13 февраля Сеульский окружной суд приговорил Чхве Сун Силь, подругу бывшего президента РК Пак Кын Хе, к 20-ти годам лишения свободы и штрафу на сумму 18 млрд вон или 16 млн 600 тыс. долларов. Суд признал её виновной в том, что она, преследуя личную выгоду, использовала в своих интересах полномочия президента страны, что в итоге привело к отстранению Пак Кын Хе от управления государством.
Напомним, что близкая подруга детства Пак стала объектом расследования после подозрений в том, что, используя своё влияние, она вынуждала крупные корпорации делать взносы в два связанных с ней фонда — Mir и K-Sports, набрав более 70 млн долларов и используя часть этих денег для покупки недвижимости за рубежом и оплаты обучения дочери.
Ведущая улика по этому делу была найдена следующим образом. 18 октября 2016 г. репортер канала JTBC заинтересовалась принадлежащей Чхве фирмой и заглянула в ее офис в сеульском районе Каннам. Компания съехала за два дня до того, но офис отчего-то оказался не заперт, и, заглянув в ящик стола, отважная журналистка находит там не только планшет, но и договор аренды, контракты с зарубежными фирмами и регистрационные документы. Увидев планшет, журналисты не вызывают полицию, а забирают его с собой, после чего копируют содержимое, затем специалисты телеканала восстанавливают все ранее удаленные файлы и только 24 октября передают прокуратуре как вещдок.
Из содержимого планшета однозначно следовало, что Чхве не только периодически встречалась с экспертами, но и получала ДСП материалы из Голубого дома, включая проекты выступлений президента (в которые она вносила стилистическую правку), доклады о ситуации и график командировок. Пак Кын Хе признала данный факт, но у автора остаются вопросы: почему планшета с полным набором компромата никто не хватился? Если его пытались выбросить как опасную улику, почему не сломали или не уничтожили всю информацию на диске. Кроме того, у планшета, как и у любого мобильного устройства, есть специальный идентификационный номер, который может дать возможность определить, чей это планшет и кому он может принадлежать. Не означает ли это, что какой-то «добрый человек» заранее скачал на планшет полный набор компромата, а потом передал его журналистам?
Впрочем, когда позднее планшет все же потребовали проверить с точки зрения сомнительности улики, прокуратура отклонила ходатайство, заявляя, что планшет вообще не фигурирует в деле как вещественное доказательство, и в его экспертизе нет смысла. А еще в этой истории никто так и не написал о том, чьи отпечатки пальцев были найдены на планшете, и если там была сим-карта, то на кого она была зарегистрирована.
Но недруги Пак Кын Хе получили свою «бомбу», после чего все корейские СМИ начали взахлеб описывать то, как «президентом манипулировала полуграмотная шаманка», добавляя все новые и новые душераздирающие подробности в лучших традициях «и часовню тоже она». Оказывается, Чхве Сун Силь стояла за громким делом, когда «контракт века» на почти восемь миллиардов долларов на закупку истребителей внезапно забрали «Боинга» и передали «Локхид Мартину». Она же «наверняка причастна» к истории о том, что в качестве олимпийского талисмана Пак Кын Хе предлагала не тигра, а собаку, и противящийся этому человек был вынужден уйти со своего поста. Она же вмешивалась в процесс создания новой формы для полиции, критикуемую за дизайн и качество материала. И конечно же, именно подруга детства Пак стояла за закрытием Кэсонского комплекса, размещением ТНААD и даже планировала политические убийства. Правда, в основном это были «обоснованные подозрения», «данные хорошо осведомленных анонимных источников» или «секретные доказательства, которые скоро будут опубликованы».
Такой вал не мог не вызвать массовое возмущение, итогом которого стали как импичмент Пак Кын Хе, так и начало судебного процесса над конфиданткой экс-президента. Кое-что было доказано, но большинство «обоснованных подозрений» так и остались подозрениями. Особенно это касается главного обвинения, новость о котором и вывела массы на улицу – доказательств того, что Чхве вмешивалась в политические решения и использовала фонды MIR и K-Sport для своих личных нужд, выводя оттуда средства, или подтверждений того, что «президент принимала инвестиции в семейный бизнес» (как это было доказано в случае Но Му Хена), так и не нашли.
Поэтому внимание возмущенных масс потихоньку начали переключать на то, где вероятность найти нужные свидетельства была больше – в первую очередь подозрений в отношении Ли Чжэ Ёна, вице-президента Samsung Electronics. Обвинение предполагало, что под давлением Пак Кын Хе эта чэболь передала Чхве Сун Силь за согласие на слияние компаний Samsung C&T и Cheil Industries 43 млрд вон или 36 млн долларов.
