Как известно, каждую весну и осень межкорейские отношения получают проверку на прочность, связанную с ежегодными совместными учениями США и Южной Кореи. Пхеньян давно критикует проведение южнокорейско-американских учений, называя их «репетицией вторжения на Север», в то время как Сеул и Вашингтон подчёркивают их регулярное проведение и оборонительный характер. Уровень обострения может разниться в зависимости от того, что отрабатывают американские и южнокорейские стратеги, но в любом случае мы сталкиваемся как минимум с обменом резкими заявлениями, а в тяжелых случаях журналисты начинают писать, что Корейский полуостров опять на грани войны.
2021 год не стал исключением, но за осенней ситуацией автор внимательно следил потому, что она была более серьёзным маркером состояния межкорейских отношений, чем восстановление линии связи.
Сами учения прошли без эксцессов в формате компьютерного моделирования и штабной игры, без действительного перемещения войск. Сеул и Вашингтон решили провести учения, сократив их масштабы из-за пандемии коронавируса. С 10 по 13 августа с помощью компьютерного моделирования прошла отработка действий в кризисных ситуациях, а с 16 по 26 августа — командно-штабные учения, также основанные на компьютерном моделировании без полевой подготовки. По словам депутата-консерватора Син Вон Сика, в учениях задействовано только 30% от численности войск, мобилизованных во время весенних учений в марте.
Как уже писал автор, в преддверии учений, 1 августа Ким Ё Чжон рассмотрела это мероприятие как «нежелательную прелюдию, которая серьёзно подрывает волю высших руководителей Севера и Юга, желающих увидеть шаг к восстановлению взаимного доверия, и которая ещё больше омрачает перспективы отношений между Севером и Югом». В ответ 3 августа представитель Пентагона Джон Кирби сделал заявление, в котором подчеркнул неизменность тесного сотрудничества РК и значение учений с точки зрения боеготовности и «противодействия существующей угрозе». Кирби подчеркнул, что все решения касательно совместных южнокорейско-американских военных учений будут приниматься только в тесном сотрудничестве с правительством РК. И специально добавил, что с южнокорейской стороны не поступало никаких запросов о приостановке, отмене или откладывании учений, хотя в самой Южной Корее это вызвало довольно серьёзную дискуссию.
Так, 74 депутата от Демократической партии подписали петицию, ходатайствуя о переносе учений. Как заявил один из главных лоббистов переноса учений депутат Соль Хун, «правительство должно максимально использовать это важное время, чтобы предоставить возможность возобновить межкорейский мирный процесс». Директор национальной службы разведки Пак Чи Вон добровольно появился на заседании Комитета Национальной ассамблеи по разведке и сказал законодателям, что он «понимает важность совместных учений, но возникла необходимость рассмотреть гибкий ответ для общей картины продолжения мирного импульса и денуклеаризации». Дескать, в случае проведения учений провокации КНДР неминуемы, вплоть до испытаний баллистической ракеты с подводной лодки. Это вызвало критику со стороны оппозиции, а депутат-консерватор Ха Тхэ Гён даже заявил что «шпионское агентство стало подчиняться Северу».
Как писала консервативная «Чунъан ильбо», «учения не могут служить разменной монетой для межкорейских переговоров». Впрочем, за то, чтобы учения прошли в соответствии с графиком, выступило и сколько-то представителей правящего лагеря, в том числе председатель Демократической партии Сон Ён Гиль: «Если между США и Севером начнутся ощутимые дискуссии или межкорейские переговоры будут полностью возобновлены, этот вопрос можно будет обсудить. Однако только в связи с восстановлением горячих линий связи отложить учения проблематично».
Правда, Мун Чжэ Ин занял более осторожную позицию и 4 августа якобы поручил министру обороны проконсультироваться с США о различных вариантах развития ситуации, — об этом журналистам сообщил «высокопоставленный представитель президента на условиях анонимности».
Общественное мнение тоже было расколото. 50,4% участников опроса, проведённого 6 августа агентством Realmeter, не были согласны с призывами отложить учения. За перенос учений высказались 45,3% респондентов.
Как на учения отреагировала КНДР? 10 августа в первый день учений Ким Ё Чжон снова выступила с довольно резким заявлением. Сестра лидера КНДР отметила, что агрессивный характер совместных учений не зависит от их масштаба и формы. Северокорейская политика администрации Джо Байдена, которая подразумевает дипломатическое взаимодействие и диалог без предварительных условий, в заявлении названа «не чем иным, как лицемерием и маскировкой амбиций военного вторжения». Так что «мир и безопасность на Корейском полуострове может обеспечить только реальная сила сдерживания, а не слова», и КНДР, как и ранее, будет отвечать добром на добро и силой на силу. «Мы будем придавать более мощный импульс дальнейшему укреплению абсолютной силы сдерживания для противодействия нарастающей с каждым днем военной угрозе со стороны США».
