Состоявшийся 12 марта с.г. первый видеосаммит стран-участниц так называемой “Четвёрки” (Quad), включающей в себя США, Японию, Индию и Австралию, безусловно относится к событиям первостепенной значимости современного этапа “Большой мировой игры”. Поскольку данная конфигурация рассматривается её инициатором США в качестве закваски процесса формирования полноценной военно-политической организации, нацеленной на решение приблизительно тех же задач, которые в течение всей холодной войны выполнял НАТО.
Тогда эта последняя занималась сдерживанием главного геополитического оппонента в лице СССР. Будущий “Азиатский НАТО”, базой которого, по замыслу, должна послужить “Четвёрка”, тоже предназначается на решение задач сдерживания. Но уже нового “главного источника глобальных угроз” в лице Китая. Именно на него с разной степенью откровенности указывают пальцем все участники “Четвёрки”, когда приходится отвечать на вопрос, “зачем всё это затевается”.
Находившийся почти всё время с момента зарождения (в 2007 г.) в состоянии амнезии проект “Четвёрки” с конца 2019 г. стал подавать признаки жизни и всё чаще предоставляет поводы для его обсуждения при анализе текущего состояния мировой политики. Едва ли будет преувеличением сказать, что дальнейшая судьба данного проекта становится одним из её ключевых вопросов.
НВО регулярно обращается к теме “Четвёрки” и последний раз в связи с конференцией руководителей МИД стран-участниц, состоявшейся 18 февраля. К её главным результатам следует отнести появление признаков институализации данной конфигурации. Речь идёт о придании регулярного характера встречам министерского уровня. Первым же заметным совместным мероприятием “Четвёрки” оказалось проведение в сентябре 2020 г. совместных военно-морских учений “Малабар”, которые с начала 90-х годов имели главным образом двусторонний американо-индийский формат.
И всё же признаком того, что “Четвёрка” нацеливается на нечто большее по сравнению с нынешним форумом, оказалось принципиальное решение предпоследней министерской встречи в Токио (от 6 октября 2020 г.) о проведении первого саммита стран-участниц. Его конкретная дата, 12 марта с. г., была обозначена во время телефонного разговора премьер-министров Индии и Японии, состоявшегося тремя днями ранее.
Прежде всего обратим внимание на сам факт очередного контакта лидеров двух из четырёх участников “Четвёрки”. Который вписывается в общую тенденцию японо-индийского сближения, обозначившуюся давно, но очевидным образом вышедшую на политическую поверхность с приходом в 2014 г. к власти в Индии правительства Бхаратия джаната парти во главе с нынешним премьер-министром Н. Моди.
Один из основных мотивов этого процесса определяется всем тем геополитическим содержанием, которое сегодня вкладывается в слово “Китай”, присутствовавшее и в данном разговоре. Парировать вызов со стороны КНР, реальность которого, однако, не обсуждается и рассматривается как данность, Токио и Дели намереваются как в двустороннем формате, так и в составе “Четвёрки”.
В ходе упомянутого разговора лидеров Индии и Японии этот “вызов” был обозначен через устоявшийся мем-пароль, который неизменно произносится в ходе разного рода контактов участниками данной конфигурации: “Свобода и открытость Индо-Тихоокеанского региона”. Прозвучал он и на первом саммите “Четвёрки”.
В ходе разговора Н.Моди – Ё.Суга затрагивалась также сфера обороны и безопасности, как одна из главных в комплексе двусторонних отношений. В связи с этим обратим внимание на (тоже телефонный) разговор министров обороны Р. Сингха и Н. Киси, состоявшийся 22 декабря прошлого года, во время которого указанная “сфера” обсуждалась более подробно и конкретно. В частности, как одно из свидетельств её развития отмечался факт проведения упоминавшихся выше учений “Малабар”.
На следующий день после того, как Н.Моди и Ё.Суга обозначили дату проведения видеосаммита “Четвёрки”, о готовности участвовать в нём было заявлено от имени премьер-министра Австралии С. Моррисона и президента США Дж. Байдена.
