Опубликованная в середине июля с. г. министерством обороны Японии (англоязычная) содержательная “выжимка” исходного (на 500-х страницах) документа под названием White Paper: Defense of Japan позволяет судить о состоянии и трансформации политики одной из ведущих азиатских держав в этой важной сфере государственной деятельности.
Данный документ, в частности, выполняет функцию концептуальной базы запроса МО в парламент страны на предмет финансового обеспечения тех расходов на последующий финансовый год, которые потребуются для решения задач, сформулированных в очередной “Белой книге по обороне”. Ранее в НВО рассматривался отправленный в парламент проект оборонного бюджета Японии на 2021 фин. год.
Отметим, что сочетание слов “сфера обороны” и “Япония” провоцирует не слишком позитивные (хотя и понятные) эмоции исторического плана. Но их крайние проявления, например в виде мема о “возрождении японского милитаризма”, сегодня и, видимо, в ближайшей перспективе останутся явным преувеличением.
Обычно в процессе поиска ответа на вопрос, кто и как “милитаризируется”, сравнивают оборонные бюджеты. Тоже достаточно условный параметр, поскольку при этом остаются без ясного ответа другие важные вопросы, связанные, например, с качеством использования средств, выделяемых военному ведомству. Также далека от совершенства оценка реальных количественных затрат государства, измеряемых, как правило, в долларах.
Тем не менее нельзя отрицать, что никогда в послевоенном прошлом и до сих пор бюджет МО Японии не выходил за границы 1% ВВП. У других значимых игроков этот параметр в разы больше и этот факт никак не согласуется с подозрениями о “милитаризация” Японии. Хотя абсолютная цифра её ежегодных оборонных расходов в 50 млрд долл. предоставляет стране с высокоразвитой промышленностью немалые возможности в сфере военного строительства. Но такую страну нельзя упрекать в том, что она не умеет качественно работать.
Не забудем также о сохраняющейся (в некоторой степени) “институциональной” специфике как военного строительства Японии, так и облика и её вооружённых сил. Последние, кстати, до сих пор обозначаются эвфемизмом “Силы самообороны” (на английском языке Self—Defense Forces, SDF). Указанная специфика обусловлена ограничениями, прописанными в статье 9 национальной конституции, действующей с 1947 г. и не претерпевшей с тех пор никаких изменений.
В частности, указанные ограничения предопределили односторонний характер американо-японского военно-политического союза. В его рамках США обязаны всеми способами (включая использование ядерного оружия) защищать Японию. В то время как последняя и могла бы оказать своему союзнику существенную военную помощь (в случае нападения на него), но не имеет на это права. Данный дисбаланс в отношениях с основным азиатским союзником (впрочем, как и с европейскими) вызывал особо негативные эмоции у предыдущего президента США. Между прочим, ныне действующая конституция Японии была фактически написана в штабе американских оккупационных сил.
Всё те же ограничения, а также упомянутый характер союза с США продолжают отражаться на облике и выполняемых задачах японских ВС, которые в основном нацелены на решение оборонительных задач. В то время как выполнение превентивно-наступательных операций возлагается в основном на ВС США.
Однако такое распределение обязательств участников двустороннего военно-политического альянса давно вызывает (понятное) недовольство у его старшего участника, требующего их “выравнивания”. Именно Вашингтон стоит за инициированным в начале нулевых годов ползучим процессом размывания “антивоенного духа” действующей конституции Японии и придания SDF облика полноценных ВС. Чему, заметим, до сих пор противится население страны, обнаружившее, что амбициозных национальных целей, оказывается, можно добиваться и не круша соседям рёбра.
Как бы то ни было, но в рамках указанного выше процесса SDF всё чаще начинают обозначать своё присутствие далеко за пределами территории страны. Например, в приобретающих критическую важность Южно-Китайском море, акватории Индийского океана в целом и в зоне Персидского залива в особенности.
О необходимости выноса географии ответственности SDF за национальные границы достаточно прозрачно говорит нынешний министр обороны страны Н. Киси (младший брат бывшего премьер-министра С. Абэ).
Описывая во вступительной статье к обсуждаемой “Белой книге по обороне” военно-политическую ситуацию, складывающуюся вокруг Японии, Н. Киси обозначает главный источник озабоченностей её руководства, которые связываются с “продолжающимися односторонними попытками Китая изменить статус-кво в Восточно-и Южно-Китайских морях, почти ежедневным появлением китайских пограничных кораблей в территориальных водах вокруг принадлежащих Японии островов Сенкаку”. За Китаем следует другой традиционный источник военно-политических проблем МО страны в лице КНДР с её ракетно-ядерной программой.
