26 июля 2020 г. Северная Корея впервые заявила о случае подозрения на COVID-19. Как передает агентство ЦТАК, предположительно заразившийся «незаконно пересек» границу КНДР 19 июля и был обнаружен в городе Кэсон, который находится у границы с Южной Кореей. Его анализы показали «неопределенный результат». После этого фигурант был немедленно изолирован, и начался поиск его контактов. Уже в течение второй половины 24 июля г. Кэсон был закрыт, а те, кто посещал его в последние пять дней, отправились на карантин.
Таким образом, в КНДР может появиться первый официально подтверждённый случай COVID-19.
Власти РК сначала «пытались подтвердить заявление Пхеньяна», ссылаясь на то, что, учитывая большое количество перебежчиков в стране, следить за их передвижениями практически невозможно. Как и другие южнокорейские граждане, они не уведомляют власти о выезде за границу.
Но затем в СМИ и не только появились данные, что власти разыскивают 24-летнего жителя г. Кимпхо по фамилии Ким, который бежал с Севера в 2017 году, а на данный момент находился под следствием по подозрению в изнасиловании женщины-перебежчицы в июне 2020 г. Ранее Ким не раз появлялся на YouTube-каналах других перебежчиков, рассказывая, как ему потребовалось более семи часов, чтобы переплыть на Юг.
Немногим позднее, 27 июля выяснилось, что Ким мог пересечь границу через дренажный канал на территории уезда Канхва-гун города Инчхона, проходящий под заграждениями из колючей проволоки. Затем он мог переплыть реку Ханган, где расстояние между южным и северным берегами составляет от 1,3 до 2,5 км. Около входа в канал найдены принадлежавшие беженцу сумка и личные документы, включая квитанции о том, что он обменял на доллары 48 млн вон «включая 15 млн депозита за квартиру, предоставленную правительством для перебежчиков, 20 млн правительственной субсидии на трудоустройство и еще немного после продажи своего автомобиля нелегальным дилерам».
При этом, как оказалось, за день до его побега, 18 июля знакомая Кима, тоже перебежчик и ютубер Ким Чжин А, сообщила в полицию о его намерении сбежать на Север, но сообщение было проигнорировано. Якобы потому, что это «не их юрисдикция». При этом Сеул отверг версию о том, что Ким был болен. Как заявил 27 июля представитель минздрава РК Юн Тхэ Хо, Ким «не зарегистрирован как пациент COVID-19 и не классифицирован как человек, вступивший в контакт с вирусными пациентами». Юн также сообщил, что тесты на двух людях, которые имели тесный контакт с перебежчиком, дали отрицательный результат.
28 июля министр обороны Южной Кореи Чон Гён Ду извинился во вторник за то, что не смог помешать перебежчику пересечь усиленно охраняемую границу. Но как бы то ни было, силовые структуры РК попали под огонь. И армия, которая узнала о побеге только после новостей с Севера, и полиция. Если заявление знакомой Кима соответствует действительности, полиция должна быть привлечена к ответственности за свою халатность, так как перебежчики подлежат полицейской охране для обеспечения их личной безопасности в течение пяти лет по прибытии на юг.
Как пишут консервативные СМИ, «Правительство Мун Чжэ Ина должно принять радикальные меры, чтобы лучше управлять северокорейскими перебежчиками и остановить любого, кто сделает незаконную попытку вернуться на север, также необходимо стремиться к укреплению военной дисциплины и бдительности в пограничных районах». «Всякий раз, когда военным не удается обнаружить незаконный переход, они клянутся предотвратить повторение. Однако подобные инциденты продолжают происходить. Отверстия, которые делают границу пористой, должны быть идентифицированы и заполнены».
В итоге 29 июля министерство объединения заявило, что рассматривает вопрос о том, чтобы запросить экстрадицию перебежчика из-за обвинений в изнасиловании.
У автора все это вызывает следующие мысли:
- Хотя на момент написания статьи факт заражения еще не подтвержден полностью, власти КНДР исходят из наихудшего сценария и готовы закрыть один из важных городов. Посмотрим, насколько власть сможет повторить опыт Уханя и справиться с задачей снабжения полностью закрытого города при совсем ином уровне ресурсов.
- Пока КНДР держится за счет карантинных мер, ибо благодаря санкциям и бюрократическим препонам у них нет возможности массово тестировать население. Как сообщил NK News 21 июля официальный представитель Всемирной организации здравоохранения, с начала глобальной пандемии на вирус были протестированы 1117 человек, которые получили отрицательные результаты. А с января 2020 г. международные организации обещали предоставить Северу только 12 500 тестовых наборов, что очень мало для 25-миллионной страны. Будем надеяться, что локализовать вспышку внутри (если тест все таки окажется положительным) у них получится так же, как держать границы.
- То, что Кима не сразу задержали на территории КНДР, может быть связано с тем, что после июньского обострения на их стороне ДМЗ шла ротация войск. Но куда интереснее то, что граница оказалась феноменально проницаемой с южной стороны, продолжая традиции инцидентов, когда беглый северокорейский солдат дошел до южнокорейского блок-поста, и о его приходе узнали, только когда он сам постучался в дверь сооружения, где сидели пограничники, а лодки с северокорейскими или китайскими беженцами незамеченными добирались до побережья. Хуже того, данный перебежчик «был зафиксирован средствами контроля», но не идентифицирован как человек, пытающийся пересечь границу. Ведь туда-сюда могут легко ходить не только перебежчики, но и диверсанты.
- Маловероятно, но не исключено, что Север может воспринять эту историю как намеренную попытку занести в страну вирус. Еще в марте граждан предупреждали, что “плавающие в море вещи” могут быть опасны, а июньское обострение (сейчас СМИ РК пишут про это почти открыто) было связано с предполагаемой угрозой распространения на территории КНДР зараженных листовок.
Константин Асмолов, кандидат исторических наук, ведущий научный сотрудник Центра корейских исследований Института Дальнего Востока РАН, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».
