В последний год Исламабад выстраивает политику с Кабулом по формуле Пакистан – США/Афганистан, в рамках пакистано-американских отношений.
Афганский вектор внешней политики Пакистана определяется военным истеблишментом. Это одна из особенностей его внутриполитического развития. Вторая особенность – Исламабад в силу разных причин к 2019 г. перестает бояться санкций и угроз США. Однако это не означает, что он не прислушивается к Белому дому.
«Афганская» цель администрации президента США Д. Трампа — завершение военной кампании, победный вывод США/НАТО коалиционных войск из Афганистана при одновременном устранении угрозы нападений действующих в этой стране вооруженных террористических группировок на граждан и объекты США, т.е. исключение повтора событий 11 сентября 2001 г.
Подходы Вашингтона к Исламабаду в рассматриваемый период трансформировались: от обвинений президента Д. Трампа (2017-2018 гг.) в укрывательстве Исламабадом на своей территории лидеров Движения Талибан Афганистана (ДТА), угроз проведения коалиционными войсками военных операций против афганской вооруженной оппозиции на территории Пакистана […] до письменного обращения к премьер-министру Имран Хану в декабре 2018 г. с просьбой оказать содействие в организации переговоров с ДТА.
США настаивали, чтобы Пакистан сделал больше в борьбе против боевиков, и для достижения поставленной цели оказывали давление на бывшего союзника. Это проявилось в отказе от предоставления согласованной и обещанной Белым домом финансовой и военной помощи; усилении влияния на Международный валютный фонд; отказ в августе 2018 г. предоставить пакистанским военнослужащим согласованную ранее квоту на обучение в военных академиях США и т.д. Однако Пакистан выстоял.
Трансформация афганского вектора внешней политики США продиктована провалом Стратегии США в Афганистане и Южной Азии (август 2017 г.), когда Белый дом сделал ставку на военное решение внутриафганского кризиса. Корректировка Стратегии (июль 2018 г.) направила усилия на развитие переговорного процесса для урегулирования того же внутриафганского кризиса.
Военная кампания (2001 г. — н/время) стоила Вашингтону один триллион долларов и многочисленных человеческих жизней. Несмотря на потери, президент Д. Трамп заявляет, что США победой завершат антитеррористическую кампанию. Учитывая, что у него осталось два года до окончания срока его полномочий, следует ожидать, что 2019 г. будет полон наступательных дипломатических и военных действий на афгано-пакистанском направлении.
Военное противостояние вооруженной оппозиции и коалиционных войск таково, что ни Талибан, ни Кабул и поддерживающие его войска США/НАТО не способны добиться стратегического военного преимущества в 2019 г., если поддержка коалиции останется на нынешнем уровне. Военная победа талибов будет сорвана, так как ни США, ни региональные державы не видят будущего за талибами. Тупиковая ситуация убедила все вовлеченные в конфликт стороны и региональные державы в необходимости поиска выхода путем переговоров.
Особенности переговорного процесса США–ДТА:
- США, несмотря на многолетний отказ, в 2018 г. согласились на прямые переговоры с афганскими талибами;
- ДТА отказывается от прямых переговоров с правительством национального единства Афганистана (ПНЕ);
- стороны конфликта согласились, что переговоры США с афганскими талибами невозможны без участия Пакистана в качестве гаранта их проведения.
Стратегические цели Пакистана в урегулировании внутриафганского конфликта следует разделить на два уровня: внутрипакистанские и региональные.
Движущей силой Исламабада при поддержке переговоров США – ДТА является обеспокоенность в связи с региональными потрясениями, которые могут возникнуть вслед за уходом США из Афганистана (поток беженцев, наркотиков, увеличение численности и расширение спектра актива террористических организаций и т.д.).
Вызовы национальной безопасности Пакистана продиктованы активностью сепаратистов Освободительной армии Белуджистана (BLA), боевиков Лашкар-и-Джангви и Движения Талибан Пакистана (ДТП), которые находятся в Афганистане, но совершают теракты на территории Пакистана. Общая численность боевиков ДТП и аффилированных группировок составляет от 3 350 до 4 200 человек. Согласно информации местной прессы, ДТП в Афганистане коллаборирует с террористической организацией ДАИШ (запрещена в России). В Пакистане боевики совершают нападения на объекты федеральной армии, правоохранительных органов, государственных учреждений, религиозных и национальных меньшинств. Свидетельством этому являются продолжающиеся нападения в зоне племен и на юге страны, в портовом мегаполисе Карачи.
В рамках переговорного процесса власти Кабула заверили Исламабад, что окажут содействие в возвращении ДТП на родину. Есть опасения, что при отсутствии в Афганистане плана дерадикализации, боевики могут присоединиться к ДАИШ. Равалпинди (расположение штаб-квартиры пакистанской армии) с 2009 г. проводит кампанию по социализации бывших членов группировок вооруженной оппозиции.
Пакистан также получил заверения от ДТА в том, что последний разорвет связи и впредь не будет предоставлять убежище иностранным боевикам и, главное, откажется от действий против интересов Пакистана.
Успех афганских переговоров США с ДТА имеет значение для отражения Исламабадом новых вызовов, и одним из приоритетных является нейтрализация Пуштунского движения Техрик-и-Лаббаик Пакистан (Tehreek—i—Labbaik Pakistan). Спонтанно возникшее из массовых протестов пуштунов против убийства молодого соплеменника в январе 2018 г. в Карачи, к январю 2019 г. оно не только устояло и самоорганизовалось, но и выдвигает социальные, административные и политические требования. Впервые в истории Пакистана возникшее формирование движения пуштунов крайне нежелательно современным властям страны, так как массовые демонстрации могут вызвать волну сепаратистских выступлений по всей стране.
Несмотря на короткий период с момента обращения президента Д. Трампа к главе кабинета министров Пакистана И. Хану, в пакистано-афганских отношениях наметилась тенденция к оживлению. В декабре 2018 г. Исламабад возобновил работу погранперехода Торхам, который с 2016 г. по разным причинам функционировал только несколько месяцев в году. Торхам и Чаман являются основными торговыми воротами между двумя странами. Приостановка их работы резко снизила объемы двусторонней торговли (в основном сезонные овощи и фрукты) с 2,3 млрд долларов США в 2015 г. до 800 млн долларов США к середине 2017 г. Причины закрытия погранпереходов, по заявлениям Исламабада, были связаны с необходимостью их модернизации и установкой 900 км ограждений вдоль 2 500 км границы между Афганистаном и Пакистаном.
В списке нерешенных вопросов числятся: репатриация афганских беженцев; либерализация визового режима, незаконное пересечение границы, возобновление обменов парламентскими и бизнес-делегациями. Напрашивается вывод, что урегулирование внутриафганского конфликта отвечает национальным интересам и безопасности Пакистана.
Часть лидеров афганского ДТ проживает в основном в Кветте, столице пакистанской провинции Белуджистан, немногим меньше — в Карачи. Известно, что до тех пор, пока лидеры талибов базируются в этой стране, Исламабад сохраняет за собой рычаги влияния на них. Подталкивая афганских боевиков к переговорам с США, Пакистан оказывал давление и на них, и на их близких родственников в течение последних нескольких месяцев.
С другой стороны, заинтересованный в урегулировании внутриафганского конфликта военный истеблишмент Исламабада через религиозных лидеров направил сообщение вооруженной оппозиции в Афганистане о важности и необходимости переговоров с США. В случае отказа Пакистан пригрозил разорвать контакты с афганскими талибами, включая лидеров Шуры Кветта.
Идя навстречу требованиям Вашингтона с целью успешного проведения встреч США – ДТА, Пакистан в октябре 2018 г. освободил из заключения муллу Абдул Гани Барадара, близкого поверенного муллы Омара, эмира Исламского эмирата Афганистан (ИЭА, 1996 – 2001 гг.). Сегодня очевидно, что его арест в феврале 2010 г. в Карачи было спасением не только его жизни, но и заработанным Исламабадом активом для переговоров США — ДТА в будущем. И на втором этапе встреч, назначенных на 25 февраля 2019 г., делегацию ДТА возглавит мулла Барадар, который в первую очередь представляет интересы ИЭА, и только во вторую – ДТА, вооруженную оппозицию в стране. И в его переговорном кейсе числятся вопросы пакистано-афганского урегулирования, включая признание Кабулом Линии Дюранда в качестве государственной границы между Афганистаном и Пакистаном.
Урегулирование внутриафганского кризиса содержит для Исламабада и международный аспект. Пакистан выражает надежды, что переговорный процесс США – ДТА уменьшит накал гибридной войны Кабула против южного соседа. Не менее важным для него остается снижение влияния Индии в Афганистане, о чем Исламабад неоднократно напоминал Вашингтону.
Создание и поддержание положительного имиджа, имиджа безопасной и процветающей страны, важны для Исламабада, который с марта 2015 г. реализует проект Китайско-пакистанского экономического коридора (КПЭК) в рамках китайской инициативы ОПОП. Вашингтон жестко критиковал Поднебесную в первые годы строительства объектов КПЭК, рассматривал его инфраструктуру как составляющую экономического подъема Пекина. В настоящее время критика утихла, но Вашингтон вынашивает планы «остаться» в регионе и блокировать по возможности транспортную логистику Китая.
Участие Пакистана в организации второго раунда переговоров США – ДТА сводится к тому, чтобы уговорить талибов вступить в диалог с представителями правительства национального единства Афганистана. Эта задача становится сложной для Исламабада. Например, в начале февраля 2019 г. президент А. Гани поддержал протесты местных жителей пакистанских провинций Хайбер-Пахтунхва и Белуджистана. МИД Пакистана расценил его заявления как вмешательство во внутренние дела своей страны.
До заявленных на 25 февраля 2019 г. переговоров США – ДТА осталось несколько дней. Но уже раздаются голоса о том, что переговорный процесс заходит в тупик: США считают, что сделали слишком большую уступку афганским талибам, не готовы выполнить условия, выдвигаемые муллой Барадаром, и требуют прекращение огня и урегулирования внутриафганского конфликта до вывода коалиционных войск из страны.
Наталья Замараева, кандидат исторических наук, старший научный сотрудник сектора Пакистана Института востоковедения РАН, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».