Громкая история, за которой автор наблюдает больше года, движется к завершению. 6 апреля 2018 г. суд Центрального административного округа Сеула вынесет приговор бывшему президенту страны Пак Кын Хе.
Напомним, что во второй половине 2016 года в РК разразился скандал, связанный с коррупционной активностью и вмешательством в госуправление Чхве Сун Силь – давней подруги и конфидентки президента. Еженедельные многомиллионные демонстрации с требованиями досрочной отставки Пак Кын Хе впоследствии были названы «революцией свечей». Под подобным давлением (и не без фракционной борьбы в правящей партии) в декабре 2016 года парламент РК объявил президенту импичмент, который 10 марта 2017 года утвердил Конституционный суд, после чего на досрочных президентских выборах 9 мая 2017 года победил Мун Чжэ Ин, давний соперник Пак и представитель противоположного лагеря.
31 марта 2017 г. Пак была арестована, и следствие началось. Срок пребывания под стражей должен был истечь 16 октября. К этому времени суд провёл 80 заседаний с её участием, но предъявленные ранее обвинения фактически рассыпались: экс-президент стойко отрицала вину, а убойных доказательств так и не нашлось. С формальной точки зрения, в таком случае Пак следовало признать невиновной (пусть и «за отсутствием улик»), но для новой власти это было неприемлемо. Поэтому, «руководствуясь серьёзностью обвинений и большой общественной значимостью данного дела», суд продлил срок содержания Пак Кын Хе под стражей ещё на шесть месяцев, до 16 апреля 2018 года.
После этого экс-президент, с одной стороны, заявила, что принимает всю ответственность на себя, а с другой — решила «не играть с шулерами» и перестала посещать заседания. Адвокаты Пак Кын Хе тоже отказались участвовать в судебных слушаниях, и её интересы представлял защитник, назначенный судом.
Подобный шаг, по сути, отдал инициативу в руки южнокорейского правосудия, чья сервильность достаточно высока. 28 ноября 2017 г. суд решил продолжить слушания без её присутствия, и после того как было исписано 250000 листов уголовного дела и допрошено 104 свидетеля, 27 февраля 2018 г. состоялось завершающее судебное рассмотрение дела. Прокуратура потребовала приговорить подсудимую к 30 годам лишения свободы и штрафу в размере 118,5 млрд вон (около 110 млн долларов). Пак Кын Хе предъявлены 18 обвинений, в числе которых получение взятки от группы Samsung, принуждение крупных компаний к внесению взносов в подконтрольные фонды MIR и K-Sport, превышение полномочий, раскрытие конфиденциальной информации и другие. Доказанным считается и сговор Пак Кын Хе с её близкой подругой Чхве Сун Силь, которую 13 февраля приговорили к 20 годам лишения свободы и штрафу в размере 16 млн 600 тыс. долларов.
Как гласит обвинительное заключение: «Будучи президентом, она использовала полномочия в личных целях, монополизировала власть, исказила конституционные ценности. В результате обвиняемая впервые была досрочно отстранена от власти, оставив несмываемое пятно на всей истории государственного управления» .
Сама подсудимая на слушание не явилась, и, вероятнее всего, на оглашении приговора ее тоже не будет. Между тем, из этой процедуры уже собрались делать шоу с трансляцией суда в прямом эфире, что вне зависимости от приговора является потерей лица и «гражданской казнью». И хотя обычно решение принимает председатель суда по согласованию с обвиняемым, «в ряде случаев, особенно если затронуты общественные интересы, решение может быть вынесено без согласия обвиняемого». Суд намерен принять решение о допустимости прямой трансляции после того, как узнает мнение представителей экс-президента и оценит необходимость подобных действий.
Но насколько приговор будет торжеством справедливости? Судите сами:
- Самая крупная сумма пожертвований взяткой на данный момент не признана. Средства, выделенные компанией Samsung в фонды Чхве Сун Силь, были признаны помощью, но не взяткой. Признано недоказанным и то, что руководство группы Samsung просило Пак Кын Хе вмешаться во внутренний процесс передачи власти в компании. Из-за этого от сорока с лишним миллионов взяток остались всего семь.
- Из 18 пунктов обвинения против Пак 15 на деле касаются коррупционной активности ее помощников, однако суд «признал факт сговора», что позволяет повесить обвинения и на нее. Неясно, насколько можно верить вбросам о том, что обвиняемые заявляют, что все делалось по указанию президента, в обмен на смягчение приговора, но вот чего пока не обнаружено, так это зримой выгоды Пак Кын Хе – где тайные счета, особняки и прочие свидетельства такого рода, которыми жонглирует следствие в подобных делах? Пак, безусловно, несет какую-то ответственность за тот беспорядок, который творился вокруг нее, когда ее помощники бесконтрольно и, возможно, даже от ее имени, тратили деньги страны. Но это НЕ ее прямая вовлеченность в коррупционные схемы.
