Размещённый на сайте МО Японии проект бюджета этого ведомства на следующий финансовый год, подлежащий утверждению в ходе предстоящей регулярной сессии парламента, заслуживает внимания по ряду причин.
Прежде всего потому, что его основные позиции свидетельствуют о приобретении нового качества всем процессом военного строительства страны. Важнейшим промежуточным итогом которого уже в ближайшие годы окажется формирование полноценных вооружённых сил, способных выполнять обе “традиционные” задачи, которые ставятся перед ВС всеми “нормальными” государствами. Таковыми задачами являются обеспечение обороны собственной страны в случае внешнего вооружённого нападения и проведение атакующих акций (естественно, “превентивного” плана) в целях предотвращения враждебных замыслов политического оппонента.
Вплоть до начала “нулевого” десятилетия решение обеих этих задач в соответствие с двусторонним “Соглашением о безопасности 1960 г.” в основном возлагали на себя США. Несмотря на то, что процесс постепенного формирования собственных вооружённых сил, которые до сих пор называются эвфемизмом “Силы самообороны” (на английском языке Self—Defense Forces, SDF), был запущен в Японии ещё в середине 50-х годов прошлого века.
Отметим, что сама Япония не имеет права на оказание военной помощи ключевому союзнику в силу ограничений, прописанных в 9-й статье действующей до сих пор Конституции 1947 г. Кстати, согласно той же статье, у Японии отсутствуют и ВС, что уже давно выглядит вопиющей нелепицей. Которая, впрочем, вовсе не смущает японского обывателя, упорно отказывающегося “понимать” руководство страны в его стремлении привести, наконец, Основной закон страны в соответствие с реалиями.
Что же касается упомянутой выше обобщённой проблематики обороны, то приблизительно с 2005 г. Япония обозначила возрастание собственной роли в защите самой себя, оставляя (в основном) США вопросы нанесения “превентивных” ударов. Особое внимание до сих пор уделялось обеспечению противоракетной обороны. С этой целью закупались американские системы ПРО “нижнего эшелона” Patriot PAC-3, а также строились многоцелевые эсминцы (таковых сейчас насчитывается около десяти), главной задачей которых является обеспечение перехвата баллистических ракет на “средних участках” траектории полёта.
Указанные эсминцы представляют собой построенные в Японии реплики одного из самых удачных американских проектов последних десятилетий Arleigh Burke. Японские эсминцы оснащены американскими же системами опознавания целей и управления огнём (Aegis), а также противоракетами SM-3различных модификаций.
Отметим, что Япония участвовала в разработке самой последней модификации данной ракеты Block IIA. Сообщается об успешном испытании в середине ноября с. г. данной ракеты по перехвату МБР. Хотя изначально SM-3 указанной модификации предназначалась для перехвата ракет средней и меньшей дальности. Обсуждаемым бюджетом предусмотрено начало закупок SM-3 Block IIA, для чего выделяется порядка 300 млн долл.
В июне с. г. правительство отказалось, наконец, от изначально порочной идеи строительства на земле двух баз ПРО с теми же основными элементами, которыми оснащаются эсминцы. В НВО обсуждалась возможная мотивация запуска проекта Aegis Ashore, едва ли имеющая отношение к проблематике ПРО как таковой.
Указанный проект, повторим, остался в прошлом, но не исчез полностью, а превратился в проект строительства неких судов (видимо, просто дешёвых барж), узко нацеленных только на размещение всё тех же систем Aegis и неких противоракет. На вопрос, почему бы не пополнить потенциал ПРО Японии строительством ещё двух многоцелевых эсминцев, в МО заявляют, что уже сегодня испытывают дефицит в подготовленных экипажах.
Нельзя сказать, что задача “превентивного” нападения вообще была вне рамок военного строительства Японии последних десятилетий. Такие задачи вполне можно возложить на подводные лодки Soryu, которые считаются (пока) одними из лучших в мире среди класса неядерных. К наступательным видам вооружения относятся и 4 вертолётоносца. Удары по наземным целям могут наносить также истребители-бомбардировщики F-2 (тоже реплика, но истребителя F-16 американской компании General Dynamics).
