Важнейшим элементом сегодняшней системы международных политико-экономических и военных отношений становится способность США и Ирана не довести конфликт между этими двумя государствами до прямой военной конфронтации.
Администрация Дональда Трампа до последнего времени выступала резко против ослабления санкций в отношении Ирана, в «неистовом» темпе налагая на Иран всё новые и новые санкции. Только в начале сентября американские власти ввели экономические меры против космической программы страны. А спецпредставитель Госдепартамента США по Ирану Брайан Хук объявил о том, что США возьмутся за так называемую сеть «нефть в обмен на террор» — группу лиц и организаций, при посредничестве которых Корпус стражей Исламской революции (КСИР) занимается незаконной с американской точки зрения продажей углеводородов.
На днях Иран предпринял дополнительные шаги по отказу от «ядерной сделки», заключённой Тегераном с рядом мировых держав в 2015 году, приступив к закачке газообразного урана в более современные центрифуги для обогащения урана. При этом Тегеран указал, что в условиях, когда не только американские, но и европейские участники «ядерной сделки» не могут гарантировать отмену по ней санкций против ИРИ, он больше не будет соблюдать предусмотренные этим международным соглашением ограничения на исследовательские работы в области атомной энергетики, подчеркнув при этом наличие в ИРИ технических возможностей для обогащения урана до 20% и выше. В то же время ряд аналитиков даже уверен в возможности Ирана достигнуть уровня обогащения, близкого к 90%, необходимого для оружейного урана.
Необходимо отметить, что указанные меры со стороны иранцев ожидались уже несколько дней. Тегеран ранее обещал, что будет каждые 60 дней отказываться от части обязательств по «ядерной сделке» до тех пор, пока европейские державы не найдут способ компенсировать Ирану экономический ущерб от американских санкций, которые ввела администрация президента США Дональда Трампа в рамках своей политики «максимального давления» на Тегеран. В июле Иран уже превысил предусмотренные сделкой ограничения по объёму запасов урана, а также самостоятельно поднял лимит по обогащению топлива с 3,67 до 4,5%. Вместе с тем формально страна — в отличие от Соединённых Штатов — из ядерной сделки пока не вышла.
Однако решение президента Д. Трампа отправить в отставку своего советника по нацбезопасности Джона Болтона из-за «больших разногласий с ним по многим вопросам», вне всякого сомнения, позволяет надеяться на возможность смягчения американо-иранского конфликта в ближайшее время.
New York Times утверждает, что Болтон считал своей основной целью предотвращение заключения договоров с «врагами Америки». И на этом фоне конфликт с Ираном, по мнению людей, близких к бывшему советнику по национальной безопасности, был во многом связан именно с позицией Джона Болтона, для которого разрыв Трампом ядерного соглашения с Ираном и восстановление американских санкций против Тегерана было главным достижением полуторагодичного пребывания в Белом доме.
Сам Трамп как-то полушутя сказал, что, «если бы он следовал советам Джона, Америка бы вела четыре войны». И в этом плане американским президентом явно имелась ввиду возможность отнюдь не благоприятного для мира развития событий не только по иранскому вопросу, но и примирения с Северной Кореей из-за резкого осуждения Болтоном испытаний северокорейских ракет как нарушения резолюций ООН и отказа присоединиться к Трампу, когда американский президент встретился с главой Северной Кореи Ким Чен Ыном в демилитаризованной зоне, разделяющей две Кореи. Проводя свою политику «вашингтонского ястреба», именно Болтон стремился оказывать на президента США влияние по действиям Белого дома против режима Николаса Мадуро, всячески поддерживая лидера венесуэльской оппозиции Хуана Гуайдо Соединенными Штатами. Немаловажной стала и негативная позиция Болтона по переговорам с талибами и его призывы президента Трампа не идти на соглашение с радикальным исламским движением, в боях с которым в Афганистане погибли тысячи американских солдат, в результате чего Д. Трамп и отказался от попыток добиться с ними мирного соглашения.
70-летний Джон Болтон считается одним из ярких представителей американского консервативного внешнеполитического истеблишмента, придерживающегося глубокого скепсиса в отношении международных договоров, испытывающий неверие в эффективность международных организаций и убежденность в том, что военная сила – необходимый важный компонент американской внешней политики. Однако эти принципы Джона Болтона нередко не только противоречили позиции президента Трампа, но и срывали отдельные его инициативы по поиску мирного разрешения некоторых конфликтов.
Поэтому не удивительна положительная реакция значительного числа американских СМИ на смещение с одной из ключевых в Белом доме должностей непримиримого «ястреба», который, как подчеркивают многие из них, оттеснял Трампа от мира и дипломатии.
На этом фоне в последние дни все более обнадеживающе стала выглядеть возможность проведения между лидерами США и Ирана личных переговоров для урегулирования конфликта и облегчения Вашингтоном режима антииранских санкций. В качестве наиболее подходящего варианта называют встречу с глазу на глаз на полях Генассамблеи ООН в конце сентября. Впрочем, в Вашингтоне обращают внимание на то, что состоятся переговоры или нет, зависит в значительной степени и от верховного лидера Исламской Республики.
Однако о чем может пойти речь, и какими могут быть взаимные договоренности в случае проведения такой личной встречи двух лидеров – остается большим вопросом.
Нельзя забывать, что позиция Ирана заключается в следующем: когда США вернутся в Совместный всеобъемлющий план действий, или, проще говоря, к «ядерной сделке»? Именно тогда, по убеждению Тегерана, можно будет говорить о чем-то еще. Одно дело – согласиться ограничить ядерную программу, которая и так не преследовала цели получить ядерное оружие, а другое дело – «сдать» свое влияние и ракетную мощь. На это Иран не пойдет».
Валерий Куликов, эксперт-политолог, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».
