых для современной промышленности. А огромное и бедное население превращает Африку в перспективнейший рынок сбыта и огромный источник рабочей силы. При этом практически все африканские государства имеют низкий уровень социально-экономического развития, что сильно ограничивает их политическую самостоятельность. Неудивительно, что Черный континент постоянно делят на сферы влияния мощнейшие мировые державы, постоянно нуждающиеся в ресурсах, пространстве и ограничении расширения конкурентов.
До середины XX в. Африка была разделена между европейскими колониальными державами, а потом, пока европейское влияние снижалось в ходе деколонизации, главное противостояние за Черный континент началось между США и Советским Союзом. Помимо веры в правильность своего видения дальнейшего пути развития для молодых африканских государств, обеими сверхдержавами двигали и более прагматические интересы: ни одна сторона не могла уступить Африку с ее ресурсами противнику, поскольку это означало бы чрезмерное усиление «противника».
В 1991 г. СССР распался, и его правопреемница – Российская Федерация на время вышла из большой геополитической игры, сосредоточившись на внутренних и региональных проблемах. Однако и Америке праздновать свое доминирование в Африке пришлось не долго: очень скоро в регионе начали стремительно усиливаться позиции Китая.
В последние десятилетия Китай прочно утвердился в списке лидирующих мировых держав и основных игроков в геополитической сфере. Принадлежность к таким державам автоматически обозначает необходимость отстаивать свои позиции по всему миру и участие в борьбе за сферы влияния. Поэтому вполне закономерно, что КНР включилась в борьбу за Африку. Освоение Черного континента для КНР стало одной из главных политических и экономических задач.
С 2000 г. Пекин работает одновременно со всеми африканскими государствами на полях Форума сотрудничества Китай-Африка (FOCAC): в тот год китайско-африканский товарооборот составил $10 млрд.
В 2009 г. Китай, опередив США, стал для Африки главным торговым партнером.
В 2015 г. на очередном саммите FOCAC китайский лидер Си Цзиньпин заявил, что КНР вложит в африканскую экономику $60 млрд.
В 2017 г. африканские инвестиции и достижения КНР получили защиту в виде китайской военно-морской базы, которая начала работу в Джибути – небольшом государстве на побережье Аденского залива, откуда лежит морской путь к Суэцкому каналу, через который осуществляется большая часть судоходства между Европой и Азией. То есть благодаря этой базе Китай получил военное присутствие не только в Африке, но и в районе стратегически важного морского коридора.
Несмотря на то, что в Африке для поддержки выгодных для США режимов и борьбы с терроризмом находятся десятки баз ВС США, по которым распределены тысячи американских военнослужащих, появление первой китайской базы стало важной вехой в истории китайско-африканских отношений и серьезным вызовом для Вашингтона.
Понимая, что в объемах инвестиций с Пекином ему соревноваться сложно, Вашингтон решил использовать против Китая пропаганду и стал всячески распространять мнение, что Пекин своими инвестициями якобы загоняет развивающиеся страны в долги, которые те не смогут выплатить, для того, чтобы в качестве оплаты забрать их экономическую и политическую независимость. В марте 2018 г. американский «Центр глобального развития» даже опубликовал доклад, где привел африканские страны, которым более всего угрожает долговой кризис из-за сотрудничества с КНР. С тех пор публикации о долговых ловушках Пекина стали постоянной частью американской антикитайской пропагандистско-идеологической кампании.
Однако большого эффекта американские предостережения не возымели: в сентябре 2018 г. в Пекине прошел новый саммит FOCAC, на котором лидеры африканских стран массово выразили поддержку китайскому проекту «Пояс и путь» (ПИП), призванному через транспортные системы объединить все участвующие в нем страны в единое экономическое пространство. Тогда Си Цзиньпин заявил, что КНР вложит в экономику африканских государств еще $60 млрд.
В 2018 г. китайско-африканский товарооборот превысил $200 млрд, что более чем в 20 раз больше, чем в 2000 г.
Китай прочно укрепился в Африке. За свои деньги он получает с Черного континента энергоносители, сельхозпродукцию, лес и т.д. Пользуясь дешевой рабочей силой, КНР строит в Африке многочисленные заводы. Также в рамках проекта ПИП, к которому присоединились уже практически все африканские государства, КНР создает в Африке континентальную систему автомобильных и железных дорог.