Однако до последнего времени руководством страны такая задача публично и достаточно определённо не обозначалась. В этом плане этапный характер носило сделанное в сентябре 2020 г. заявление министра обороны Н. Киси о возможности нанесения ударов “по базам противника” в случае фиксации угрозы запуска с них неких ракет. В комментариях к данному заявлению в качестве потенциальных “противников” упоминаются Китай и Северная Корея.
Основным средством нападения станет линейка малозаметных крылатых ракет, дальность действия которых будет варьироваться в пределах 200-1000 км. Они разрабатываются на базе имеющейся противокорабельной ракеты Type 12.
Носителями будущих ракет станут два новых эсминца класса Maya (первый из которых был спущен на воду в марте 2020 г.), вдвое меньшие по водоизмещению и более узко специализированные фрегаты класса Kumano (всего их будет 22), а также истребители-бомбардировщики.
К последним относятся (наряду с упоминавшимися F-2) истребители 5-го поколения F-35 модификаций A (обычные взлёт и посадка) и B (укороченный взлёт и вертикальная посадка). F-35 разработаны американской компанией Lockheed Martin, но в процессе их производства для поставок SDF будет возрастать доля японской компании Mitsubishi. В течение нескольких лет МО Японии предполагает закупить 147 истребителей F-35 обеих модификаций.
Начнётся модернизация двух вертолётоносцев класса Izumo с целью размещения на них тех же истребителей F-35B. На строительство 4-х подводных лодок нового класса (как утверждается, значительно превосходящих по основным характеристикам Soryu) в следующем году будет израсходовано около 700 млн долл. Из них первая Taigei (“Большой кит”) была спущена на воду 14 октября 2020 г.
Порядка 100 млн долл. выделяются на совместную с компаниями США разработку нового истребителя, который в 30-е годы придёт на смену F-2.
Наконец, обращает на себя внимание появление в структуре SDF новых “доменов”, а именно “Космического”, “Кибербезопасности” и “Электромагнитной безопасности”. На обеспечение функционирования первых двух, соответственно, выделяются 500 млн долл. и 250 млн долл. Сферой ответственности третьего “домена” является парирование атак с помощью электромагнитных излучений на все структуры SDF.
Казалось бы, здесь самое время завести пропагандистскую шарманку на тему “возрождения японского милитаризма”. Но автор этим заниматься не будет, ибо приведенной выше фактуры для этого явно недостаточно. До сих пор не была указана одна из главных характеристик, которая отражает уровень нагрузки на страну, создаваемой расходами на нужды обороны. И хотя абсолютная ежегодная цифра выглядит солидно (порядка 50 млрд долл. в среднем в последние несколько лет с некоторой тенденцией к росту), но она составляет лишь 1% от ВВП Японии. То есть по относительному показателю японцы в разы уступают другим участникам пула ведущих мировых игроков, которые в сфере военного строительства занимаются приблизительно тем же.
Другое дело, что некоторый “интегральный” показатель не может исчерпывающим образом характеризовать уровень оборонного потенциала той или иной страны. Важны такие “детали”, как качество использования выделяемых средств промышленностью, а также её продукции уже вооружёнными силами. Последнее же может быть проверено только на “практике”, до которой, будем надеяться, дело не дойдёт.
Кроме того, не следует упускать из виду крайне важное обстоятельство: основным инструментом Японии по обеспечению национальных интересов на международной арене в течение всего послевоенного периода остаётся её экономическая мощь. В последнее время к нему прибавилось лидерство Японии в региональном объединении CPTPP (Comprehensive and Progressive Agreement for Trans—Pacific Partnership), в которое входят 11 стран Азии и обеих Америк. То есть основные национальные инструменты Японии до сих пор располагаются не в военной сфере.
Хотя наличие современных ВС тоже не помешает. И осознание японским руководством этого факта будет играть всё большую роль в государственном строительстве страны. Несомненным представляется и то, что в последующие годы, по мере “нормализации” Японии, проблематика обороны будет в возрастающей степени решаться ею с опорой на собственный потенциал.
И относиться к этому надо также “спокойно-философски”, как к изменениям в погодных прогнозах. Если объявлено о скором дожде, а вам потребовалось (“позарез”) выйти на улицу, то нужно просто надеть соответствующую обувь и не забыть прихватить с собой зонт. Но, конечно, и “обувь”, и “зонт” должны быть в наличии.
Владимир Терехов, эксперт по проблемам Азиатско-Тихоокеанского региона, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».