Попутно сестра вождя выразила «серьезное сожаление о предательском поведении южнокорейских правителей».
На следующий день 11 августа с еще более жесткой риторикой выступил заведующий отделом Единого фронта ЦК Трудовой партии Кореи Ким Ён Чхоль. «Власти Южной Кореи впали в бешенство – еще раз развернули военные учения, противником которых является наше государство, отворотившись от шанса поворота, который был уготовлен с трудом при единодушных ожиданиях внутри и вне страны. Тем самым они сами себя разоблачили, — выбрали союз с внешними силами, а не дружбу с соотечественниками, выбрали обострение, а не облегчение, конфронтацию, а не улучшение отношений». И раз так, то «и нам теперь следует принять более ясное решение согласно этому, чтобы они ежечасно чувствовали, какой опасный выбор они делали, к какому опасному кризису безопасности подходят они сами в результате неправильного выбора».
Тем не менее на момент написания этой статьи никаких ответных действий за вычетом жестких заявлений принято не было. Разве что с 11 августа Северная Корея не отвечает на телефонные звонки Южной Кореи по линиям связи и военным горячим линиям.
И хотя для Северной Кореи неприемлем сам факт учений, проведение которых нарушает межкорейские договорённости 2018 года, можно сказать, что на слова Пхеньян отвечает словами, а на действия – действиями.
Возможно, дело еще и в том, что стороны снова не смогли провести проверку полного оперативного потенциала (FOC), что является условием для передачи Сеулу контроля над своими войсками в условиях реальных боевых действий. Пандемия COVID-19 не позволяет выполнить данное условие уже второй год.
Правда, некоторые авторы полагают, что Ким Чен Ын хотел ответить жестче, но передумал. Северная Корея выпустила навигационное предупреждение для северо-восточных районов Восточного моря, которое действовало 15-16 августа. Подобные предупреждения обычно выпускаются перед запуском ракет или другими испытаниями оружия, чтобы предупредить суда об опасности захода в определённые районы, однако в течение указанного периода не производилось никаких пусков баллистических ракет или артиллерийских обстрелов.
Более того, встречалась информация о том, что личный борт Ким Чен Ына то ли вылетел из Пхеньяна в Вонсан, то ли летел, а затем развернулся. Понятно, что в данном районе находятся не только военные, но и промышленные объекты, и нельзя утверждать со 100% точностью, что Ким собирался проводить ракетный пуск, но в последний момент передумал. У этого могли быть иные цели и иные причины.
Иные эксперты планируют, что, в случае дальнейшего курса на обострение, Пхеньян сделает то, что устами Ким Ё Чжон обещал ещё в марте — откажется от подписанного межкорейского соглашения в военной сфере, окончательно похоронит межкорейский туристический проект в горах Кымгансан и распустит комитет по мирному объединению страны как знаковую организацию, занимающуюся подобной активностью со стороны КНДР.
Интересно иное. Вслед за КНДР прекращения учений потребовал Китай. С соответствующим заявлением выступил глава МИД КНР Ван И, который призвал США и РК воздержаться от любых действий, способных вызвать деструктивные последствия и привести к эскалации напряжённости на Корейском полуострове. Это довольно важный момент, поскольку ранее китайская сторона не высказывалась по поводу учений так открыто.
В Сеуле на это ответили, что китайские возражения являются «необычными». Дескать, большинство стран прекрасно осознают, что учения носят оборонительный характер и не представляют угрозу для окружающих.
11 августа посол КНР в Южной Корее Син Хаймин призвал к согласованным усилиям по укреплению мира на Корейском полуострове, назвав маневры самым ярким выражением враждебной политики США по отношению к КНДР и предупредив о серьезном кризисе безопасности.
В итоге можно сказать, что «осеннее обострение» прошло более спокойно, чем большинство иных. За жесткими заявлениями пока не следует действий, и северяне хорошо видят недостаток субъектности, который влияет на возможность Сеула принимать самостоятельные решения. Что же касается президента, то он, с одной стороны, кинул косточку сторонникам более примирительного курса в отношении Севера, с другой — провёл учения, пусть и в сильно сокращённом формате, тем то более что пандемия коронавируса является хорошим оправданием тому, почему не произошло ничего большего.
В остальном автор надеется, что следующая весна пройдёт в похожем формате и как на фоне пандемии, так и на фоне острой политической борьбы в преддверии президентских выборов 9 марта 2022 года, демократическая партия будет стараться не искать себе лишних проблем. А значит, неформальная «пауза, существующая на корейском полуострове с конца 19 года», будет продолжаться. Конечно, это хуже, чем деятельные шаги двух Корей навстречу друг другу, но их вероятность невысока. Зато «пауза» значительно лучше, чем возможное обострение.
Константин Асмолов, кандидат исторических наук, ведущий научный сотрудник Центра корейских исследований Института Дальнего Востока РАН, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».