Индо-Тихоокеанский регион назван “жизненно важным” не только для Японии, но и мира в целом. Между тем различного рода вызовы безопасности в ИТР диктуют, как полагает Н. Киси, необходимость укрепления обороноспособности Японии и расширения её роли на внешней арене. Данный пассаж сопровождается важной уточняющей ремаркой о том, что делать это следует “в тесной кооперации со странами, которые разделяют наши фундаментальные ценности”.
Далее позволим себе уже собственные комментарии к этим, как представляется, ключевым исходным тезисам обсуждаемого документа. И прежде всего вновь укажем на возрастающую значимость событий происходящих в последнее время в субрегионе Юго-Восточной Азии, в которые во всё большей мере и всесторонне вовлекается Япония.
Именно ЮВА оказывается сегодня в центре дипломатической активности ведущих мировых игроков, борющихся за преобладающее влияние на расположенные здесь страны. Только что в данном субрегионе побывал министр обороны США Л. Остин, которого (в режиме видеоконференции) сменил госсекретарь Э. Блинкен. В конце августа сюда же (конкретно в Сингапур и Вьетнам) отправится вице-президент К. Харрис.
Все они стараются не отстать от министра иностранных дел КНР Ван И, длинный перечень мероприятий которого в ЮВА пополнился в начале августа с. г. видеоконференцией с коллегами из АСЕАН.
Что касается Японии, то в качестве главного инструмента обеспечения интересов в ЮВА (и на мировой арене в целом) она до сих пор использует экономический потенциал страны (третий в мире). Однако всё более заметным становится и её военное присутствие в субрегионе, которое можно назвать “исторически традиционным”. В настоящее время МО Японии готовится принять участие в самой масштабной за многие годы военной демонстрации в Южно-Китайском море. В целях, которые определяются устоявшимся мемом (одним из центральных и в обсуждаемом документе) “Обеспечение свободы и открытости в ИТР” (Free and Open Indo—Pacific, FOIP).
В ЮКМ на этот раз намерены собраться едва ли не все основные участники “Запада”. В частности, сюда движется авианосная ударная группа Соединённого Королевства, в которую входят эсминец и эскадрилья истребителей F-35 США, а также фрегат Нидерландов. В начале августа проводила в ЮКМ немецкий фрегат неугомонная министр обороны ФРГ А. Крамп-Карренбауэр.
И вся эта военная суета организуется в целях обеспечения в ЮКМ упомянутой FOIP. Которой “угрожает” ясно, кто. Не хотелось бы увидеть среди участников предстоящих военных сборов в ЮКМ Индию, упоминаемую Н. Киси в числе тех стран, вместе с которыми Япония намерена содействовать поддержанию всё тех же “свободы и открытости”.
В Китае, конечно, не оставили без внимания новую “Белую книгу по обороне” страны, с которой у него почти всегда в прошлом были непростые отношения и сегодня их политическая компонента, что называется, “оставляет желать”. Оживлённая дискуссия, в частности, разгорелась по поводу оригинальной иллюстрации, впервые размещённой на обложке данного документа. Его составители поспешили пояснить, что изображённый на картинке древний воин не вооружён, а его руки заняты поводьями скакуна. Символизируя тем самым силу, но одновременно и отсутствие агрессивных намерений.
Едва ли подобные разъяснения полностью сняли в КНР настороженность в связи с опубликования очередной “Белой книги по обороне” Японии. Поскольку, например, в тексте документа упоминается ситуация вокруг Тайваня как один из источников озабоченностей японского военного ведомства.
Что касается России, то применительно к ней в данном документе упоминаются факт технологической модернизации её вооружённых сил, “проблема Северных территорий” и развивающееся военное сотрудничество с КНР.
В заключение отметим, что, как и любая страна, Япония имеет право на обладание вооружёнными силами. Которые являются одним из инструментов в руках (ответственного) политического руководства в процессе отстаивания национальных интересов.
Обычно разного рода проблемы возникают, когда в иерархии государственного управления данный “инструмент” перемещается на самый верхний уровень и начинает решающим образом влиять на вопрос, что важно для страны, а что нет. Именно это и произошло в той же Японии 30-х годов прошлого века, к которой тогда вполне подходило определение “милитаристская”.
Чего не наблюдается в нынешней Японии и пока не просматривается, почему такое могло бы случиться в обозримом будущем.
Владимир Терехов, эксперт по проблемам Азиатско-Тихоокеанского региона, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».