Ряд событий последнего времени с участием КНР, Японии и Индии позволяет вновь обратиться к теме возрастания влияния этих трёх ведущих азиатских стран на характер развития ситуации в Индо-Тихоокеанском регионе.
Данный факт приобретает особую значимость на фоне продолжающегося процесса сокращения роли США в мире в целом и в данном регионе в частности. Что, кстати, соответствует национальным интересам страны. То есть данный процесс носит вполне объективный характер, не зависящий от политической риторики о “возвращении” (куда-то и зачем-то) очередной американской администрации.
Свидетельством чему служат её собственные заявления об отказе от сценариев силового вмешательства во внутриполитические пертурбации других стран, о продолжении курса прежней администрации на военный уход из Афганистана и в целом сокращении американского военного присутствия в регионе Большого Ближнего Востока.
Что касается “возвращения Америки” в Европу, то возникающие при этом проблемы видны уже невооружённым глазом. Например, в связи с противоречивыми сигналами из Вашингтона по поводу проекта СП-2. Ибо ценой вопроса является не столько сам этот проект и вообще (псевдо)проблема “российского вызова”, сколько отношения с Германией – ведущей европейской страной. А следовательно, в указанную “цену” входит и вполне вероятная проблематизация НАТО, то есть главного инструмента сохранения военно-политического присутствия США в Европе.
Вряд ли претерпит существенные изменения торгово-экономическая (весьма обширная) сфера евро-атлантических отношений. Но это уже совсем другой их формат, в корне отличный от того, что было в течение всего периода холодной войны.
Пока не просматриваются подобного рода подвижки в отношениях США с ключевыми азиатскими союзниками. Главным образом потому, что в Азии располагается ныне основной геополитический оппонент США в лице КНР. Поэтому прикладываются усилия к тому, чтобы, во-первых, укрепить давно заключённые здесь двусторонние союзнические отношения, а также, во-вторых, создать в ИТР нечто похожее на многосторонний (азиатский) аналог НАТО.
Ключевым союзником США в регионе остаётся Япония, которой Вашингтоном отводится не менее важная роль и в (гипотетическом) “азиатском НАТО”. В качестве своего рода закваски такого военно-политического союза рассматривается нынешняя форумная “Четвёрка” в составе США, Японии, Индии и Австралии, первый видеосаммит которой состоялся 12 марта с. г.
Вновь отметим, что и данное мероприятие не развеяло тот плотный туман, который изначально окружает перспективу появления в регионе полноценного многостороннего военно-политического союза антикитайской направленности. Главным образом потому, что сегодня в азиатских странах нет более или менее общего восприятия КНР в качестве источника угрозы национальным интересам. В этом заключается принципиальное отличие от ситуации в Европе периода холодной войны. При том что у Пекина имеются разного уровня значимости проблемы в отношениях почти со всеми соседями. Главным образом в связи территориальными спорами, истоки которых располагаются как в относительно недавней, так и в достаточно отдалённой истории. Подобного рода проблемы могут быть решены только на базе доброй воли непосредственно вовлечённых сторон и вряд ли в рамках сложившегося к настоящему времени международного права.
Это иллюстрируется нулевой значимостью решения Арбитражного суда в Гааге лета 2016-го года относительно претензий КНР на владение 80-90% акватории Южно-Китайского моря. Оно никак не повлияло на сложную ситуацию в субрегионе Юго-Восточной Азии, но может быть использовано неким “решателем проблем” в качестве правового обоснования использования здесь силы.
Пока здесь главным (внешним, что важно подчеркнуть) таким “решателем” выступает Вашингтон. Но в последнее время к нему зачем-то собрались присоединиться некоторые из европейцев. Что продолжает удивлять, ибо совершенно непонятно, зачем европейцы набивают портфель собственных проблем, влезая с головой в муравейник (без них растревоженный), который расположен на другой стороне глобуса.
При том что не просматривается (ни сейчас, ни в ближайшем будущем) никаких угроз торгово-экономическим связям со странами ЮВА, Китаем, Японией, Южной Кореей… То есть в той сфере, в которой столь преуспела послевоенная Европа и чем обусловлен её нынешний авторитет на международной арене. И в чём не менее преуспела послевоенная Япония. Однако её возрастающее присутствие в ИТР совсем не удивляет. Ибо Япония является неотъемлемым и одним из важнейших элементов данного региона.
Европа и США здесь тоже вполне могут присутствовать. Но скорее в качестве гостей (званых, что важно подчеркнуть), но никак не хозяев. Да ещё страдающих от очевидно завышенной самооценки, следствием чего является их нынешняя нелепая поза учителей в сфере “прав человека”. Впрочем, занимаемая в совершенно понятных политико-прикладных целях.
