На очередной встрече министров иностранных дел стран-участниц ШОС (прошедшей 13-14 июля с. г. в столице Таджикистана Душанбе) обсуждалась главным образом Афганская проблема, уровень неопределённости которой (и опасности для соседей) резко повышается в связи с ускоренным уходом из этой страны остатков воинских контингентов США и некоторых стран НАТО.
По понятным причинам на переговорах в Душанбе не были представлены три заинтересованных и значимых (прямых или косвенных) участника Афганской проблемы, каковыми являются те же США, ЕС и Турция. Для изложения мнения которых было заранее запланировано (на 15-16 июля, то есть сразу за мероприятием в Душанбе) проведение в столице Узбекистана Ташкенте международной конференции “Центральная и Южная Азия: региональная взаимосвязанность, вызовы и возможности”. Что позволило принять в ней участие представителям (министрам иностранных дел) и тех стран, которые только что обсуждали ту же проблему в Душанбе.
Значимость ташкентскому мероприятию придавал также более высокий (по сравнению с душанбинским) уровень некоторых из его участников. Хозяин конференции (Узбекистан) и “виновник” региональной турбулентности (Афганистан) были представлены президентами, Пакистан – премьер-министром. От имени США в Ташкенте выступал специальный представитель президента З. Халилзад (афганец по происхождению), от ЕС – руководитель внешнеполитической службы данной организации Ж. Боррель, от Турции – министр иностранных дел М. Чавушоглу.
Пожалуй, одним из наиболее примечательных итогов ташкентской конференции стало образование новой площадки “Узбекистан-США-Афганистан-Пакистан” с целью, как заявлено в пресс-релизе узбекского МИД, “расширения региональной взаимосвязанности”.
Отметим в связи с этим несколько моментов. Во-первых, подобных площадок, так или иначе завязанных на Афганскую проблему, уже непросто сосчитать. С 2019 г. действует, например конфигурация с участием тех же Афганистана и Пакистана плюс КНР.
Во-вторых, сам факт участия представителя США (совсем не относящихся к указанному региону) как в работе ташкентской конференции, так и в формировании упомянутой четырёхсторонней конфигурации означают, что, выводя войска с территории Афганистана, Вашингтон намерен сохранить возможности влияния на развивающуюся здесь ситуацию. Чему свидетельством является маршрут поездки З. Халилзада. Перед прибытием в Ташкент спецпосланник американского президента сделал промежуточные остановки в Катаре, где в последние годы проходили его же встречи с представителями Талибана (запрещён в России), и Пакистане, который является одним из главных участников всего происходящего на территории Афганистана.
В-третьих, отсутствие в упомянутой конфигурации Индии, КНР и РФ (впрочем, Москве от Ташкента последовало приглашение присоединиться), которые тоже плотно вовлечены в Афганскую проблему, свидетельствуют, что в планы Вашингтона вряд ли входит её позитивное разрешение. В США, видимо, вообще пока отсутствует сколько-нибудь продуманная стратегия в данном регионе и всё пока ограничивается соображениями в стиле “как-то здесь останемся, а там посмотрим”.
Что может оказаться источником серьёзных проблем. На авторский взгляд, лучшим вариантом был бы полный уход отсюда США. Ибо попытки Вашингтона в каком-то виде здесь остаться лишь повышают уровень неопределённости относительно характера развития региональных процессов.
Вряд ли сегодня возможно каким-либо образом совместить прямо противоположные (в целом и в частностях) интересы Вашингтона и его ныне главного геополитического оппонента в лице Пекина.
Сегодня те же талибы, уже вышедшие на границу с КНР, рассматриваются Пекином в качестве серьёзного источника угроз ситуации в СУАР. Несмотря на заверения со стороны представителей Талибана об отсутствии намерения какого-либо вмешательства в дела данного Автономного района КНР.
В этом плане обратил на себя внимание факт подрыва 14 июля автобуса с китайскими инженерами и рабочими в пограничной с Афганистаном пакистанской провинции Хайбер-Пахтунхва (являющейся территорией базирования “пакистанского крыла” движения Талибан), который стал предметом телефонного разговора премьер-министров обеих стран. Атаки на сотрудников КНР, работающих на различного рода пакистанских объектах, не редкость, но эта последняя стала самой кровавой (погибли 9 китайцев и 4 пакистанца) за многие годы.
Как данный теракт в соседнем Пакистане, так и “отдельные эксцессы” в ходе продвижения талибов по территории самого Афганистана актуализируют в очередной раз крайне важные с практической точки зрения вопросы: что на самом деле скрывается за обобщённой вывеской “Талибан”? Существует ли внутри него нечто похожее на централизованное управление? Чего стоят подписи, сделанные от его имени под некими договорными обязательствами.
Тем не менее отсутствие представителей движения Талибан (запрещённого, ещё раз напомним, в России) на мероприятиях как в Душанбе, так и в Ташкенте вряд ли можно рассматривать в качестве позитивного факта. Хотя бы потому, что, судя по разным сообщениям, талибы уже контролируют порядка 80-90% территории страны и находятся в непосредственных окрестностях крупнейших городов, включая столицу. Их захват не происходит, видимо, по единственной причине: руководство Талибана хочет выглядеть вполне договороспособным партнёром в отношениях всё с теми же участниками душанбинских и ташкентских мероприятий.
Каковую оно продемонстрировало во время последней встречи с представителями кабульского правительства в Тегеране (7 июля) и в Москве с руководством российского МИД (9 июля). Такую же договороспособность им необходимо будет проявить в ходе предстоящих межафганских переговоров в Катаре.
Что касается дискуссий, которые проходили на полях и в ходе самой конференции в Ташкенте, то в первую очередь обратили на себя внимание российско-китайские переговоры министров иностранных дел С.В. Лаврова и Ван И, а также оживлённая полемика, возникшая в треугольной конфигурации из представителей Афганистана, Индии и Пакистана. В ходе произошедшей с участием последних дискуссии в очередной раз вышли на поверхность основные (скрытые и явные) сложности, существующие в отношениях между ними.
Примечательным также представляется факт телефонного разговора между президентом Афганистана А. Гани и китайским лидером Си Цзиньпином, состоявшимся сразу по окончании конференции в Ташкенте. Председатель КНР выразил “твёрдую поддержку усилиям афганского правительства по защите национального суверенитета, независимости и территориальной целостности”, а также приветствовал политический диалог (на базе принципа “Афганистан принадлежит афганцам”) с оппонентами официального Кабула.
По итогам прошедшей в Ташкенте конференции её участники приняли достаточно общего характера Совместное заявление. В части, затрагивающей обсуждаемую здесь проблему, в данном документе отмечается “роль Афганистана как “регионального моста” для соединения Центральной и Южной Азии”, а также делается призыв “к содействию экономическому развитию ИРА посредством реализации общих региональных проектов в мирохозяйственных связях”.
Как говорится, эти бы слова — да Богу в уши. Что же касается стран, так или иначе вовлечённых в Афганскую проблему, то, чтобы “не оплошать”, им всем требуется тщательно продуманная, то есть внутренне не противоречивая стратегия.
Владимир Терехов, эксперт по проблемам Азиатско-Тихоокеанского региона, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».