Первое, что следует отметить по итогам его проведения, сводится к всё той же констатации отсутствия видимых признаков (по крайней мере на ближайшую перспективу) появления полноценной военно-политической конфигурации регионального масштаба. Усилия сторон пока сосредоточиваются главным образом на борьбе с КНР (и РФ) в области “вакцинной дипломатии”. То есть предполагается каким-то образом исправить последствия того провала в сфере борьбы с пандемией SARS—CoV-2, который очевидным образом продемонстрировали страны обобщённого “Запада”.
Придание “Четвёркой” первоочередной значимости “вакцинной дипломатии” вполне понятно, ибо упомянутые последствия могут иметь самые серьёзные (сегодня едва ли полностью предсказуемые) политические последствия. Накануне обсуждаемого саммита высказывалась озабоченность ростом влияния КНР и РФ в странах третьего мира как следствие успехов в борьбе с коронавирусной пандемией. Для парирования данной “угрозы” предполагается нацелить близкую указанным странам Индию. Схема действий, которые члены “Четвёрки” намерены при этом предпринять, представлена в японской The Yomiuri Shimbun.
Участники прошедшего саммита договорились произвести до конца 2022 г. порядка одного миллиарда доз противокоронавируснй вакцины. В целом похвальное намерение, но оставляющее всё же грустное впечатление от политических “тараканьих забегов” по крайне неподходящему поводу. Неужели мир настолько испорчен, что его не в состоянии вразумить даже (“откуда-то посланное”) общее для всех грозное предупреждение в виде SARS—CoV-2?
Ещё одна тема заняла важное место в ходе состоявшегося саммита “Четвёрки”. Речь идёт об инициированной ещё предыдущей американской администрацией так называемой проблеме обеспечения безопасности “цепочки поставок” в тех или иных технологических процессах. При этом чаще всего подразумеваются редкоземельные металлы (играющие ключевую роль в современных передовых технологиях), в поставках которых на мировые рынки КНР является почти абсолютным монополистом.
Якобы уже наблюдавшиеся ранее прецеденты угроз использования Пекином “РЗМ-оружия” связываются, в частности, с периодом обострения японо-китайских отношений осени 2012 г., когда правительство Японии “выкупило” у некоего “владельца” спорные острова Сенкаку/Дяоюйдао. Настороженную реакцию западных оппонентов КНР вызвали и планы по модернизации всей отрасли добычи РЗМ, ныне являющейся одним из основных источников загрязнения окружающей среды Китая – крайне актуальной для него проблемы.
Но, повторим, главным итогом состоявшегося саммита “Четвёрки” следует считать то, что он не сформировал сколько-нибудь весомых признаков появления в обозримой перспективе нечто похожего на “Азиатское НАТО”. Пока “Четвёрка” остаётся тем, чем она и была в момент зарождения во второй половине нулевого десятилетия, а именно форумом для нескольких ведущих стран ИТР, на котором обсуждаются те или иные актуальные региональные проблемы. Подобного рода форумов в регионе (и в мире в целом) много. Чаще всего не вредно некоторой группе политиков собраться и поговорить на ту или иную интересную тему.
Отмечавшиеся ранее в НВО серьёзные расхождения в подходах участников “Четвёрки” к решению принципиальных вопросов обеспечения безопасности в регионе и в мире в целом очевидным образом проявились и в ходе первого саммита данной конфигурации.
Сомнительность упомянутой выше перспективы автор также связывает со всё большим осознанием КНР себя как глобальной державы, ответственной за позитивное протекание “Большой мировой игры”. Одним из свидетельств подобной ответственности служат усилия последнего времени по снятию (излишней) напряжённости в отношениях с той же Индией из-за локального конфликта в Ладакхе. Но, пожалуй, главным таким свидетельством является всё более определённо обозначающееся стремление КНР к налаживанию отношений с лидером “Четвёрки”, то есть с США.
В этом плане весьма примечательной оказалась пресс-конференция премьер-министра Ли Кэцяна, которая состоялась 11 марта накануне его поездки на Аляску. Хотя вполне можно допустить наличие в элите Китая (как и всех прочих стран) различных групп с разными предпочтениями в сфере внешней политики. В частности, относительно важнейшего её элемента, касающегося отношений с США.
Однако тема состояния и ближайшей перспективы этих отношений при новой американской администрации заслуживает очередного специального рассмотрения.
Владимир Терехов, эксперт по проблемам Азиатско-Тихоокеанского региона, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».