А вот Японию исключить из ИТР (и ЮВА) не удастся, если бы она этого даже сама захотела. В этом плане примечательной оказалась состоявшаяся 30 марта в Токио вторая (после 2015 г.) японо-индонезийская встреча в формате “2+2”, то есть с участием министров иностранных дел и обороны. Судя по комментариям её итогов, стороны нашли взаимопонимание по широкому кругу вопросов.
Индонезия является одной из основных стран ЮВА и регионального объединения АСЕАН, за влияние на которое борются ведущие мировые игроки. Все без исключения члены АСЕАН стремятся выйти за формат объектов игры “больших игроков” и тем или иным образом позиционироваться по отношению к каждому, никого из них особо “не обижая”. Ибо себе дороже.
В этом плане вполне органично смотрелась поездка министра иностранных дел той же Индонезии Р. Марсуди по маршруту Токио-Пекин. В ходе состоявшихся переговоров гостьи с китайским коллегой Ван И обсуждался (не менее широкий) круг вопросов: от кооперации в сфере борьбы с пандемией SARS—CoV-2 до проблематики обеспечения безопасности в ЮВА.
Отметим во внешней политике Китая примечательную тенденцию, проявившуюся относительно недавно, направленную на снижение в ней уровня пресловутой “напористости” (assertiveness) при всё более определённом стремлении к развитию взаимовыгодных отношений с соседями. Без чего невозможны как успех в реализации ключевого китайского проекта Belt and Road Initiative, так и выполнение крайне непростой роли глобальной державы, интересы которой далеко выходят за рамки неких локальных неурядиц и конфликтов.
В этом плане трудно переоценить позитивную значимость факта остановки и возможного обращения вспять одного из самых серьёзных за последние десятилетия конфликта КНР с Индией, то есть с одной из участниц обозначенного выше регионального стратегического треугольника.
С Японией пока всё смотрится значительно сложнее. Особенно после состоявшихся в середине марта американо-японских переговоров в формате “2+2”, продолжением и развитием которых станет предстоящий визит в США премьер-министра Японии Ё Суги. Записанные по итогам первого мероприятия обязательства Вашингтона относительно островов Сенкаку/Дяоюйдао были выданы Токио, конечно, “не просто так”. Они могут оказаться цепями, сковывающими свободу маневрирования Японии на пространстве региональной политики. Как это случилось несколько лет назад, когда инструмент выдачи таких обязательств был использован Вашингтоном в целях срыва процесса налаживания отношений Токио с Москвой.
Впрочем, сохраняется и позитивный для японо-китайских отношений фактор подписания в конце прошлого года (после многолетних переговоров) “Всеобъемлющего регионального экономического партнёрства” (Regional Comprehensive Economic Partnership, RCEP) с участием 15-и стран ИТР, главными из которых являются КНР и Япония. Отметим, впрочем, и негативный момент переговорного процесса на данную тему, обусловленный выходом из него в последний момент Индии.
Не менее важным для японо-китайских отношений может оказаться реализация заявленного недавно Пекином намерения присоединиться к другому, возглавляемому Японией (и тоже “всеобъемлющему”), региональному объединению Comprehensive and Progressive Agreement for Trans-Pacific Partnership (CPTPP), который включает в себя 11 стран всё того же ИТР.
Вновь отметим, что если многочисленные региональные проблемы вообще подлежат разрешению, то только при возрастающем участии трёх ведущих региональных держав, образующих региональную стратегическую конфигурацию “Китай-Япония-Индия”. Помогать её участникам советами и делами следует только по их же (совместной) просьбе.
Просматриваются нюансы в позициях каждого из них относительно приобретающей всё большее значение ситуации в Мьянме, одной из стран ЮВА и члена АСЕАН. Но никто из упомянутой тройки не впадает в истерику о “преступлениях военной хунты”, в которой практически сразу и дружно (после известных событий в этой стране) оказались все основные западные столицы. Напротив, пресса ведущих азиатских стран обращается к весьма сложной истории и нынешнему состоянию Мьянмы с целью разобраться в причинах случившегося в этой стране 1 февраля с. г.
Было бы очень уместным и своевременным некое коллективное обращение Азии к упомянутым столицам: “Ребята (а также девчата)! Забудьте старо-колониальное и займитесь нынешними собственными проблемами. У вас их не меньше и они не менее серьёзны. А со своими мы разберёмся сами, то есть на этот раз без вас”.
Добавим от себя к такому (гипотетическому) обращению: в Азии формируются свои “решатели” региональных проблем.
Владимир Терехов, эксперт по проблемам Азиатско-Тихоокеанского региона, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение»