23 октября 2018 г. Правительство Республики Корея ратифицировало Пхеньянскую декларацию, подписанную в сентябре лидерами Южной Кореи и КНДР. Как заявил южнокорейский президент Мун Чжэ Ин, выступая на заседании кабинета министров, в ходе которого был ратифицирован этот документ, декларация поможет ускорить денуклеаризацию Корейского полуострова.
Напомним, Пхеньянская декларация была принята по итогам третьего с начала года межкорейского саммита, состоявшегося с 18 по 20 сентября. Декларация состоит из преамбулы и шести статей. В первой статье говорится о ликвидации военной угрозы и смягчении военной напряжённости. Вторая статья посвящена расширению межкорейских обменов. В третьей и четвёртой статьях содержатся договорённости о решении проблемы разделённых семей. В пятой статье стороны заявляют о приверженности денуклеаризации Корейского полуострова и установлению мирного режима. Шестая статья закрепляет договорённость о визите председателя госсовета КНДР Ким Чен Ына в Сеул.
Хотя с публикацией в правительственном бюллетене Пхеньянская декларация вступила в законную силу, споры вокруг её ратификации не угасают. Это связано с тем, что она была утверждена кабинетом министров и президентом без одобрения Национального собрания, так как попытка протащить декларацию через него скорее не удалась. За скорейшую ратификацию документа выступали правящая Демократическая партия Тобуро, левая партия Демократии и мира, а также наиболее левая партия Справедливости. Более того, Тобуро давно призывала к сотрудничеству между конкурирующими сторонами, чтобы ратифицировать Пханмунчжомскую декларацию, подписанную по итогам первого саммита Муна и Кима.
Однако крупнейшая оппозиционная партия Свободная Корея выступила против этого, указывая на недопустимость односторонней ратификации документа. К ней присоединилась правоцентристская партия Справедливого будущего: хотя ее председатель Сон Хак Кю и лидер фракции Ким Гван Ён вначале заявили о намерении пойти на сотрудничество в ратификации, это вызвало возмущение, и пришлось присоединиться к консерваторам.
Споры о ратификации шли на фоне парламентской проверки правительства, в ходе которой премьер-министру Ли Нак Ёну не раз пришлось отбиваться от консервативной оппозиции, упрекавшей власть в том, что они «сдали» вопросы национальной обороны и вообще пляшут под дудку Пхеньяна. То приходилось объяснять, что взаимное прекращение учений не является односторонней уступкой. То указывать, что, поскольку КНДР разобрала ряд объектов, имеющих отношение к ракетно-ядерной программе, нельзя утверждать, что Север и Юг занимаются имитацией деятельности, а в реальности ничего не происходит.
А когда депутат-консерватор Ан Сан Су спросил, почему в Пхеньяне не было замечено ни одного южнокорейского флага во время последнего межкорейского саммита, премьер-министр ответил, что это протокол, наблюдаемый из уважения к хозяину: «Можете ли вы представить северокорейский флаг в Сеуле, если его посетит северокорейский лидер?».
В итоге Ли Нак Ён даже заявил, что северокорейская провокация может привести к аннулированию всех межкорейских соглашений. Как на это заявление отреагировали в КНДР, — отдельный вопрос, но пока мы говорим не об этом.
Тем не менее 23 октября президент Республики Корея Мун Чжэ Ин ратифицировал и межкорейское соглашение в военной сфере, направленное на реализацию Пхеньянской и Пханмунчжомской деклараций, а 29 октября Пхеньянская декларация была опубликована в правительственном бюллетене. Такая публикация представляет собой заключительную процедуру перед вступлением документа в законную силу. Таким образом, процедура ратификации Пхеньянской декларации и соглашения в военной сфере завершена.
Консервативная оппозиция назвала такой шаг «саморатификацией» и нарушением Конституции, указывая, что реализация Пхеньянской декларации связана с дополнительными затратами, которые ложатся на плечи рядовых граждан. Соединение железных дорог и иные масштабные проекты должны были быть одобрены парламентом, так как а) связаны с национальной безопасностью б) потребуют больших денежных вложений. Наконец, в случае ратификации декларации придаётся межгосударственный статус. В этом случае КНДР нужно признавать в качестве государства.
Главная оппозиционная партия Свободная Корея обвинила действующее руководство в обмане народа и игнорировании парламента. В партии подчеркнули, что ратификация Пханмунчжомской декларации нуждается в одобрении парламентариев, а утверждения о том, что Пхеньянская декларация и межкорейское соглашение в военной сфере не требуют одобрения, являются лишь свидетельством злоупотребления властью, допущенного нынешним президентом страны. Партия Справедливого будущего, в свою очередь, заявила о нарушении процедуры ратификации Пхеньянской декларации, так как и предыдущая Пханмунчжомская декларация не получила одобрения Национального собрания. Так что если и ратифицировать эти документы, то в порядке их принятия.
С другой стороны, администрация президента и правящая партия утверждают, что Пхеньянская декларация является продолжением Пханмунчжомской декларации. Поэтому правительство вынуждено было принять Пхеньянскую декларацию, потому что Национальное собрание так и не одобрило ратификацию Пханмунчжомской.
По мнению проправительственных экспертов, президент Мун ратифицировал два документа вопреки возражениям политических кругов по двум причинам. Во-первых, по действующему законодательству одобрение парламента нужно при наличии в документах пунктов, касающихся крупных расходов или необходимости законодательных мер, а Пхеньянская декларация под эти условия не подпадает. Во-вторых, Пхеньянская декларация и межкорейское соглашение в военной сфере направлены на смягчение военной напряжённости на Корейском полуострове и усиление экономического сотрудничества Юга и Севера. Поэтому эффект от этих двух документов может быть высок. Они позволят повысить уровень взаимного доверия и ускорить формирование мирной атмосферы в регионе, а также процесс ядерного разоружения.
Впрочем, консерваторы не угомонились и 31 октября внесли в парламент предложение снять с должности министра объединения. За то, что был основным лоббистом ратификации документа. Кроме того, Чо спросили, почему здание центра связи, построенное на территории КНДР, обошлось в 10 млн долларов вместо заявленных 900 тыс. и вспомнили, что он отстранил от освещения саммита консервативного журналиста из числа перебежчиков, что назвали нарушением свободы прессы и нарушением прав беженцев с Севера. В ответ правящая партия обозвала действия консерваторов фракционизмом и попыткой подорвать мир на полуострове.
По мнению автора, такие парламентские дебаты еще будут отличать межкорейское сближение, так как успехи во взаимодействии с КНДР – единственное, чем может похвастаться режим Муна, и критика по этому направлению помогает консервативной оппозиции укрепить свои позиции.
Константин Асмолов, кандидат исторических наук, ведущий научный сотрудник Центра корейских исследований Института Дальнего Востока РАН, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».