Также «в фокус попал» бывший старший секретарь президента по политическим вопросам Ан Чжон Бом, которого начали обвинять одновременно с Чхве и записная книжка которого несколько странным образом оказалась в руках следствия. Личный дневник с конспектами конфиденциальных встреч президента с руководством крупных компаний передал прокуратуре не сам Ан, а один из сотрудников Голубого дома, что не менее любопытно, чем история про планшетный компьютер, оставленный в заброшенном доме.
Ан (считался «правой рукой» Пак Кын Хе и за свое влияние за глаза его называли «императором») признал, что занимался выдаиванием пожертвований и что именно Пак сама назначила сумму «взносов», который должны внести концерны. Однако между словами Ана и их трактовкой прокуратуры может быть разница. Вот, скажем, обнародованный 13 января отрывок, где описано совещание советников президента с участием Пак: «Администрация президента не занималась сбором средств в фонды, а лишь оказывала содействие. В кадровых вопросах администрация не участвовала. Сам проект проходил не под руководством, а при участии администрации». Как утверждает прокуратура, «из записей видно, что администрация президента пыталась скрыть улики», Пак Кын Хе лично участвовала в сомнительных и коррупционных схемах с крупными компаниями в интересах фирм и фондов, контролируемых ее подругой Чхве Сун Силь, но автору это неочевидно. Скорее, особенно с учетом презумпции невиновности, от которой в РК формально не отказались, текст выше стоило бы считать свидетельством, разрушающим тезисы следствия о том, что власти за всем стояли… но к этому времени и Чхве, и Пак надо было сажать любой ценой. Миллионы выходивших на «народные гулянья за импичмент», которые в современной Южной Корее именуют «революцией со свечами», не должны были почувствовать себя обманутыми.
Процесс шел долго, и прокуратура требовала для Чхве 25 лет лишения свободы и штрафа на сумму 116 млн долларов. С незначительными поправками в сторону снижения эти требования были удовлетворены. Сеульский окружной суд признал доказанными большинство из 19-ти предъявленных ей обвинений и факт получения взяток на сумму примерно 20 млн долларов.
Также суд признал, что Пак Кын Хе и Чхве Сун Силь вступали в коррупционный сговор. В частности, в судебном вердикте говорится, что экс-президент требовала от председателя группы «Лотте» Син Дон Бина внести взносы в подотчётные Чхве Сун Силь фонды в обмен на продление разрешения на управление беспошлинными магазинами. Основой для этих обвинений стали принятые в качестве улик записи устных распоряжений Пак Кын Хе в блокноте Ан Чжон Бома, где хватало ярких примеров лоббирования.
Однако ни одно из убойных обвинений, которые активнее всего муссировались в пропагандистской кампании, не подтвердилось. Доказательств вывода денег из фондов на личные нужды Чхве и тем более Пак так и не нашли (иначе бы о данном факте раструбили), и даже средства, выделенные компанией Samsung в фонды Чхве Сун Силь были признаны помощью, но не взяткой. Признано недоказанным и то, что руководство группы Samsung просило Пак Кын Хе вмешаться во внутренний процесс передачи власти в компании. От сорока+ миллионов взяток остались всего семь.
Кроме того, шесть лет тюрьмы и штраф получил Ан Чжон Бом.
Как пишут СМИ РК, решение суда в отношении Чхве Сун Силь позволяет предположить, что большинство обвинений в отношении экс-президента Пак Кын Хе также будет «доказано», и экс-президенту будет вынесен еще более жёсткий приговор, чем её подруге.
Насколько наказание соразмерно правосудию и нет ли в этом политической ангажированности? Его можно сравнить с приговором другим экс-президентам — Чон Ду Хвану и Ро Тхэ У в 1996 году. Тогда, на фоне борьбы президента Ким Ен Сама с военным лобби организатор военного переворота 1980 г. и его правая рука были обвинены в создании секретных фондов. В результате 26 августа 1996 г. Чон Ду Хван был приговорен к смертной казни, а Ро Тхэ У – к 22 с половиной годам каторжных работ. Однако на состоявшемся в декабре того же года открытом заседании суда второй инстанции приговоры смягчили до пожизненной каторги и 17-летнего срока. Среди осуждённых по данному делу оказались ещё 13 высокопоставленных чиновников и олигархов из близкого окружения Чона и Ро, в том числе пятеро бизнесменов, которые отделались легче всего: их приговорили к тюремному заключению сроком на 2,5 года, но исполнение этих приговоров впоследствии было приостановлено – при следующей смене власти от Ким Ен Сама к Ким Дэ Чжуну новый президент, придерживавшийся гуманистических взглядов, амнистировал бывших противников, канувших в политическое небытие.
Но время политиков, равных Ким Дэ Чжуну, прошло, и автор предполагает, что в деле Пак Кын Хе, до завершения которого осталось меньше двух месяцев, будет поставлена очень похожая точка.
Константин Асмолов, кандидат исторических наук, ведущий научный сотрудник Центра корейских исследований Института Дальнего Востока РАН, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».