- Активно муссируемый во время демонстраций тезис о том, что из-за спины президента «страной управляли сектанты, гадалки и жиголо», не подтвердился. Хотя ближнее окружение Чхве Сун Силь прошерстили очень тщательно, признаков его вмешательства в политику обнаружено не было.
- Обвинение доказало «сговор» Пак Кын Хе и Чхве Сун Силь, но при этом совершенно не разъяснило, в чем именно этот сговор заключался и какую выгоду они от этого приобрели. Да, Пак и Чхве — давние подруги, которые знают друг друга сорок лет, и это не надо было особенно доказывать. Вызывает усмешку тезис о том, что раз они такие подруги, то вели совместное хозяйство, и поэтому можно не мудрствовать лукаво и считать все деньги Чхве Сун Силь деньгами Пак Кын Хе. Но, во-первых, совместное хозяйствование бывает не в каждой семье, не говоря уже о подругах, а во-вторых, даже если Чхве оплачивала для Пак какие-то личные покупки, требуется некоторое подтверждение того, что это делалось из денег, украденных у государства.
- Отдельное удивление вызывают заявления про консолидацию власти и ущерб стране. За Пак не числится откровенно провальных национальных проектов, на которые были потрачены миллиарды государственных денег и на которых обогатились ее близкие (как это было у Ли Мен Бака). Она не пыталась менять конституцию, требуя увеличения полномочий, или вводить чрезвычайное положение для укрепления власти.
- Есть претензии к тому, насколько вообще обвинение корректно трактует свидетельства. Автор уже упоминал, как запись из дневника о том, что «администрация президента не занималась сбором средств в фонды, а лишь оказывала содействие», была истолкована как «из записей видно, что администрация президента пыталась скрыть улики».
А на горизонте маячит новый процесс: арестованы ещё два бывших помощника экс-президента– Ан Бон Гын и Ли Чжэ Ман. Их обвиняют во взяточничестве и растрате государственных средств, и следствие доказало, что они получили несколько миллионов долларов из бюджета Национальной службы разведки на «специальную деятельность». Эта статья расходов не требует строгой отчетности, так как по ней проходят выплаты секретным агентам, гонорары доносчикам и прочие «представительские расходы», что создает определенные возможности для коррупции.
Однако на допросе Ли Чжэ Ман сказал, что деньги были получены по распоряжению бывшего президента Пак Кын Хе, и теперь «обвинение» будет стараться выяснить, действительно ли экс-президент отдавала распоряжения Национальной службе разведки о выдаче денег её помощникам, а южнокорейская пресса уже подает ситуацию как «в период с мая 2013 по июль 2016 года Пак Кын Хе вместе с тремя помощниками получила порядка 3,5 млн долларов из особого фонда спецслужбы». И хотя «не удалось выяснить, куда именно шли деньги, но не исключено, что как минимум часть взяток была использована на личные нужды Пак Кын Хе».
Правда, если быть корректным, доказана передача денег помощникам Пак, которым разведслужба давала взятки как для того, чтобы смягчить конфликт между разведкой и прокуратурой, возникший после дела Вон Се Хуна, так и для того, чтобы президент находился в информационном коконе. Попытки проверить поступающую от разведки дезинформацию заканчивались бы тем, что подкупленные помощники, которым Пак доверяла, докладывали, что все так и есть. После чего президент и принимал решения, которые казались экспертам крайне странными – но из неверных вводных сложно сделать верный вывод.
А пока этот текст писался, экс-президенту добавили еще одно обвинение — нарушение Закона о выборах во время парламентских выборов 2016 года. Оказывается, по ее указанию были заказаны 120 опросов общественного мнения, которые были проведены в районах с преобладанием консервативных сил, формируя соответствующий образ. После этого данные были переданы правящей партии, хотя закон запрещает всем государственным служащим проводить связанные с выборами опросы общественного мнения или объявлять их результаты. При этом сколько-то миллионов вон, потраченных для финансирования опросов, были получены от Национальной службы разведки, что может считаться мошенничеством.
В заключение о вероятном итоге суда. Пак Кын Хе светит тридцать лет, и если каким-то чудом не выгорит дело конфидентки, на подходе еще два.
А между тем, вынесение приговора по этому делу будет очень важным маркером с точки зрения того, насколько новая южнокорейская власть и ее правосудие отличаются от старой. Потому что чем дальше развивается процесс, тем больше автор видит общего между делом Пак Кын Хе и процессом по делу Объединенной прогрессивной партии. Там тоже было обвинение, изначально основывавшееся на неподтвержденных впоследствии доказательствах, истерическая кампания в прессе с массой инвектив, которые потом не были доказаны в суде, развал обвинения и связанный с этим перенос внимания с одних элементов на другие. И в целом неправосудный приговор, когда, несмотря на отсутствие доказательств заговора или существования внутри партии тайной организации просеверокорейской направленности, ее деятельность была запрещена Конституционным судом.
Константин Асмолов, кандидат исторических наук, ведущий научный сотрудник Центра корейских исследований Института Дальнего Востока РАН, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».