Таким образом, Африка превращается для КНР в промышленный центр, рынок сбыта, а также логистический центр: новые дороги, пересекающие континент с востока на запад, постепенно соединяют порты восточного и западного побережий и превращают Африку в перевалочный пункт для доставки китайских грузов, в том числе произведенных уже на африканской территории, в страны американского континента.
Впрочем, в последние годы судьба несколько раз улыбнулась силам, желающим скомпрометировать Пекин и ПИП: в 2019 г. возникли проблемы с железнодорожным проектом в Кении. Страна давно нуждалась в новой железной дороге, соединяющей столицу Найроби с портом Момбаса на восточноафриканском побережье. Ее построил Китай, выделивший на нее Кении кредит в размере $3,6 млрд. Дорога заработала в 2017 г. однако за два года она принесла гораздо меньшую прибыль, чем надеялось кенийское руководство. Тогда правительство Кении стало рассчитывать, что дорога начнет приносить серьезную прибыль, которая позволит расплатиться с КНР после того, как китайцы продлят ее до Южного Судана: эта страна довольно богата нефтью, но не имеет выхода к морю, и ее соединение с портом Момбаса, которое могло бы позволить начать оттуда морские поставки нефти в тот же Китай, простимулировало бы экономику всего региона и сделало бы новую железную дорогу более рентабельной. Однако в 2019 г. Китай отказался выделять деньги на продолжение дороги до Южного Судана, обосновав это отсутствием четкого плана использования средств. Перед Кенией замаячила угроза той самой «долговой ловушки».
Дополнительный удар по кенийской платежеспособности нанесла разразившаяся в начале 2020 г. пандемия COVID-19, из-за которой снизились пассажирские и грузовые перевозки по всему миру. В Кении стали распространяться панические слухи, что в оплату долга Китай заберет порт Момбаса, как это произошло в Шри-Ланке, которая была вынуждена отдать КНР в аренду на 99 лет свой порт Хамбантота. Такие опасения привели к тому, что в июне 2020 г. кенийский Апелляционный суд признал договор о строительстве железной дороги незаконным.
В ноябре 2021 г. Китай стал владельцем единственного международного аэропорта Уганды. Так получилось из-за того, что страна не смогла выплатить кредит в размере $207 млн, взятый у КНР в 2015 г.
Все эти события, как и рассчитывали американцы, нанесли определенный ущерб по репутации КНР в Африке и подтвердили их тезисы о китайских «долговых ловушках».
В конце ноября 2021 г. в столице Сенегала Дакаре состоялся новый саммит FOCAC. Участвовавший в мероприятии по видеосвязи Си Цзиньпин пообещал предоставить Африке 1 млрд доз вакцин от COVID-19 и прочую гуманитарную помощь, однако о многомиллиардных инвестициях уже не говорил. Возможно, это намек для африканских стран, что время щедрости прошло, и им всем пора готовиться отдавать долги. Также китайский лидер заявил, что КНР намерена помочь африканским странам в «зеленом переходе»: для этого она планирует способствовать снижению добычи в Африке угля и прекращению строительства угольных электростанций.
Возможно, эти события, немного омрачившие китайско-африканские отношения, связаны с пандемией COVID-19 и вызванным ею глобальным экономическим кризисом, который с трудом переживает даже такой экономический гигант, как Китай. Возможно, из-за этого КНР вынуждена снижать инвестиции в Африку и более жестко требовать от нее возвращения долгов. Однако, даже несмотря на эти сложности, позиции Китая в Африке по-прежнему очень прочны. И свое положение КНР укрепляет не только экономическими методами: в декабре 2021 г. западные СМИ с тревогой сообщили, что у Китая может появиться морская военная база на берегу Экваториальной Гвинеи. Там расположен китайский торговый порт, однако, по мнению западных специалистов, этот объект также подходит для ремонта и оснащения боевых судов. Если эти данные подтвердятся, значит, ВС КНР не только усилили свое присутствие в Африке, но и вышли в акваторию Атлантического океана, что уже является глобальным вызовом гегемонии США.
Петр Коновалов, политический обозреватель, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».
